качества и использовать их для революционного дела. Яков Михайлович обошел все кружки, поговорил со всеми активными работниками, побывал у них дома. Кроме того, он съездил в Челябинск, Алапаевск, Сысерть.
И как всегда, новые люди, новые знакомства. Среди новых друзей Якова Михайловича были и закаленные в борьбе опытные революционеры, и молодые, начинающие подпольщики: Ф. Ф. Сыромолотов, Н. Н. Батурин (в то время агент ЦК), Н. Е. Вилонов, М. О. Авейде, С. М. Черепанов и др.
В Екатеринбурге Свердлов встретил единомышленников и друзей, здесь он познакомился с Клавдией Тимофеевной Новгородцевой — местной учительницей, молодой большевичкой. Совместная работа положила начало их дружбе, переросшей в большое и светлое чувство. Клавдия Тимофеевна стала женой Якова Михайловича.
Вот какой портрет Свердлова нарисовала впоследствии К. Т. Новгородцева в своих воспоминаниях:
«Внешний вид этого человека ничем на первый взгляд не привлекал внимания. Юноша был среднего роста, стройный, подтянутый. Густые, волнистые черные волосы упрямо выбивались из-под сдвинутой на затылок кепки. Сквозь стекла пенсне пристально и ласково смотрели живые темные глаза. Сухощавую фигуру ловко облегала простая черная косоворотка, на плечи был накинут пиджак, и от всей складной, подвижной фигуры так и веяло юношеским задором. Все на нем было поношено, но выглядело чисто и опрятно».
Революция ширилась и росла. Само время поднимало людей на самоотверженную борьбу. Революционный порыв закреплялся четкой организацией, вводился в строгие рамки революционной дисциплины, подчинялся интересам партийного дела. Яков Михайлович мастерски умел поставить каждого работника на такое место, где бы он дал больше всего пользы революции. В первые же дни пребывания в Екатеринбурге он проводит нелегальные сходки, собиравшие по 100–200 человек, у Каменных палаток, в Зеленой роще, в лесу за Макаровской фабрикой и других местах. Одновременно берется за организацию пропагандистской работы. На электростанции «Луч» Свердлов руководит кружком рабочих- пропагандистов.
Всеобщая октябрьская политическая стачка нанесла ощутимый, внушительный удар по самодержавию. Царизм вынужден был прибегнуть к политическому маневру — 17 октября 1905 года был обнародован манифест, в котором провозглашались демократические свободы, была обещана Государственная дума с законодательными функциями.
Большевики поставили задачу последовательно разоблачать фальшь и лживость царского манифеста, являвшегося уловкой правительства, и вместе с тем всесторонне и широко воспользоваться появившимися легальными условиями, созданными революцией. Впервые после своего возникновения партия получила возможность выступать легально, открыто. «Условия деятельности нашей партии коренным образом изменяются, — писал Ленин в ноябре 1905 года. — Захвачена свобода собраний, союзов, печати… безусловно необходимо использовать самым широким образом теперешний, сравнительно более широкий простор»[7].
По всей России один за другим проходили многолюдные митинги. Собирались они и в Екатеринбурге. Большей частью руководил ими городской партийный комитет. Большевики тщательно готовились к каждому выступлению перед народом.
Душой митингов, отличным непременным их председателем и пламенным оратором был Свердлов. На этих собраниях осенью и зимой 1905 года стал он известен под именем товарища «Андрея» всему Уралу… Конечно, то обстоятельство, что Яков Михайлович был отличным оратором, оказывало огромное влияние на слушателей. Но главным было не то, как говорил Свердлов, а что он говорил. Бессмертное и волнующее слово ленинской правды нес Свердлов уральским рабочим.
С каждого митинга, каждого собрания, где выступал товарищ «Андрей», слушатели расходились, унося с собой новое, подлинно революционное истолкование событий. Перед рабочими явственно обнаруживалось существо «царских милостей», и они сами давали им меткую убийственную характеристику. Так, на митинге в Надеждинске один из рабочих заявил, что царский манифест — «это лишь обглоданная кость, брошенная народу царем-кровопийцей». Особое значение для воспитания кадров стойких и последовательных революционеров имело разоблачение большевиками политической физиономии меньшевиков, эсеров и анархистов. Авторитет их среди рабочих падал, влияние большевиков росло.
К. Т. Новгородцева-Свердлова рассказывает о знаменательном эпизоде, имевшем место в те дни:
«Как-то в конце ноября 1905 года эсерам удалось захватить Екатеринбургский городской театр. Они широко разрекламировали свой митинг. Рабочие пришли охотно, и помещение заполнилось до отказа. По сцене самодовольно расхаживал вырядившийся в красную шелковую косоворотку местный эсеровский „лидер“ и потирал руки, предвкушая успех. Как только водворилась тишина, он открыл собрание и предложил избрать председателем одного из самых „почтенных“ эсеров Екатеринбурга. Но не тут-то было!
— Долой! — гремел зал. — Товарища „Андрея“ председателем, „Андрея“, „Андрея“!
— Позвольте, — лепетал растерявшийся эсер, — это наш митинг. Мы, эсеры…
Голос его тонул в нарастающем гуле.
— Председателем „Андрея“! — неслось со всех сторон.
Свердлов появился на трибуне, и зал разразился аплодисментами. Яков Михайлович по-хозяйски, как ни в чем не бывало повел собрание, в конце которого единодушно была принята большевистская резолюция. Таких случаев было немало».
В донесениях охранки отмечено, что «товарищ „Андрей“, или „Михайлович“, после объявления всемилостивейшего манифеста 17 октября минувшего года руководил всеми происходившими в Екатеринбурге беспорядками и постоянно председательствовал и ораторствовал на всех происходивших там митингах революционного характера, и во время ликвидации скрылся оттуда».
В течение октября 1905 года на Урале произошло 24 забастовки. Местная газета «Уральская жизнь» писала, что социал-демократы работают, «безусловно, с очень большим успехом».
Сохранившиеся газетные отчеты о митингах, на которых выступал Яков Михайлович, дают некоторое представление о бурной и накаленной обстановке тех лет. Ни секунды не теряясь, оратор должен был умело парировать реплику недруга, подхватить удачное слово слушателя и все время развивать основную тему своей речи. Характерен в этом отношении митинг в Екатеринбурге 19 ноября 1905 года, председателем которого был Свердлов. Отвечая в начале своей речи на вопрос, к кому обращаться, когда взятых на войну рабочих после демобилизации не принимают обратно на работу, Яков Михайлович прямо указывал, что виновник подобных несчастий пролетариев царское правительство и что только новое, народное правительство удовлетворят требования рабочих.
Кто-то из публики бросает ему реплику:
«Социал-демократы рисуют нам яркую картину социализма. Не сулите нам журавля на небе, дайте нам ту синицу, которую мы можем получить, правительство кое-что дало нам, и хорошо, давайте его поддержим».
«Товарищи, это неправда! — мгновенно раздается могучий голос Свердлова. — А кто с вами был под штыками солдат? Кто с вами был в лесах? Кто с вами работал в подполье? Кто с вами был на фабриках? Кто с вами был в тюрьмах? И разве мы не дали вам в руки ту синицу, о которой говорят здесь? Эта синица уже в ваших руках. Мы даем 8-часовой рабочий день, в Петербурге рабочие уже пользуются им, мы увеличили на 10 процентов вашу заработную плату, мы даем улучшение санитарного состояния фабрик. Какой же это журавль? Это и есть синица. (Аплодисменты и крики „Браво!“.) Нам говорят, что надо поддерживать правительство. Ну хорошо, мы согласны его поддерживать, но прежде спросим себя: что это за правительство? Правительство Витте, правительство Дурново, правительство уволенного Трепова. Нет, товарищи! Не поддерживать такое правительство нужно, а бороться против него».
Бурными рукоплесканиями ответил Свердлову зал.
Проводя в жизнь директивы III съезда партии, ленинские указания, Свердлов разъяснял уральским рабочим на митинге 19 ноября 1905 года, что демократическая республика «лишь этап на пути осуществления конечных целей социал-демократии — замены капиталистических производственных
