Во имя Рима. Люди, которые создали империю

Корнелием Сципионом Эмилианом. Возраст обоих приближался к двадцати годам, и они служили вместе со своим настоящим отцом в Македонии.^{70}

Павлу дали не новую армию, а дополнительный отряд рекрутов в составе 7000 римских пехотинцев, 200 кавалеристов, 7000 единиц латинской пехоты и 400 — кавалерии. Эти рекруты должны были дополнить легионы в Македонии до полного состава и войти в состав гарнизонов. Остальное пополнение было направлено в другие армии, занятые на Адриатическом театре военных действий. С особой тщательностью отбирались офицеры для службы в Македонии. Согласно постановлению сената только лица, занимавшие ранее какую-либо должность, могли назначаться военными трибунами. Павлу затем было позволено выбрать из представленных кандидатов двенадцать человек для замещения постов в его легионах.

Перед отбытием из Рима Павел произнес речь на Форуме, которая главным образом была направлена против застольных стратегов, которые очень любили обсуждать всевозможные слухи и известия с войны. Павел предложил оплатить расходы любого из этих «достойных» людей, если кто из них пожелает сопровождать консула в походе, и решительно предложил тем, кто откажется от такой возможности, в будущем заниматься разговорами, касающимися только городских дел. Подобная прямота, судя по всему, была его отличительной чертой и, возможно, именно этим объясняется тот факт, что, несмотря на уважение, которым пользовался консул, его нельзя было считать популярным человеком.^{71}

Павел прибыл в лагерь армии возле Филы в начале июня. Лагерь был расположен неудачно, и первая проблема, с которой столкнулся новый командующий, заключалась в плохом снабжении лагеря местной водой. Отведя армейских водоносов (utrarii) на берег — лагерь располагался на расстоянии чуть более четверти мили от моря, — он велел им копать колодцы. Почти сразу же был обнаружен подземный поток, который мог в достаточном количестве обеспечить армию свежей водой. Затем командующий взял трибунов и старших центурионов на рекогносцировку позиции врага на берегу реки Эльпий. Они искали места, где можно было легче всего перейти высохшее русло реки, и хотели оценить мощь защитных рубежей македонцев. Укрепления выглядели неприступными, поскольку Персей приложил немало усилий для возведения укреплений между склонами горы Олимп и морем. Для работы пригнали жителей из ближайших городов, в том числе и женщин, которым было велено носить еду в лагерь. В цепи укреплений были размещены метательные орудия различного типа. Надежда, возлагаемая на ряды укреплений Филиппом V у реки Аой, Антиохом Великим при Фермопилах и Персеем у реки Эльпий представляет поразительный контраст кампаниям Александра Великого. К тому же именно персы делали ставку на защиту реки в боях при Гранике и Иссе. Именно персы также специально готовили поле боя при Гавгамелах. Александр расценивал это как неуверенность врага в собственных силах и успешно атаковал персов в каждой битве. Позднее он точно так же поступил в битве при Гидаспе в Индии. Желание спрятаться за линию укреплений было еще одним признаком низкого уровня более поздних эллинистических армий и чрезмерной осторожности их полководцев, которые старались рисковать как можно меньше.

Появление нового командующего — как и любого нового руководителя — неизбежно ведет к трудному переходному периоду для его войск. Многие, даже незначительные детали повседневного быта менялись тогда (впрочем, как и сейчас), чтобы соответствовать предпочтениям нового лидера. При этом нарушаются привычки офицеров и солдат, иногда меняется весь распорядок.

Павел тотчас составил новый список постоянных приказов-инструкций, среди которых Ливий выделяет три основных момента. Военачальник подчеркивал необходимость строгой дисциплины во время похода. Вместо того чтобы отдавать приказы с помощью сигналов непосредственно колонне, которая могла растянуться на много миль, консул сначала отдавал предварительный приказ военному трибуну. Тот, не привлекая всеобщего внимания, передавал его дальше старшему центуриону легиона, который в свою очередь инструктировал своих подчиненных. При такой схеме армия, зная о намерениях командующего, будет четко следовать его указаниям, и возможность неправильного понимания приказов различными подразделениями будет исключена.

Во-вторых, часовым было запрещено носить щиты, ибо Павел знал о старой солдатской уловке, когда пилум (pilum) прислонялся к длинному легионерскому щиту — скутуму (scutum), и часовой спал, опираясь на них. Наконец аванпосты, которые всегда ставились перед лагерем, стали сменяться не один раз в день, а дважды.

Консул также не упустил возможности обратиться с речью к войскам. В ней он подчеркнул необходимость строгой дисциплины и беспрекословного подчинения. Солдатам и младшим офицерам не полагалось обсуждать военную кампанию или ставить под сомнение приказы. Последнее они должны предоставить командующему, а в соответствующий момент им надлежит храбро сражаться. Как говорил Павел, римскому солдату

положено думать только о трех вещах — чтобы тело было крепко и гибко, оружье сподручно, а еда приготовлена на случай неожиданных приказаний.^{72}

Наши источники утверждают, что подобный стиль командования сразу же воодушевил и новичков- рекрутов, и ветеранов. Последние очень обрадовались, узнав, что все теперь будет делаться как положено. Однако Павел, судя по всему, посвятил тренировке армии три или четыре дня, поэтому результат изменений, введенных этим полководцем, несколько преувеличен, а дисциплина и боевой дух армии, скорее всего, начали улучшаться уже при Квинте Марции Филиппе. Полибий, на сочинения которого опирались все более поздние историки античности, очевидно, был хорошо расположен к Павлу, отцу Сципиона Эмилиана, и, скорее всего, приукрашивал его деяния. Но даже несмотря на это, не исключено, что Павел обладал умением вдохновить армию своей идеей за такой короткий срок.^{73}

После непродолжительных тренировок римская армия отошла на несколько миль от Филы и расположилась на южном берегу реки Эльпий. Наземные силы поддерживала морская эскадра под командованием претора Гнея Октавия. Известие о поражении одного из самых важных союзников Персея в Иллирии привело в уныние македонцев и соответственно воодушевило римлян, но вряд ли этом могло им помочь преодолеть линии вражеских укреплений. Павел (как и полагалось действовать римскому полководцу) собрал старших офицеров на консилиум. Ливий сообщает нам, что молодые офицеры поддержали идею лобовой атаки, но консул решил, что такой штурм обойдется слишком дорого, а вероятность успеха весьма сомнительна. Другие предложили послать Октавия с флотом разорять побережье Македонии в надежде, что царь, обнаружив врага у себя за спиной, переключит на Октавия всю или хотя бы часть своей армии.

Павел не сообщил о своем решении на консилиуме и, отпустив офицеров, вызвал двух местных купцов, которым были известны проходы через горы. Торговцы сообщили ему, что существующие тропы не слишком труднодоступны, но им известно, что Персей поставил для охраны тропинок своих воинов. Консул решил послать колонну через горы с торговцами-проводниками, надеясь, что его отряд, если будет двигаться очень быстро, сможет под покровом темноты застигнуть врага врасплох. В качестве отвлекающего маневра Павел приказал Октавию отвести флот к Гераклию и собрать продовольствие, необходимое для того, чтобы в течение десяти дней прокормить 1000 человек. Тем временем отряд солдат под командованием трибуна Публия Корнелия Сципиона Назики и собственного сына Павла Фабия Максима также должен был отправиться в Гераклий. Персей, несомненно, узнает об этих действиях римлян и непременно придет к выводу, что отряд противника вот-вот высадится для атаки на побережье дальше к северу. Размер посланного отряда точно не известен. Ливий говорит, что он насчитывал 5000 человек, но Плутарх, который ссылался на письмо, написанное самим Сципионом Назикой, утверждает, что в нем было 3000 лучших италийских воинов — возможно, экстраординарии — и с ними левая ала, численностью около 5000 бойцов, поддерживаемая 120 кавалеристами и 200 критских и фракийских пехотинцев. Назика, как и Сципион Африканский, происходил из патрицианского рода Корнелиев Сципионов, только принадлежал к другой его ветви, но был женат на старшей дочери победителя Ганнибала.

Только после того как колонна Назики добралась до Гераклия, и его солдаты поужинали, он сообщил своим офицерам, какое задание предстоит им на самом деле. Ночью они снова отправились в путь и