танке, а он, Крис, накачивает бензин в грузовички каких-то булочников, была мучительна. Ореол, окружавший когда-то гараж, еще больше потускнел.
— Эх, — сказал Берт, — хотел бы я покатать тебя в своем «Нарциссе»! После танка управлять легковой — это просто детские игрушки. На танке, — знаешь, как? Никаких тебе препятствий. Я проезжал сквозь стены, — заметь: сквозь стены! — сквозь изгороди, через канавы, сквозь горящий дом. Фью! О многом пришлось забыть с тех пор, как я сел в танк. Тут надо закалиться. Да-а, тебе бы понравилось. К сожалению, взять тебя я не могу, ведь ты штатский.
Крис чуть покраснел.
— Как вспомнишь, какой скандал поднимают полисмены из-за царапины на уличном фонаре, — задумчиво проговорил Берт, — так просто себе не веришь.
Они подошли к его прежнему рабочему месту, и Берт посмотрел на свой верстак, словно это была школьная парта; сходство нарушалось только портретной галлереей, украшавшей выбеленную стену. Это были все приятельницы Берта Ролло, а размеры и пестрота коллекции свидетельствовали не только о его влюбчивости, но и многообразии вкуса. Часто бывало так, что, сидя за работой у себя в уголке, он вдруг впервые замечал какую-нибудь черточку в лице той или другой прелестницы, какое-нибудь явное указание на, дурной характер или заносчивость, от которых ему приходилось страдать и которые способствовали приближению разрыва. И он снимал фотографию со стены, пристально ее разглядывал, дивясь своей прежней слепоте, и бросал в печку. Но грустный взгляд Берта говорил сейчас, что среди всех этих почти забытых лиц одно-два оставили раны у него в сердце. В данный момент он больше всего жалел, что ни одна из этих девушек не видит его в пилотке и с ефрейторской нашивкой.
— А как у тебя дела с нашей девчонкой? По прежнему?
— Да.
— Чудесно, — сказал Берт, впрочем, не очень искренно. Разговаривая с Крисом он все время прислушивался краем уха, не едет ли Моника в их семейной машине. Этого бы еще недоставало! Довольно и того, что раньше она вечно крутилась около него и Криса. Крис каким-то таинственным образом безошибочно отличал звук ее машины от всех других и, преспокойно отложив гаечный ключ, спешил ей навстречу. Берту приходилось смирение ждать Криса с незаконченной работой и видеть, как сестрица выходит из машины, поворачивает голову то направо, то налево (чтобы показать профиль) и улыбается точно на сцене, так что поневоле за нее краснеешь. Берта удивляло, что Крис, неглупый парень и лучший механик в здешних местах, не понимает, что все это сплошное кривлянье, и не хочет понять, даже когда ему по-дружески указывают на это. Не он первый оказывался слепым по отношению к сестре Берта, но никто не заходил так далеко, — ведь Крис купил ей кольцо, аметистовое кольцо, и она открыто носит его, будто бы потому, что аметист — ее камень, соответствующий месяцу ее рождения, а на самом деле это подарок жениха, стоивший двенадцать шиллингов шесть пенсов. Берт Ролло никогда не стал бы ухлопывать такие деньги на пустяки. Он тогда сказал Крису, что в году есть еще одиннадцать месяцев и на каждый приходится рождение какой-нибудь красотки.
— Если б ты не послушался ее и пошел в территориальные войска, — сказал он скорее с сожалением, чем осудительно, — были бы мы с тобой танкистами.
— Откуда я знал, что будет война? Почему твой отец не хочет перевести сюда Резерфорда? Мой год скоро призовут. Я вовсе не желаю, чтобы меня сунули куда-нибудь в первую попавшуюся часть.
— От моего папаши толку сейчас не добьешься, — сказал Берт. — Он и дела-то совсем забросил, а в голове только одно — гражданская оборона. Их там целая компания собралась — все его приятели по клубу, — а что они делают? Торчат целый день в полицейском отделении и учатся метать дротики. Он и старика Резерфорда завербовал санитаром. Всех вербует направо-налево, даже мать в покое не оставил. Я рад-радешенек, что не тут, а в армии.
Крис нахмурился, обдумывая это новое препятствие. Он восхищался мистером Ролло; гараж «Обслуживаем без задержки» был обязан ему своим зарождением не меньше, чем мистеру Бантингу. Даже сейчас он существовал как филиал большого гаража Ролло в Килворте. Попыхивая черной сигарой, мистер Ролло постоянно повторял Крису, что линпортский гараж должен продолжать работу и при одном компаньоне, если другой ушел в армию. О соответствующих изменениях будем думать потом. Когда же к нему обращались с расспросами об этих соответствующих изменениях, он отрывался от воображаемого и весьма успешного метания дротика в различные предметы, имевшиеся в конторе, и рассеянно, но терпеливо смотрел вопрошавшему прямо в лицо. Мистер Ролло был ярым спортсменом и часто производил манипуляции спортивного характера тростью, линейкой или тем, что в данный момент находилось под рукой, с поразительной четкостью ударяя по воображаемым мячам и загоняя их в воображаемые лунки. Он так увлекался этим, что иногда его приходилось окликать дважды, чтобы вернуть к действительности. Зато он никогда не сердился.
Крис, восхищавшийся прежде невозмутимостью мистера Ролло, теперь понял, что с ним труднее иметь дело, чем даже с отцом. А все-таки твердая воля есть не у одного только Монтегью Ролло, в Килворте найдутся люди, которых ему не переупрямить.
— Ты ему вот что скажи, — начал Крис и сразу стал похож на мистера Бантинга в самом его неподатливом настроении, — если он не займется гаражом в самом ближайшем времени, я этот гараж закрою и только меня и видели. После войны опять начнем. Но тогда, думаю, все будет по-другому.
— Конечно, по-другому, — охотно согласился Берт. — Слушай, а что если я к вам заеду сегодня? Твои еще не видели меня в форме. Ну, скажем, к чаю? — Берт явно считал, что доставит этим огромное удовольствие семейству Бантингов, и отказываться от такого великодушного предложения было невозможно.
В назначенное время он появился на Кэмберленд-авеню в огромной машине мистера Ролло, щеголеватый, подтянутый, и подъехал к «Золотому дождю» как раз в ту минуту, когда Джули возвращалась домой с воскресной прогулки в обществе Мэвис. Увидев у зеленой с белым калитки великолепную машину, за рулем которой сидел военный, Джули почувствовала сердцебиение и прибавила шагу, ибо «кортон- дэвид-24» — одно из самых внушительных созданий человеческого гения, особенно на взгляд обладателей дешевенького «конвэя». Джули приближалась в нему с душевным трепетом.
До того как Бантинг купили «конвэй», все марки автомобилей казались им более или менее одинаковыми; важно иметь хоть какую-нибудь машину. Вначале «конвэй» был полон очарования для его владельцев. Но вскоре они научились делать сравнения, и «конвэй» стал казаться им устаревшим. Достаточно было одного взгляда на его капот, чтобы убедиться, что ему лет семь по крайней мере; крылья у него тоже были погнуты, так как мистер Бантинг не всегда удачно делал развороты. Джули, переживавшая это острее всех, стыдилась, если ее видели в машине вблизи дома. Но такая, как у мистера Ролло! Она остановилась, глядя на «кортон-дэвид» с завистью и восхищением.
— Ой! — Джули подошла поближе и заглянула внутрь. Она немного наклонилась вперед, распространяя вокруг себя аромат духов.
— Сколько она делает миль, Берт?
Польщенный Берт признался, что при умелом обращении «кортон-дэвид» может показать довольно приличную скорость.
В голосе Джули зазвучали заискивающие нотки: — Слушай, Берт, поучи меня править.
— Да как же это можно, детка? До семнадцати лет разрешения не дают.
И вдруг от нее повеяло холодом, наступила напряженная пауза. Берт понял, что сказал что-то не то. На щеках Джули вспыхнули два ярких пятна, она смерила его уничтожающим взглядом. Этот взгляд должен был внушить Берту, что на него смотрят презрительно и с недосягаемой высоты.
— То есть как так до семнадцати лет? Мне уже восемнадцать. Исполнится в январе. Будьте любезны это запомнить, Герберт!
Несмотря на свой богатый опыт с женщинами, Берт немедленно скис; он даже слегка покраснел. Ему никогда еще не приходилось наблюдать такой молниеносный переход от заискивания к враждебности. И Гербертом его никто не называл с тех пор, как он кончил школу.
— Ну, ладно, ладно, — миролюбиво сказал он и посмотрел на нее внимательнее. Шелковые чулки, туфли на высоких каблуках, чудом держащаяся на голове шляпа с перышком. И это Джули Бантинг! Только теперь он ее как следует разглядел. Берт вспомнил, что в последний раз, когда он ее видел, она была в
