ленно склоняюсь. Ты замутишь источник тихих дней (их ткан- ный плащ так хрупок и так тонок). Ты хочешь бабочку пой- мать мечты моей, чтоб оборвать ей крылья, как ребенок. – Я дверь свою закрою на замок; пусть створки ставен накрепко сомкнутся, чтоб даже голос твой войти не мог; чтоб даже взор меня не мог коснуться.
II
––– «Я, побеждавшая рассудок мудрецов, Я, заглушавшая крик совести –?о, слишком! – я откажусь теперь от гордых слов, не покорю наивного малчишку!» Богиня, молвив, топнула ногой... На зов прислужницы ей зеркало приносят; в нем брови острые сошлись прямой стрелой и губы пухлые заклятья произносят... От зеркала не отрывая глаз, она кричит к ногам приползшим слугам. Гнев как граненый ис- крится алмаз, и лица слуг полны тупым испугом. «Наземной девушки прозрачные глаза, Язык и серце мне вы принесите». Где сонце всходит, ходит где гроза, кончаются сетей богини нити. В их паутине радужной сейчас дрожит и стонет чело- вечье тело с кровавой раной вместо рта и глаз; как плод прозрачное, оно уж омертвело. И вот на мрамор в полосе лу- чей уже упали страшные подар- ки: огонь померкший вырван- ных очей, которые недавно были жарки, еще дрожа, как рыба без воды, упало серце, серце чело- вечье и с кровью теплой выр- ванный язык, сменявший крик раздельной речью. Поторопись, богиня, заменить твой взор жестокий этим свет- лым взором, а то глаза успеют те застыть предсмертной му- кой и укором! Поторопись, богиня, свой язык сменить на этот, знающий не много, а то на нем предсмертный страшный крик, застынет крик смертельный строго! И пусть служить тебе твой ме- дик рад, в грудь вложит сер- це, трепетное кровью (ведь у тебя нет серца, говорят), чтоб обмануть могла любовью. Вот старший медик ящичек принес; он руки трет свои само- довольно... И капли жемчуга божественного –?слез в улыбке гордой копятся невольно...
III
Бал. Она: Вы грустны, мой печальный кавалер. Я: Вы легки точно ветер, легкий флер. Она: Что-нибудь мне шепните на ушко. Я: Не забудь то, что было –?(далеко). Она: Что пройдет, – не вернется никогда. Я: Что пройдет, – уведет с собой года. Она: Что же, пусть. В этих мыслях только грусть. Трубы: страсти грусть отуманит серце пусть.
