Старик Снегирев прильнул к стойке пивного отдела и набирался энергетики от Анькиного бюста.
– Алке Кавун завтра полтинник. Не сорвалась бы у нас корпоративная вечеринка, – печалился он. – Сценария нет, женский квинтет в ус не дует, костюмы не обговорены. Куда Анжелика подевалась? Уж не нашла ли себе кого-нибудь…
– Помоложе, чем Алим? Я сама об этом думала, – призналась Анька.
– Зачем помоложе? Можно и постарше, лишь бы поинтереснее.
– Нет, Потапыч, бэу вроде вас Анжелике не подходит. Чтоб ее у Алима отбить, орел нужен! Значит, нашла такого. Завидую бабе. Эй, Илюшка, ослеп? Куда ты?
Илья своим бурлацким крюком как раз тащил к Аньке башню ящиков с пивом. Было тяжело и скучно. Но как только он услышал болтовню об Анжелике, он бросил ящики и неожиданно для самого себя побежал. Ринулся он сначала через зал к подсобке, потом пошел по кругу мимо витрин. Скорость у него была лучше, а ноги длиннее, чем у Луазо. Редкие покупатели прижались к колоннам. Зато нагоняла и нагоняла его, чтобы вновь неподвижно застыть перед его глазами, белая Изора. Изора, забросанная палой листвой!
Вчера вечером Илья отвязался от нее своей смертельной усталостью да еще воем пожарной сирены и прочим шумом, от которого гудело в ушах. Сирена подтверждала, что мир сам по себе ужасен, особенно вечера в нем. Однако сегодня призрак Анжелики Шишкиной воскрес. От этого стало так тошно, что Илья готов был, как царь Мидас, обнять первую попавшуюся фуроровскую колонну и прошептать ей в глухой гипсовый бок: «Изора убита! Закопана в листья! Ее нет!»
Илья решился и подошел к колонне возле бакалеи. Навстречу ему с рекламного плаката сунулся знакомый индус с чаем. Он улыбался как ни в чем не бывало.
Неизвестно, как обошелся бы Илья с известной ему тайной, только в это же самое время через главный вход «Фурора» вместе с обычными утренними покупателями – похмельными мужчинами и бессонными старушками – вошли трое.
Эти трое были в обычной осенней одежде, серой и спортивной на случай холода и грязи. Они вошли так, что сразу стало ясно – ничего покупать они не будут. Портфели и папки в их руках говорили о делах серьезных, долгих и неинтересных. Да и лица пришедших говорили о том же. Без всякого выражения были эти лица, без румянца и без естественного внимания к продовольственным товарам.
Трое с портфелями что-то спросили у первой же встреченной ими бирюзовой фигуры. Получив ответ, они дружно пошагали к кабинету Алима Петровича. Тазит и Леха пропустили их без звука.
Минут через десять появился в «Фуроре» и младший лейтенант Наиль Мухаметшин. Он тоже ничего не желал покупать. Его тонкое пергаментное лицо светилось самодовольным счастьем.
– Видал, Илюшка? – улыбнулся он. – Видал? Это к вам из прокуратуры.
– Кто? Те трое, что сейчас у Алима?
– Ага! Двое из прокуратуры, а с ними наш Железный Стас, майор Новиков. Мы с ним всю ночь работали. Дело будет громкое!
Наиль оказался не последним нежданным посетителем в то утро. Скоро явился доктор Кротков с элегантным черным чемоданчиком, почему-то всегда напоминавшим Илье о смерти. Доктор спешил. Значит, кому-то там, за запертыми дверями, стало худо? Не стоило и гадать кому. Работники прокуратуры производили впечатление очень крепких, здоровых людей.
– Да, заварилась каша! – потер руки и без того жизнерадостный и всем довольный Наиль. – Это, говоришь, доктор? Значит, начнется сейчас симуляция гипертонического криза. Пустое! Майор Новиков такого не любит. Эх, будет дело! А не поработать ли мне пока с населением, то есть с тобой?
Наиль достал из кармана большой блокнот, такой же мрачный, как докторский чемоданчик. Он отогнул в блокноте какие-то приделанные для непонятных удобств язычки и закладки, вынул из петельки тонкую ручку и строго спросил:
– Ты знаком с Шишкиной Анжеликой Витальевной 1981 года рождения?
– Угу. Был знаком.
– Когда ты видел ее в последний раз?
Илья закатил глаза к потолку, вспоминая, вернее, решая, признаваться ему или нет. Три дня назад Анжелика в присутствии плакатного индуса требовала разузнать, когда можно будет бежать в Москву. Но то была ее тайна!
Илья ответил правдиво, хотя без подробностей:
– Когда видел? Числа шестнадцатого, перед обедом.
– Она была спокойна? Раздражена? Взволнована? Угнетена? Взбудоражена?
– Да она всегда была взбудоражена! Мы готовились к юбилею одной тетки: мама стихи написала, надо их было кому-то выучить… К чему эти расспросы?
Наиль загадочно прищурился:
– Надо! Четыре часа назад в лесопарковой зоне Пузырево обнаружен труп. Этой самой Шишкиной труп! Местоположение зарытого тела указал один из задержанных прошедшей ночью у дома номер 18. Он утверждает, что покойная Шишкина сожительствовала с Алимом Петровичем Пичугиным 1951 года рождения. Якобы труп был вывезен задержанным по просьбе последнего. Из дружеских чувств! Ты не в курсе, действительно ли Шишкина сожительствовала с Пичугиным?
– Она его гражданская жена. Все в «Фуроре» об этом знали, – доложил Илья.
Его распирало от облегчения: не надо было больше делиться тайной с колоннами и мучиться мыслью, что он покрывает злодейство.
– Не ревновал ли Пичугин Шишкину? – строго спросил Наиль.
– Слушай, чего ты с этим именно ко мне привязался? Кто я такой, чтоб при мне ревновать? Лучше спроси тех молодцов, которые…
Илья ткнул пальцем в сторону кабинета Алима Петровича. Там должны были, жуя свою жвачку, стоять Тазит и Леха. Но телохранителей у дверей не оказалось – коридор был непривычно пуст. Лишь правила торговли одиноко сияли под стеклом напротив заветной двери.
– Видишь, охранников уже допрашивают, – назидательно сказал Наиль. – А ты, Илюшка, если чего не знаешь, так и говори «не знаю», а не выделывайся перед представителем сил правопорядка. Вот возьму и хлопну тебя по затылку! Итак, ты ничего не знаешь про ревность и про Шишкину? Тогда перейдем к другим вопросам.
Наиль убрал черный блокнот, вынул из папки лист писчей бумаги и велел:
– Теперь расскажи, Илюшка, почему и как ты сигнализировал вчера о происшествии в доме номер 18 по улице Созидателей.
– Я ж тебе и сигнализировал! Ты сам все знаешь.
– Это протокол, балда! Говори точно и четко, как все было.
Илья наморщил лоб и не скоро изрек:
– Я гулял по улице…
– Созидателей?
– Ну да…
– Так и говори! Когда гулял? – наседал Наиль.
– Не помню. После работы…
– Значит, в двадцать два тридцать. Я за тебя все говорить должен, да? Вот дам сейчас по затылку! Что ты заметил у дома номер 18?
– Свет заметил и крики, – поведал Илья. – Играла гармонь, а у подъезда стояла серая «Волга».
– МЕ 48—12?
– Угу!
– Так и говори! Как маленький – каждое слово из тебя клещами тянуть приходится. Еще что знаешь? Что раньше было?
– Раньше к деду приезжали какие-то парни на «Волге» и заставляли выметаться из квартиры.
– Ты слышал, как заставляли?
– Мне дед жаловался. А «Волгу» я сам видел.
– Вот это толково говоришь. Можешь ведь, когда захочешь! – похвалил свидетеля Наиль.
Илья воспрянул духом:
– А еще там раньше жила одна старушка, у которой был розовый кот. Кот потом один бродил по
