результатом химической стимуляции сенсорного аппарата.
На психодинамическом уровне иллюзорные превращения отражают основные темы индивидуальных СКО, окрашенных специфическим содержание слоя, который в данный момент находится в центре переживаний. Терапевт может восприниматься как родитель, брат или сестра, близкий родственник, няня, сосед или любая другая значимая фигура, которая была ключевой в важные моменты жизни ребенка. Доктора и сиделки, которые проводят болезненные медицинские процедуры, знакомые, которые ассоциируются с родителями, взрослые, которые совершали моральное или физическое насилие над субъектом и главные герои различных пугающих эпизодов являются типичными представителями этой категории. Иногда терапевт может принимать образ любимого животного, например, семейной собаки, ручного кролика или даже эмоционально значимой в детстве игрушки, которую субъект сделал заменителем реального товарища.
Иногда проективные трансформации не напрямую отражают биографические события, записанные в СКО, а оказываются вариациями на центральную тему. Следующий пример с ЛСД сессии Ренаты8, пациентки, которая страдала от серьезной карцерофобии, показывает как даже частичная трансформация терапевта, которая на первый взгляд кажется незначительной, может содержать релевантный материал из разных уровней.
Когда Рената посмотрела на терапевта, отражение света в его глазу приняло форму большой бабочки-бражника (Sphinx moth). Практика свободных ассоциаций, которую Рената захотела провести на следующий день, выявила следующий материал:
Бражник – это ночная бабочка, которая прилетает на цветы с хмельным ароматом и пьет их нектар. У него на спинке есть характерный рисунок, напоминающий человеческий череп, и часто в фольклоре он ассоциируется со смертью - темой, очень важной для Ренаты, которая лежала в основе ее канцерофобии. В результате определенных событий в детстве, особенно сексуального насилия над ней, которое совершил ее отчим, когда ей было 8 лет, секс и смерть оказались очень тесно связанными в ее подсознании. Летние ночи и тяжелый сладкий аромат создает атмосферу романтики и сексуальности, а бражник, летающий вокруг, предзнаменует смерть.
Некоторые дополнительные ассоциации показали, насколько сложная, сверхдетерминированная и изящная структура лежит в основе этой трансформации. Рената где-то читала, что гусеницы бражника живут на Atropa Belladonna (белладонне), иначе «сонная одурь», известной своими психоактивными свойствами, и которая использовалась в средневековых зельях и мазях, сделанных для Шабаша Ведьм. Маленькие дозы белладонны обладают психоактивными свойствами, а большие – крайне ядовиты. Галлюциногенные качества этого растения ассоциируются с ЛСД процессом. Его отношение к оргиям ведьм на шабаше отсылает нас к опасным аспектам секса. Связь белладонны с возможностью смертельного отравления кроме подчеркивания уже упомянутой связи между сексом и смертью также указывает на ЛСД процесс, в котором опыт смерти является важным элементом. Рената также вспомнила, что где-то читала, что гусеницы бражника спят в напряженном вертикальном положении. Она сочла, что это напрямую связано с ситуацией соблазнения со стороны его отчима, в ходе которой она имела контакт с его пенисом.
На глубинном уровне название бражника на английском языке - Sphinx moth – указывает на египетского сфинкса. Этот образ разрушающего существа женского пола – создания с головой человека и телом животного, которое душит своих жертв – часто появляется в ходе ЛСД сессий, имеющих дело с мучениями рождения и трансценденции. Именно на перинатальном уровне, в самом процессе биологического рождения, Рената обнаружила глубокие подсознательные корни взаимопроникновения и слияния понятий секса и смерти.
Трансформация терапевта в сессиях с сильным влиянием перинатального опыт имеет абсолютно другое качество. Общее направление проективного изменения зависит от стадии процесса смерти- возрожения, или от базовой перинатальной матрицы, которая активирована в данный момент.
Базовые элементы и атрибуты, связанные с каждой матрицей, характерны и крайне отчетливы. Для БПМ I – это трансцендентная красота, безусловная любовь, растворение границ, атмосфера света и чувство изобилия и защиты. Самое начало БПМ II включает в себя глубокие метафизические страхи, чувство угрозы и паранойю, а также чувство потери свободы. Развернутая БПМ II характеризуется атмосферой необратимой ошибки, безнадежности жертвы, опытом бесконечных, адских мучений и потерей души. БПМ III подключает элементы титанического и кровавого сражения с элементами садомазохизма, сексуального возбуждения и скатологии. Переход от БПМ III к БПМ IV переживается как невероятное, не подразумевающее никакого сопротивления давление, беспредельный страх исчезновения и ожидание катастрофы. Приходящая на смену БПМ IV воспринимается как духовное освобождение, выход из темноты, спасение и озарение.
Если субъект находится под влиянием одной или нескольких негативных перинатальных матриц, терапевт может показаться воплощением элементов и действий, которые угрожают не только индивиду, но и всему миру: шефом опасной подпольной организации, представителем инопланетной цивилизации, пытающейся поработить человечество, нацистским или коммунистическим лидером, религиозным фанатиком, сумасшедшим ученым или самим Дьяволом. Столкнувшись с этими фигурами, субъект может потерять критический взгляд на вещи и погрузиться в символический процесс, который вызовет полноценную параноидальную реакцию. В случаях с более поверхностными и менее яркими переживаниями, на терапевта может проектироваться ряд отдельных элементов перинатального символизма. Он или она могут превратиться в мифологическое чудовище, угрожающее сожрать субъекта, Великого Инквизитора, коменданта концентрационного лагеря или в жестокого садиста. Он или она также могут трансформироваться в различные исторические фигуры, известные своей жестокостью и сексуальными извращениями, а также в некрофилов, воинов, тяжело больных и смертельно раненных людей, завоевателей, доколумбовых жрецов, карнавальные фигуры или распятого Христа. Конкретная форма таких видений зависит от стадии процесса смерти-возрождения, уровня, на котором он переживается и того, играет ли в нем субъект активную или пассивную роль.
Когда в ходе ЛСД сессии проявляются позитивные матрицы, трансформации оказываются совершенно другими. Если это БПМ IV, терапевт может восприниматься как воин-победитель, празднующий победу над врагом, Спаситель, воплощение космической мудрости, гуру, знающий секреты жизни и природы, проявление божественного принципа и сам Бог. Активация БПМ I имеет много общего с БПМ IV, например, сияющий свет, святость и чувство юмора; но воспринимается как вечное, вневременное, не имеющее ни начала, ни конца состояние, тогда как БПМ IV ощущается как окончательная стадия процесса перехода от смерти к возрождению, то есть, имеет начало. В ходе БПМ I субъект может чувствовать, что все границы исчезли, и что он в своей основе един с терапевтом, что сопровождается с ощущением абсолютной безопасности и изобилия.
Достаточно часто в ходе процесса смерти-возрождения терапевт, вне зависимости от своего пола, оказывается для субъекта в роли рожающей матери и может на самом деле восприниматься таким образом. В этом случае перенос отношений может принимать форму настолько глубокого, биологически обусловленного симбиоза, что эта проблема может оказаться вопросом жизни и смерти. Терапевт может стать для пациента магической и могущественной фигурой космического масштаба. Пациент может испытывать чувство как причастности к этой силе, так и полной пассивности, зависимости и уязвимости. Решающим фактором в этой ситуации, кажется, является способность пациент доверять миру и людям, что вполне отражает его или ее раннюю историю. Природа детского опыта определяет, будет ли субъект получать удовольствие от полной зависимости, или она станет для него источником угрозы жизни и параноидальных мыслей.
Часто пациенту приходится проходить через глубокий кризис основного доверия для того, чтобы обрести возможность заново воссоединиться с живительным аспектом отношений между матерью и ребенком. Когда раннее симбиотическое состояние перинатального периода проектируется на терапевта, ЛСД пациенты часто теряют способность отличать себя от врача. Им кажется, что их восприятие, эмоции и мысли сливаются с восприятием, эмоциями и мыслями терапевта. Это может привести к ощущению, что их магическим образом контролируют при помощи внушений, гипноза, телепатии или даже психокинеза. Им кажется, что терапевт может читать их мысли. Также достаточно типична и противоположная ситуация, а именно, ощущение, что у пациента есть возможностью подключаться к сознанию терапевта и разделять с
