сим зрелищем поражена была душа их – в этот вечер истории провеял ветер услышал мир: война – жена готовит мужа в путь походный мать сына в вихрь свинцовый шлет за годом чорным год голодный землистоликий настает в столице пасмурно и скупо лиш речи дерзки и вольны раз гость обедавший (за супом за кофэ тот же дух войны тень неотступная) как дети рассказывал бегут на фронт потом закрывшись в кабинете отец шагает взад вперед и курит в кресло погрузившись а со стены на мир озлившись поднявши правый эполет насупясь клочит баки дед портрет поблекнувший за синью полудымка ещо бледней вот сын вошол с отца очей не сводит и привлекши сына отец как с равным первый раз совет житейский начинает – он сгорблен – ус растрепан – глаз над смятою щекой блуждает: он мог бы – глухо говорит: здесь совершенствуясь чинами жить в безопасности и с вами но что ж – он убедился –: вы и без меня – а мне чины не нужны – мало понимая слова ловя их звук глухой сын хочет что-то отвращая в судьбе – закрыть отца собой но произвел уж разложенье в нем книжный яд: отделено от дела в нем ево волненье как в грезе сковано движенье косноязычно и темно и безучастливый наружно стоит а перед ним отец твердит серея как мертвец: я не могу – расстаться нужно – осудиш сам меня потом и в хлопотах о переводе уже отец – уже в походе и брошен прежний мир и дом к кузине бабушки в именье сын с матерью приглашены вот Петроград зловещей тенью как призрак отплывает в сны ещо России лик мелькает в окне вагонном перед ним вот берег Волга раздвигает клокочет пароходный дым воззрившись ночью в темень в оба в огнях течот дракон речной на пристанях сухая вобла гармоника и женщин вой вой матерей что провожают хмельных рекрутов на войну а лодки с песней рассекают взлетая чайками – волну с икон огромных черноликих сурово тьма времен глядит и та же тьма во взорах диких тех провожающих стоит ещо увидит он усадьбу в ней бабы Оли силует в старинном траурном наряде из белой колоннады в свет одной ногой вперед ворчливо ступает – жолтая рука указывает палкой сливу упавшую в траву с сука столичному ребенку в диво все: ветер парк и эта слива ездой утешен верховой забыл он чорный час военный но в поле вот – австриец пленный пасет коров – в тростник пустой он дудку смастеривши свищет свирель сверлит – все дальше тише – постукивая в кость копыт
