«экрана защиты от ультрафиолета», прихватив с собой (о ужас!) любимого бабушкиного мопсика.
Популярный французский философ Перье, инициатор постоянного напоминания о грозящей опасности во всех телепередачах, при обсуждении программы «Спасение Земли от Солнца» в ЮНЕСКО сказал: «Введение минутного предупреждения во всё сводки новостей способно перевернуть мир за два года». Перье ошибся. Для этого понадобился один год.
С июля 1998 передачи всех радиостанций, телестудий начинались одинаково. После обычного приветствия следовало обязательное: «Сегодня главной новостью является разрушение озонового слоя, которое приводит к непредсказуемым последствиям. В Африке, где убежища от солнца практически не существует, люди умирают один за другим». Никого не удивляло, когда после секундной паузы ведущий предлагал послушать «забойную штуку группы «Крис Мерилин», в которой для живых о необходимости остановить запуск ракеты, рвущей озоновое спасение Земли, поет солист группы Грей Стивенс».
Ночью люди чувствовали себя спокойней. По темным улицам бездушных и тесных панцирей бродили поэты и влюбленные. Иногда они с удивлением замечали, как миссис К., с утра квоктухой загонявшая под огромное титано-сурьмиевое крыло своих цыпочек, задумчиво брела без скафандра к скамейке в парке, где много-много лет назад шалун Джек сорвал с её губ первый поцелуй. Бессильны были предупреждения астрофизиков. Мало кто верил, что ночью озоновые дыры светят убивающим всё живое ультрафиолетом далеких звезд.
Между тем ученые склонялись к мысли, что назрела необходимость окутать планету сплошным экраном. Начиналась массовая гибель животных, рост числа мутаций растений грозил генетическим взрывом. Споры шли о том, каким должен быть щит от Солнца. С каждым днем дискуссии становились всё ожесточеннее. «Круглые столы», на которых лысеющие профессора и академики спорили до хрипоты, отстаивая свои концепции, по рейтингу популярности у зрителей вышли на первое место. Мир застывал у экранов, слушая непонятные научные термины. Постепенно проявлялись основные положения программ, у каждой были свои сторонники и противники.
С перспективой жить в вечном полумраке люди смирились на удивление быстро. Солнце — безусловный враг-убийца, и от него лучше надежно укрыться. Но едва речь заходила о луне и звездах, телефоны в студиях раскалялись от звонков разгневанных зрителей. Иногда звенели разбитые стекла — пока «круглые столы» не стали предусмотрительно назначать на верхних этажах огромных телебашен. Протесты и голодовки групп и целых партий «защиты звезд» грозили сорвать намеченное на август 1999 пробное включение антирадиационного щита. По рекомендациям психологов в новостях стали показывать огромные палаты временных африканских госпиталей. Страшные кадры вымирания тысяч людей поразили общество. Подействовал и железный аргумент — вахты в Антарктиде вымирали за долгие полярные ночи.
Внешне всё осталось по-прежнему. Телефоны в студиях трещали не умолкая, и те же голоса сотрясали мембраны. Но теперь они требовали переноса испытаний на завтра и слушать не хотели никаких оправданий. Разгневанные автомобилисты периодически перекрывали проспекты баррикадами из лучистых машин. Раньше они предлагали оставить в покое «их» порции витано. Теперь разгневанные толпы родителей требовали принять свои дозы энергии как посильный вклад в общеё дело. Пробки рассасывались, когда власти обещали использовать столь щедрый дар и отправить автомобили в испытательные центры озоновых лабораторий.
Двигателями заваливали полигоны Лас-Вегаса, Фурже и Тушино. Каждый день в их адрес прибывали эшелоны автомобилей. Сотрудники не успевали избавляться от пустых кузовов, на пустырях близ станций громоздились многометровые завалы мятого искореженного металла. Заверения руководителей проектов, что витано им больше не требуется, никто не слушал. Массовый психоз добровольного отказа от машин охватил практически всё страны. Кто не хотел сдать свое чудо шестого поколения, рисковал поплатиться жизнью. На улицах толпы в огромных, раздутых скафандрах останавливали автомобили, водителей и пассажиров выволакивали наружу и крушили шикарные лимузины, нелепо взмахивая раздутыми рукавами.
В глазах рябило от транспарантов: «Мы защитим Землю от Солнца». Это всепланетное «мы» символизировало не только сломленное упрямство воздыхателей при луне, не только победу пешеходов над автомобилистами, но и компромисс стран-финансистов программы «Экран». После долгого рассмотрения всё согласились выделить средства на осуществление проекта группы доктора Неймана. Его экран должен был состоять из двенадцати квантово-гиперонных полей, создаваемых под озоновым слоем, на высоте 30– 35 километров при помощи выведенных на геостационарную орбиту спутников-излучателей. Орбиты космических генераторов экранов рассчитали таким образом, что поля, многократно перекрываясь над наиболее крупными городами, создавали плотное антирадиационное одеяло в виде неправильного 12- гранника. Свойства квантово-гиперонного поля, об открытии которого в середине позапрошлого года объявил молодой профессор Гарвардского университета Конор Мак-Левуд, были недостаточно изучены, но эффект отталкивания ультрафиолетовых лучей наблюдался отчетливо.
Альтернативный проект созданного при НАСА американского Центра по исследованиям озоновых аномалий, предлагавший возведение над населенными частями континентов гигантских экранов — по сути копий домашних антирадиационных щитов — давал стопроцентную защиту. Он отличался воистину безудержным размахом, но встретил многочисленные возражения специалистов. Во-первых, титано- сурмиевое покрытие щитов довести до состояния сверхпроводимости можно было лишь при затратах энергии на порядок больше, чем требовал проект Неймана. Во-вторых, не предусматривалось ни какой защиты океана. В-третьих, экологические последствия представлялись непредсказуемыми: тепловой эффект, резкое изменение климата, прекращение циркуляции воды над материками. Предложение же американцев разрешить полеты сверхзвуковой авиации под 500-метровой высоты крышей, под которую намечалось упрятать человечество, вызвало настоящий шок, моментально погубивший проект.
Из остальных предложений наибольший интерес вызвала программа Французской академии озона. Особенно благосклонно отнеслись к ней защитники звезд. Французы не отбирали у романтиков ночное небо, а прорехи в озоновом кафтане Земли предполагали залатать с помощью озоновоссоздающих космических комплексов, остроумно кем-то названных «громобоями». Испытательные полеты давали некоторый эффект, но комплексы были столь не надежны, дорогостоящи и недолговечны, что от проекта пришлось отказаться.
Мировое сообщество отдало предпочтение концепции доктора Неймана, и вся планета объединилась для реализации задуманного. В начале 1999 группа Неймана (в неё вошли многие всемирно известные ученые) представила детальный проект своего «Экрана». Существенно изменилась схема питания спутников. Стремясь эффективнеё использовать лучистую энергию и избежать разрушения полей в результате аварий на реакторах, разработчики решили не передавать лучи прямо на спутники, как намечалось ранее, а построить два накопителя — в западном и восточном полушариях. Через два спутника-получателя в космосе витано перераспределялся на двенадцать генераторов поля. Такая более надежная схема питания стала возможной потому, что на Земле практически не осталось потребителей луча. Покончив с автомобилями, воинствующие толпы бросились крушить самолеты и поезда, использующие «энергию жизни».
Неожиданной альтернативой Неймановской схеме питания стал русский проект концерна «Энергия». Он предусматривал оснащение спутников-излучателей реакторами российского производства, приспособленными к работе в невесомости. Отмахнуться от предложения, явно запоздавшего и совершенно сырого, было нельзя. Москва недвусмысленно заявила, что прекратит финансирование программы «Экран» в случае отказа ЮНЕСКО рассматривать вариант «Энергия-4». Уже первые математические расчеты указали, что новая схема антирадиационного щита потребует увеличения числа спутников до 1844. Для создания плотного экрана, заменяющего озоновый слой, планировалось совершить столько запусков, что это уничтожало естественную защиту раньше, чем создавало искусственную!
Проект Неймана стал основой производственной программы «Экран». В рекордно короткие сроки смелый замысел конструкторов был воплощен в реальность. В июле на орбиты вывели спутники- излучатели, в начале августа запустили оба спутника-получателя, 10 августа заработал первый реактор лучистой энергии «Январь», 16 — остальные одиннадцать. Витано стал наполнять резервуары обоих накопителей. Мир замер в ожидании.
17 августа прямую трансляцию накопителя лучистой энергии в центре Сахары, обеспечивающего
