познавательную беседу в пути можешь не рассчитывать. Но коль уж скажет чего, запомни как имя собственной матери. При встрече с Его святейшеством, ничего важнее этой фразы для тебя не будет.
— Благодарствую еще раз, брат Вильгельм.
— Удачи, — пожелал тот и теперь уж окончательно покинул судно.
— Что ж, наверно и мне пора, — вздохнул Мирослав. — А то, как бы этот молчальник не доложил, что я неоправданно долго собирался на встречу.
— Думаешь?
— А ты? Сразу два 'серых' желающих мира между нашими странами — явный перебор.
— Удачи, сотник, — пожал ему руку Маковей. — Не дрейфь, гвардия, прорвемся!
— Угораздило ж Беляну… Ну какой из меня посол?
— Искренний и честный… — рассудительно ответил капитан 'Бобра'. — А как я понял со слов Вильгельма, именно эти качества, в данном случае, важнее прочих. Так что не ошиблась королева, доверяя эту миссию именно тебе.
— Может и так… Но и вы будьте на чеку. И, ежели почувствуете что-то дурное, снимайтесь с якоря немедленно. Лучше я, в случае ошибки и мирного исхода переговоров, доберусь домой на какой-либо купеческой развалюхе, чем пропадать все вместе.
— Не волнуйся, сотник. На этот случай у нас приказ четкий. Любое подозрение — и мы поднимаем паруса. Но, думаю, обойдется. У 'серых' было достаточно времени, чтоб провернуть какую-то каверзу.
Дворяне еще раз пожали друг другу руки, и Мирослав, неторопливой, исполненной собственного достоинства, походкой прошел к карете. Брат Иннокентий помог ему сесть внутрь, уважительно прикрыл дверцу, обошел карету с другой стороны и присоединился к послу. На поданный братом воротным знак, дремлющий на передке возница тут же встрепенулся, щелкнул кнутом, и экипаж тронулся…
* * *
Ровная дорога, мягкие рессоры, удобный диван, плотно занавешенные окна и молчаливый спутник — именно тот набор, который позволил Мирославу быстро уснуть и безмятежно проспать все путешествие. И проснулся он только после того, как брат Иннокентий отодвинул занавеску. Беззастенчивое июльское солнце тут же ворвалось в полутьму кареты и моментально прогнало дремоту с глаз посла. Отоспавшись, тот уже чувствовал себя достаточно хорошо, а сделав глоток из подаренной смотрителем порта фляжки, вообще пришел в радостное возбуждение.
— Прибыли? — поинтересовался у так и промолчавшего всю дорогу воротного, заметив, что карета въезжает в огромные ворота какого-то замка или монастыря.
Вместо ответа тот пристально оглядел посла, протянул руку и снял с лацкана его камзола какую-то лишнюю пылинку, а потом произнес:
— К Его святейшеству обращаться — 'Магистр'. Разговор не официальный. Рекомендую высказывать исключительно свои личные мысли и суждения. Тем межгосударственных, если Его святейшество не задаст прямых вопросов, лучше не касаться… — потом немного помолчал и прибавил. — Пригласит отобедать — соглашайтесь. От предложения остаться на ужин, буде такое последует, отказывайтесь под любым предлогом…. Добро пожаловать, в резиденцию Его святейшества Магистра Ордена 'Благодати'! — неожиданно громко и торжественно закончил брат Иннокентий напутственную речь.
В этот же момент карета остановилась, и подоспевший привратник, в неизменном сером балахоне, услужливо открыл дверцу и опустил складывающуюся подножку.
Мирослав неспешно вышел наружу и огляделся. Все-таки это был не привычный для него город- замок. Резиденция Магистра представляла собой настоящую крепость, вокруг и внутри которой не возводят ни одного лишнего строения. Ни привычного предместья, ни торговых или ремесленных построек. Только суровый пятиярусный детинец и кольцо мощных оборонительных стен вокруг.
'Интересно, — подумал гвардейский сотник, — от кого Его святейшество так усиленно готов защищаться? По счастливому люду Южного порта и не подумал бы, что правлению 'серых' может хоть что- либо угрожать. Или это дань, уходящим корнями в далекое прошлое, традициям?'
Додумать до конца эту интересную мысль послу не дал брат Иннокентий, тактично но крепко взявший его под локоть.
— Следуйте за мной, — произнес негромко. — Поскольку брат Сигизмунд, коридорный Его святейшества, не вышел нам навстречу, значит Магистр ожидает в малом кабинете, и я должен провести вас туда ходом для личных гостей Его святейшества.
— А что это значит? — слегка опешил от избытка таинственных церемоний Мирослав.
— Только то, о чем я уже говорил… Ваша встреча носит сугубо частный характер. Магистр соизволит пообщаться с иноземным гостем ради удовлетворения собственного любопытства, а не как с послом другой державы.
— Послушайте, брат Иннокентий, — остановился Мирослав. — Я хоть дворянин и сотник гвардии, но в душе — обычный воин. Объясните, в чем смысл всех этих игр? Почему нельзя просто принять посла королевы Зелен-Лога? Выслушать наши предложения, дать ответы, высказать пожелания и проститься. Друзьями, врагами, как получиться или — как пожелаете… Но быстро и четко.
— Ответы на ваши вопросы, сударь, не входят в мои обязанности. Наберитесь терпения… господин сотник, и вы все поймете сами, — неожиданно изобразил подобие улыбки воротный. — И постарайтесь побыстрее снова стать послом.
Обойдя здание детинца против солнца, Мирослав нырнул в совершенно неприметную в стене дверцу, которую он даже и не заметил бы, если б ее услужливо не распахнул перед ним брат Иннокентий.
Три витка не слишком крутых ступеней, и витязь оказался в просторной и уютной комнате, на его вкус, обставленной скорее с изысканной требовательностью женщины, нежели согласно простым вкусам мужчины. Слишком уж много было здесь мягких подушек, вычурной мебели, красивых драпировок и штор. Присутствовали даже цветы. Правда они не стояли на столах, а скромно выглядывали из высоких угловых ваз, но — тем не менее. И никакого оружии, книг или хотя бы графина с вином на каминной полке.
Тогда как сам Магистр производил впечатление человека скорее склонного к аскетизму, нежели роскоши и чревоугодию.
Это был довольно высокий мужчина среднего возраста. Ближе к сорока чем пятидесяти. Сложение определить было невозможно из-за бесформенного одеяния. Но не тучный и не сутулый. Черты лица напоминали кое-как облагороженную скульптором каменную глыбу, но серые глаза при этом смотрели на Мирослава мягко, почти ласково. Одновременно и оценивающе, и с примесью любопытства. Сотник сам так бы взглянул на новорожденного жеребенка или на помет любимой суки. Из-за этого Мирослав вдруг почувствовал себя в роли шута, потешного уродца, неожиданно появившегося среди вялотекущего пиршества, для увеселения гостей. Подобное сравнение разозлило гвардейца, и он, отвесив обязательный поклон, расправил плечи и устремил на Магистра Ордена взгляд прямой и гордый.
— Сотник гвардии Мирослав из рода Белого Волка, путешествующий по своей надобности, — произнес у него за спиной воротный, — с частным визитом к Его святейшеству.
— Рад гостю, — произнес Магистр, пригласительным жестом указывая на кресло перед собой. Сам он восседал в таком же, но стоящем на небольшом возвышении, достаточном, чтоб даже сидя, Его святейшеству не пришлось глядеть на посетителя снизу вверх. Слова глава Ордена 'Благодати' произносил тихо и не слишком внятно. Как человек, привыкший, что все сказанное им будет услышано, даже если он вздумает что-то прошептать посреди многоголосой толпы. — Как дошли? Пролив не препятствовал навигации?
— Рад лицезреть господина Магистра в добром здравии, — ответствовал Мирослав, занимая предложенное место. — Отлично плыли. И поскольку в море я вышел впервые в жизни, то склонен считать, что опасности подстерегающие мореходов в Проливе сильно преувеличены ими же самими.
— Честно говоря, — неожиданно улыбнулся тот. — Я иногда и сам об этом подумываю… Страшилка созданная купцами для того, чтобы максимально взвинтить цены на заморские товары и отбить охоту у конкурентов сходить за ними самостоятельно. А каково сложилось у гостя впечатление от нашего государства?
