лесенка с поручнями, между вагонной дверью и стенкой вагона была вделана совсем домашняя дверь. Поднявшись в вагон, Федор увидел нечто Вроде прихожей, из которой в разные стороны через плотные переборки вело еще две двери. Вагон был хорошо утеплен.
— Я доложу, — обернулся старшина и скрылся за левой дверью. Появился тотчас: — Входите.
Федор и Алексей оказались в просторной теплой комнате, ярко освещенной электричеством от мощного аккумулятора. В сторонке на кирпичной подушке дышала жаром чугунная фабричного изготовления «буржуйка», на которой желтел до блеска начищенный медный чайник. Всю ширину задней стены занимали просторные нары.
Навстречу Федору поднялся стройный капитан-лейтенант. Был он на голову выше Федора и лет на десять старше.
Федор представился, капитан-лейтенант жестом отказался от протянутого удостоверения, назвался в свою очередь:
— Капитан-лейтенант Грачев.
— Хорошо устроились, — заметил Федор.
— Да, — согласился Грачев и усмехнулся невесело. — Вот едем плохо. Опаздываем, опаздываем…
— Где выбились из расписания?
— В Новосибирске. Сколько ни ругался, приказали прицепить шесть вагонов с чужим грузом до Кирова.
— Что-то начальник станции недоволен вами?
Капитан-лейтенант снисходительно улыбнулся.
— Прижать его немного пришлось… Стоим! Нам и так сутки нагонять надо. А нас держат.
— Это мы исправим, — заверил Федор. И тоже улыбнулся: — Только начальник станции тут ни при чем, вами дорожные диспетчера командуют. Вот на них и нажмем.
— Буду лично обязан, — поблагодарил вежливый Грачев.
А Федор испытывал все большее напряжение. Он уже разглядел не только усталое лицо морского офицера, но видел, что под толсто застеленные одеялами нары натолкано множество валенок, полушубков, ящиков с консервами. У стен тоже громоздились какие-то вещи, накрытые брезентом. В вагоне прочно поселился запах спиртного, которого хозяин, видимо, не замечал. Мозолил глаза стоящий на столе патефон.
— Во второй половине вагона конвой? — спросил Федор.
— Да. Там матросы. Мы с боцманом здесь вдвоем обитаем.
— Сопроводительные документы на груз у вас?
— Да. Наш конвой постоянный, груз мы сдаем под расписку, — объяснил Грачев.
— Понятно, — сказал Федор и перешел на деловой тон: — Чтобы не терять времени, прошу взять с собой документы и пройти ко мне, У меня в кабинете есть прямой телефон со службой движения и проблему с вашей отправкой мы решим без всяких проволочек.
— Это обязательно? — спросил Грачев. В его голосе послышалась настороженность, и он коротко взглянул на старшину, стоявшего позади Федора рядом с Алексеем.
— Это в ваших интересах. Вы же торопитесь?
— Конечно. Я готов. — И приказал старшине: — Кныш, пойдешь со мной.
Старшина молча козырнул. Потом подошел к тумбочке, стоявшей в стороне от двери, вытащил из ящика лимонку. Вставив в нее запал, положил в карман.
Федор ощутил в груди холодок.
Минут через пятнадцать добрались до оперпункта. Колмаков опередил Федора и открыл ключом входную дверь. Пригласил моряков:
— Проходите. Как видите, народу у нас: раз, два — и обчелся. Приходится закрывать, когда отлучаемся.
В коридоре и дежурке горел свет. Дверь в кабинет Федора была открыта.
— Проходите сюда, — указал Федор на дежурку. Включив свет в своем кабинете, он полуприкрыл дверь, быстро прошел на свое место и сунул пистолет в ящик стола. Снял трубку телефона и крикнул: — Капитан-лейтенант, где вы?! Заходите ко мне!
Грачев шагнул в кабинет.
— Закройте, пожалуйста, дверь, — попросил Федор, оторвавшись от трубки.
Выполнив просьбу, Грачев повернулся к хозяину кабинета и оцепенел: на него смотрело дуло пистолета.
— Только без шума, — тихо сказал Федор. — Руки на голову, спиной ко мне. И без глупостей, капитан-лейтенант. Я выстрелю…
Федор поднялся из-за стола, подошел к Грачеву. Уперев ствол пистолета в его спину, освободил кобуру от оружия. Потом отступил на свое место, приказал так же тихо:
— Повернитесь. — Объяснил: — Согласитесь, Грачев, что у меня не было другого выхода. Вы — мародер, грабитель и знаете это лучше меня. Так что перейдем к делу… Сейчас вы позовете своего старшину и строго прикажете ему положить на мой стол гранату, которая у него в кармане. Можете даже сделать ему выговор за такую недопустимую вольность.
За все эти мгновенья, в которые Грачев был обезоружен, он не мог вымолвить ни слова. Внезапность, с которой обрушился на него Федор, казалось, парализовала его, и он все еще едва ли осознал случившееся.
— Ну, что вы раздумываете? — торопил его Федор, которого самого еще не покинула внутренняя дрожь. — Вы поняли меня?
— Да, да… — проговорил тот. — Дайте мне еще минуту. Здорово вы меня!
— И помните, Грачев, если вы сглупите, я выстрелю.
— Кныш! — громко позвал Грачев. Не дав опомниться мгновенно появившемуся в кабинете старшине, отчаянно скомандовал:
— Положи гранату на стол! Что это за безобразие?!
Взглянув на смертельно бледного начальника, Кныш вытащил гранату из кармана и тупо смотрел на нее, держа в раскрытой ладони. В это время очутившийся рядом Колмаков выхватил лимонку, оттолкнул старшину в сторону:
— Смирно стоять, старшина!
В дверях появились милиционеры. Увидев их, Кныш пришел в себя, вперился взглядом в Грачева:
— Это что означает, капитан?!
— Конец нам, Кныш, — отозвался тот.
— Ах ты, сволочь!.. — побагровел старшина, готовый ринуться на начальника. — Ты что же наделал?!
— Ни с места оба! — гаркнул Алексей.
— Вызовите наряд военной комендатуры! — приказал Федор милиционерам. — И своих тоже…
Через час с помощью Грачева, который уже в полной мере осознал свое положение, конвой воинского эшелона был обезоружен и арестован. У преступников, кроме пистолета Грачева, изъяли два автомата, десять винтовок и шестнадцать гранат.
Сразу было установлено, что с начала войны конвой сопровождал от Владивостока уже четвертый эшелон с военным оборудованием для Северного флота. Так как каждый раз состав оказывался недогруженным по тоннажу, к нему прицепляли и другие попутные военные грузы. В последнем рейсе таким грузом оказались шесть вагонов с парашютным шелком, которые шли из Ташкента через Новосибирск. Четыре рулона его и были похищены из вагона.
Всего группа Грачева совершила шесть грабежей. Крали все, что попадало под руку, торговали краденым в дороге. Ни Грачев, ни его подчиненные не отказывали себе ни в чем. Ночи превращали в пьяные оргии. В вагоне постоянно находились и женщины: пассажирские поезда шли переполненными, достать билеты на них было проблемой, попутчиц на вокзалах находили без труда.
На второй день после ареста группы Грачева все материалы на нее истребовала прокуратура
