и может проверить ее мобильник на предмет подозрительных абонентов.
Мы отправляемся по этажам торгового центра: Рисалат будет знакомить меня с местными работницами. Почти все девушки здесь у нее в подружках и доверяют ей, как себе. У одной Рисалат в свое время была бригадиром, другую выручила деньгами… Этот торговый центр в спальном районе столицы вполне может являться моделью нашего города в миниатюре: здесь представлены гастарбайтеры всех национальностей, и порой между ними завязываются сложносочиненные отношения, достойные сериала.
— Первый этаж, туалеты и подсобки — вотчина киргизок, — объясняет мне Рисалат. — Киргизки — тупые, поэтому в основном они моют туалеты. Хотя и среди них есть хорошие девчонки, я тебя познакомлю с одной.
— А почему — тупые? — интересуюсь я.
— Ну, если честно, среди девчонок со Средней Азии киргизки считаются самыми бл…ми. Но не потому, что они какие-то испорченные, а просто они — клуши. Не могут мужику отказать, их часто насилуют и обворовывают. Дуры, одним словом.
От своей собеседницы я узнаю, что основное отличие киргизок от азиаток других национальностей в том, что они часто приезжают на заработки незамужними девушками. У других восточных народностей это не принято. Узбечка или таджичка сначала должна чин-чинарем выйти замуж на родине, родить, а уж потом — пожалуйста. Хочешь на заработки — езжай. Можешь с мужем, а можешь и без. Главное, ты уже женщина, жена и мать. Если же уехала в девках неизвестно куда, а потом вернулась домой — замуж уже никто не возьмет. На родине такую сочтут нечестной женщиной. Киргизкам же родня разрешает уезжать до замужества.
— У них с этим проще, — вздыхает Рисалат. — Одна-две уедут, в Москве устроятся, а потом за собой весь кишлак тянут. Потом так и живут, и работают тут целыми племенами. Обращала внимание? Меньше трех киргизок за раз не ходят, только группами.
— А как же их мужчины обижают, если они всегда держатся вместе? — не понимаю я.
— А всех оптом и обижают, — машет рукой Рисалат.
Мы подходим к киргизской девушке, которая, по словам Рисалат, «не такая тупая, как все остальные». «Умная» киргизка трудится на лотке с мороженым. Зовут ее Малхаз, лет двадцать, очень симпатичная, модно одетая, выкрашена в блондинку. Она выходит с нами покурить на лестницу.
— С разрешением на работу и регистрацией сейчас сложно, — делится киргизская мороженщица. — Многие наши работают тут нелегально, у других документы просрочены. Но все лучше, чем дома. Там вообще работы нет.
— Но вы же молодые, красивые девчонки! Может, замуж здесь выйдете? — наивно надеюсь я.
Малхаз хохочет:
— Скажешь тоже: замуж! Да кому мы тут нужны? Если только своим же гастарбайтерам, чтобы переспать. Да и то «женишок» за это разве что водки нальет. А если какие проблемы, даже на аборт денег не даст. Скажет: ищи сама, твои проблемы. Такое постоянно происходит.
— Так, может, не делать аборт? Или предохраняться?
— Женщина предполагает, а Аллах располагает. Ты же сама знаешь: стопроцентного способа предохранения не существует. К тому же, мы, киргизки, очень плодовитые. Чуть что — сразу залет. Это самая большая беда, которая может случиться с девушкой на заработках. Родить без брака неизвестно от кого — самый большой позор для нас! Вот в прошлом году был случай: одну изнасиловали на квартире. А у нее дома муж остался. Она забеременела, а аборт делать не стала — грех это. Так муж, когда узнал, избил ее до выкидыша. И даже ее отец сказал: «Ты мне больше не дочь. Лучше бы ты умерла!» Да и потом, раз уж приехала, работать надо, какие дети? Сейчас наши девочки как-то приспособились. У нас есть акушерка своя. Она абортирует на дому, зато и денег берет намного меньше, чем в официальных абортариях. Правда, она на больших сроках ничего не делает принципиально. Так что девки, если срок прощелкают, до последнего пытаются беременность скрыть, чтобы с работы не погнали. Утягиваются, как могут. Ну мы все в основном маленькие, животы небольшие. Если в широкую одежду одеться, то и не видно ничего.
— Ну хорошо, скрыла беременность… А дальше-то что?
Малхаз пожимает плечами:
— От нагулянных детей надо избавляться, это однозначно… Как? Не знаю. Слава Аллаху, я не была в таком положении. Одно могу сказать: было бы хорошо, если бы в российских роддомах можно было оставлять младенцев, не предъявляя документов… Тогда бы все так и делали, а так кому хочется свое имя называть? Это же позор!
Узбечки и таджички: если б он был султан…
Гастарбайтерши из двух других азиатских республик, по словам Рисалат, отличаются тем, что в основном приезжают уже замужними.
— По крайней мере, уже знают, откуда дети берутся. Во всяком случае, узбечки и таджички реже попадают в такие дурацкие истории, как киргизки. Они более смышленые и быстрее делают карьеру. Во всяком случае, узбечку, моющую туалеты пятый год, встретишь редко. Она может начать с туалета, но через пару месяцев уже добивается повышения.
Я узнаю, что многие таджики и узбеки приезжают в столицу семейными парами. Подобные пары обеспеченные москвичи часто нанимают в загородные дома в качестве прислуги. Дети у таких супругов, как правило, оставлены дома на попечение родни. На родину регулярно высылаются деньги и посылки. При определенном везении азиатка может устроиться официанткой в бар или ресторан.
— Это хороший заработок, — поясняет Рисалат. — Там на одних чаевых шиковать можно. Но в общепите другие сложности. Во-первых, возьмут, только если хорошо знаешь русский и симпатичная. Во- вторых, если уж взяли и тебя вдруг захотел хозяин заведения или какой-нибудь начальник поменьше, отказать нельзя — тут же выгонят. Конечно, если замужняя узбечка или таджичка устроится на такую работу, она тут же потеряет мужа. Узнает — прибьет! Ни один восточный мужчина не потерпит жену- официантку в злачном заведении. Но если муж остался дома, еще можно попытаться скрыть, где работаешь… Кстати, те узбечки, у кого мужья остались на родине, в Москве часто находят себе мужчин. Но, в отличие от киргизок, не дают всем подряд, а живут с кем-то одним. Иногда даже делают никях, чтобы бога не гневить. Узбечки и таджички часто бывают очень красивые, стройные, большеглазые. Поэтому нас любят не только свои, но и кавказцы, и русские. Пойдем, я тебя с Нигяр познакомлю из колготок, она с одним богатым армянином уже второй год крутит.
Нигяр — таджичка, причем необыкновенной красоты. Правильные черты лица, точеная фигурка, роскошные волосы — будто сошла со старинной персидской миниатюры. Так и вспоминается: глаза как миндаль, губки как гранат, зубки как жемчуг… Сказочная красавица трудится в отделе чулочных изделий. Радостно обнимает Рисалат: они не совсем землячки, зато близкие подруги.
— Ты такая красивая! — не удерживаюсь я от комплимента.
Нигяр не смущается. Видно, уже привыкла: в Москве от нее многие теряют голову.
— Я, когда в Москву приехала, хотела устроиться в какой-нибудь клуб или ресторан — танцы восточные исполнять. Я танец живота даже у себя в городе лучше всех исполняла, хотя это у нас, таджичек, в крови. У нас и мамы, и даже бабушки танцуют, как шахские наложницы. А я в своем родном городе все конкурсы танцевальные выигрывала. У меня семья не очень строгая, танцевать не запрещали. Даже муж был не против, чтобы я здесь выступала. Под его присмотром, конечно. Мы же вместе в Москву приехали. Но, оказалось, в московских ресторанах танцуют только русские девушки, там большая конкуренция. Им очень большие чаевые отстегивают, так они за место могут глотку перегрызть. И переспать со всем начальством клуба или ресторана. Пришлось в торговый центр идти, тут много наших. Сначала уборщицей была, потом подружилась с местными менеджерами. Вот, теперь сюда поставили.
— Ты про Армена расскажи, — встревает Рисалат и показывает на меня. — Она — наш человек, мужу не сдаст.
