Задетые краем завала они высвобождались из него на ощупь, в полной темноте. Приходилось осторожно выбираться из щебня, острых камней, и Настя откашливалась от попавшей в нос и рот мелкой скальной крошки.
Их спасло, что Борис уже прятался от сабли Бату под бронзовой лапой дракона. И при первых же проявлениях страшной мощи подземных взрывов, почти не отдавая себе отчета в собственных действиях, он схватил ее за руку, кинулся под ту же драконью лапу возле похожего на окно проёма, чтобы попытаться найти укрытие под нависающим телом дракона. А стены, потолок сокровищницы мгновенно разъедались черными трещинами, они будто расползающиеся из клубка змеи брали начало под хвостом огромного дракона у противоположной стены пещерного зала и словно гнались за ними, превращая весь потолок в разломы, которые откалывались и рушились, уничтожали пещеру сзади них... Насте даже вспоминать было страшно, что потом началось и продолжалось, как показалось, целую вечность. Едва они с бега ухватились за бронзовую лапу и резко опустились возле неё, пещеру накренило, встряхнуло от чудовищного толчка, который отколол кусок горной скалы, и им повезло, что часть потолка рухнула огромной глыбой на цепи с сундуками. Глыба эта, будто гнилую верёвку, вмиг разорвала древние цепи, заскользила на раздавленных сундуках и звеньях обрывков цепей по полу и под вскрик ужаса прижавшейся к груди Бориса Насти, которой показалось, их сейчас раздавит, упёрлась под головой дракона. Два сундука после скольжения на цепях застряли в оконном проёме, лишив их света дня, а глыба превратилась в надёжную подпорку бронзового тела, создала подобие ниши, которую заваливало со всех сторон. Кусок скалы вместе с ними долго встряхивало и постепенно опускало, так что чудилось, глыба вот-вот расплющит и тело дракона и тех, кто под ним находились. Им повезло, что этого не произошло. Только когда гул стих, а движение скалы вниз прекратилось, Борис отстранил девушку и принялся в сплошной темноте, как слепой, ощупывать завал, который их задел, а потом окружающее пространство. Они оказались с краю заваленной со всех сторон пустоты, и в этой пустоте можно было совершать ограниченные перемещения.
Когда они выбрались от бокового завала в пустоту под глыбой и стряхнули с волос, с одежды скальную крошку, Насте смутно припомнилось, что Мещерин как будто кинулся следом за ними. Быть может, он успел добежать до второй драконьей лапы, смог там укрыться? Оба молчали и прислушались, как если бы и Борис подумал о том же. Возле другой лапы что-то зашуршало, словно там закопошились большие крысы. Потом скатился, тукнул об пол небольшой камень.
– Это он? – с надеждой прошептала Настя.
– Тебе помочь? – вместо ответа ей, негромко спросил Борис.
– Нет, – тусклым глухим голосом отозвался Мещерин.
Борис и девушка почувствовали облегчение: судя по голосу, Мещерин тоже отделался легкими ушибами. В темноте они не видели, но по звукам догадывались, что ему пришлось выползать из-под рухнувшей на груду камней части стены, затем выбираться к ним на четвереньках.
Чтобы привстать, Мещерин ощупью уперся рукой в мелкий щебень. Но щебень сразу провалился под его ладонью в какую-то дыру, и, опрокидываясь на плечо, он ударился локтём обо что-то острое, раздражённо чертыхнулся. Пока вытаскивал руку из дыры, много ниже которой приглушенно журчала речка, послышался частый всплеск падающих в воду камней. Вместе с вынутой рукой в темноту западни проник рассеянный дневной свет, необъяснимо сумеречный, будто снаружи приближался вечер. Скальная крошка и щебёнка, как в воронку, заструились вниз, что расширяло дыру, и света через неё проникало всё больше, он становился насыщеннее, а непрерывные всплески внизу зазвучали отчетливее и звонче.
Пленников западни словно подтолкнул призрак надежды. Все трое разом наклонились, столкнулись лбами над воронкообразной дырой, и увидали, что под ними шумит водоворотом, пенится речка теснины. Борис ее уже видел раньше, когда висел на цепи, но теперь она оказалась гораздо ближе. Обзор через дыру позволял сделать однозначный вывод. Кусок скалы с тайной сокровищницей откололо взрывом огромной силы, и он под собственной тяжестью соскользнул по трещине откола, чтобы обвалиться в теснину. Сначала уперся, как на распорке, в противоположные стены, потом сполз до речки и неустойчиво впился в дно клиновидным заострённым основанием. Клиновидное основание частично перегородило течение, вода внизу поднялась, недовольно бурлила, образуя как раз под ними речной водоворот.
Дыра обзора могла образоваться только в пределах оконного проема. Однако почти весь он оказался запертым двумя сундуками. От вызванной мощными взрывами тряски сундуки переместились к окну наружу прежде, чем обвалился свод пещерного зала. Каждый сундук легко проходил в оконный проём, но один упёрся в торец другого, и они застряли вроде больших каменных обломков, а затем их накрыло всякой щебёнкой. Из-за тяжести, которую они имели вместе с содержимым, их теперь даже пошевелить было невозможно.
Борис принялся с деловитой сосредоточенностью муравья, понемногу, однако довольно быстро проталкивать в дыру и пропихивать наружу щебневый хлам. Сначала освободил от каменного мусора сами сундуки, затем и пол возле них. Наклон пола к окну существенно облегчил ему данную работу, но полностью исключил возможность оттащить заполненные сундуки от оконного проема без помощи рычага или какой- либо иной уловки. Низ теснины накрыли сумеречные тени скал, но в западне освещения стало уже достаточно, чтобы осмотреться и попытаться найти способ, как вызволить самих себя из каменного плена. Этим он и озадачился.
Пространство западни позволяло выпрямиться и делать четыре-пять шагов. Обследуя его, Борис внимательно осмотрел брюхо дракона, бронзовые лапы, но ничего, что помогло бы оттащить сундуки от проёма, не обнаружил. Неожиданный стук камня о полоску бронзы заставил его обернуться к Мещерину и вглядеться, что тот делает.
Один из сундуков углом торчал наружу проёма, другой же, упираясь торцом ему в боковую стенку, почти весь находился внутри их западни. Обитая бронзовыми полосами крышка как раз этого, второго сундука была обращённой внутрь замкнутого обвалами пространства, и по её угловой части и принялся стучать увесистым камнем Мещерин. Борис только сейчас обратил внимание, что крышка уже чуть приоткрыта. Сундук оказался тем самым, который Мещерин раскрывал коротким мечом, когда пещера задрожала от набирающего чудовищную силу взрыва. Мещерину не задавали вопросов, однако, он сам счёл нужным объяснить своё поведение:
– Столько думать о них, терзаться, бредить. И не успеть насмотреться...
Прервав объяснение, в очередной раз раздражительно стукнул по крышке, и в голове Бориса промелькнула мысль, которая давала надежду освободить проём. Он выбрал камень, который показался ему более подходящим для точных ударов, плоский, с заостренной стороной, напоминающий топор без топорища, предложил его Мещерину. Этим камнем Мещерину удалось быстро сбить крышку с внутреннего упора, и вдвоем мужчины смогли приоткрыть ее. После чего Борис без слов отстранил Мещерина. Просовывая руку внутрь сундука, он принялся избавлять его от содержимого. Бесценные сокровища, оружие, женские и мужские украшения, посуда и пузырьки для благовоний, предметы культа, которые он извлекал и отбрасывал в стороны, все были из золота, на многих тускло сверкали драгоценные камни, изображались животные или священные знаки. В этих изделиях нашли отражение целые эпохи, цивилизации, различные культуры прошлого. Только могущественный варвар-завоеватель мог в таком разнообразии перемешать их, руководствуясь лишь одним правилом отбора, правилом наибольшего золотого блеска.
Несколько предметов всё же привлекли внимание Бориса, и он взял их себе. Не по причине их ценности, а полагая самыми полезными в текущих обстоятельствах. Сразу же накинул на шею золотую цепочку, удерживающую чудесные ножны с прекрасным нагрудным индийским кинжалом, на золотой рукояти украшенным изумрудом. Затем отобрал боевые наручи с напоминающими кровь рубинами и закрепил на запястьях.
Борису удалось разгрузить сундук больше чем наполовину, когда обломок скалы с западнёй слегка дрогнул. Послышалось скобление его боковыми углами обеих стен теснины, и шершавый пол под ногами пойманных в каменный плен спутников еще чуть накренился в сторону проёма. Под воздействием собственной тяжести этот кусок отколотой взрывом скалы постепенного опрокидывался вокруг узкого клиновидного острия, которым упирался в речное дно. Судя по направлению сползания, ему предстояло вскоре рухнуть проёмом окна в горную речку, навсегда оставив своих пленников в западне, которая станет их общей гробницей. Борис прислушался. Обломок скалы неуверенно застрял и замер. Но надолго ли?
