Горький

Михайловский рассчитывал, что Короленко, взявшись за рассказ, исправит Гаврилу в народнически-либеральном направлении.

В своем ответе Михайловскому Горький благодарит его за внимание к рассказу и добавляет: «Мне думается, что поправки, вносимые Вами в мой набросок, сделать очень легко и что они не особенно изменят его» (28, 7–8).

Это расходилось с мнением Михайловского, который рассчитывал на то, что Короленко изменит фигуру Гаврилы. Письмо Горького должно было несколько раздражить его.

13 декабря 1894 года Короленко писал Михайловскому:

«Челкаша» в исправленном виде посылаю… Ах, как хорошо бы его напечатать в ближайших книжках. Рассказ хорош, а автор болен и бедствует»⁴⁵.

Первоначальная рукопись «Челкаша» не сохранилась, и мы не можем сказать, что было исправлено в рассказе и было ли что изменено в нем в согласии с указаниями Михайловского.

Алексей Максимович рассказывал в письме: «…кажется мне, что Короленко не правил «Челкаша», а только посоветовал мне выбросить сцену: Челкаш наблюдает игру уличных детей, что я и сделал»⁴⁶.

Обращает на себя еще внимание, что единственное конкретное указание Михайловского на необходимость уточнить вопрос, откуда родом Гаврила, не было исполнено, хотя исполнить его было проще простого.

Это обстоятельство, естественно, наводит на мысль, что и другие, более сложные изменения не были произведены и что здесь Горький мог встретить полную поддержку Короленко.

Но исправления были, как об этом ясно говорит письмо Короленко. Какие? Они, несомненно, коснулись некоторых длиннот (как, например, игра уличных детей), которые вообще были обычны для молодого Горького и которые в последующие годы он с таким необычайным чувством стиля и языка устранял, мастерски уплотняя диалоги и описания в своих произведениях.

В этой части своего письма Михайловский был, вероятно, прав. Но и здесь Короленко, можно думать, ограничился советами, с большим уважением предоставляя молодому автору руководствоваться своими оценками.

На эту мысль наводит простое обстоятельство: дата письма Короленко Михайловскому: 13 декабря.

В своем письме Михайловский рекомендовал Горькому обратиться к Короленко, «который предполагает скоро приехать в Петербург», — под этим разумелось, конечно, что Короленко сам привезет рукопись, занявшись предварительно, как художник, необходимой, по мнению Михайловского, конкретизацией рассказа.

Но Короленко посылает рукопись, вернувшись из Петербурга. А вернулся он 12 декабря. Именно в его отсутствие Горький мог делать в рукописи последние изменения, доставив ее Короленко или в день его приезда, или на следующий день, когда она была отправлена в редакцию «Русского богатства».

И, зная, с какой тщательностью и ответственностью Короленко-редактор работал с чужими рукописями, невозможно допустить, чтобы он (как художник!) взялся создать новую редакцию рассказа Горького в течение дня или даже нескольких часов.

Как бы то ни было, 13 декабря 1894 года Короленко писал Михайловскому о «Челкаше»: «Ах, как хорошо бы его напечатать в ближайших книжках. Рассказ хорош…»

Только 19 апреля 1895 года, то есть через четыре месяца после этого, Михайловский определил в письме к Короленко судьбу рассказа: «Челкаш» намечен на июньскую книжку».

Можно допустить наличие всяких редакционных соображений, заставивших отложить печатание рассказа почти на полгода, но разница в отношении к «Челкашу» Михайловского и Короленко бросается в глаза.

Несомненно, что Михайловский признавал известную ценность рассказа («задуман превосходно»), но несомненно и то, что остался к нему холоден, был им недоволен, «своим» для журнала не считал.

И возможно, и в высшей степени вероятно, что, если «Челкаш» в таком виде все же появился на страницах журнала, в этом была заслуга Короленко.

«Челкаш» был напечатан, когда Горький уже давно жил и работал в Самаре.

2

«Самарская газета» была основана в 1880-х годах неким И. П. Новиковым.

Отставной гусар, гласный думы, владелец типографии, издатель, директор городского театра, антрепренер и актер — он был популярным лицом в городе. Более всего увлекался Новиков театром. Театр и был причиной того, что он прогорел по всем статьям своих разнообразных занятий.

Дошла очередь и до «Самарской газеты». В феврале 1894 года ее купил молодой коммерсант С. И. Костерин.

В эти годы, в связи с общим оживлением общественной жизни страны и увеличением количества газет в провинции, наряду с листками типа «Губернских ведомостей» начинают появляться в крупных центрах и такие газеты, хозяева и сотрудники которых пытаются придать им более или менее выдержанное либеральное направление. Разумеется, в меру своих политических воззрений и милости местной цензуры.

Такое изменение претерпела и «Самарская газета» при новом хозяине-издателе.

Секретарем преобразованной газеты и фактическим редактором ее стал Н. П. Ашешов — журналист, высланный из столицы за «неблагонадежность». Обосновавшись в Самаре, он предпринял реорганизацию «Самарской газеты».

Авторитет Короленко в кругах поволжской журналистики был очень высок, и Ашешов прислал письмо с предложением сотрудничества и с просьбой дать советы.

Короленко воспользовался этим письмом для того, чтобы побудить Горького переменить свою неустроенную и бедственную жизнь в Нижнем на профессиональный труд в Самаре.

После настойчивых уговоров со стороны Короленко Горький согласился переехать в Самару.

Мемуаристы относят приезд М. Горького в Самару к весне 1895 года. Алексей Максимович, доверяя им, писал, что приехал он в Самару «вероятно в апреле 95 г.; еще лужи на улицах были подморожены».

На самом деле было так: нижегородский губернатор Баранов извещал московского обер- полицмейстера, что состоящий под негласным надзором от 15 ноября 1889 года Алексей Максимов Пешков 20 февраля выезжает в Москву, откуда предполагает проехать в Самару⁴⁷.

Горький выехал из Нижнего 20 февраля, проехал через Москву, 23 февраля был в Самаре и 24 февраля уже приступил к работе.

Алексей Максимович признал в 1934 году показанные ему «Очерки и наброски» от 25 февраля своими. И конец февраля (по старому стилю) подходит к тому времени, когда «лужи на улицах были подморожены».

Е. С. Иванова, служившая в то время в конторе «Самарской газеты», так рассказывает о первой встрече с Горьким:

«Прихожу я однажды на службу, вхожу в редакционную комнату, вижу, сидит за столом, сгорбившись над газетой, человек, а кто такой — не видно: все лицо волосами закрыто. Входя я хлопнула дверью, он как вскочит, волосы отбросил назад и на меня уставился… Я даже испугалась: такой-то бледный да худой, как после болезни бывает, — нехороший. Потом узнала: Горький. И разглядела: совсем молодой, растительности на лице нет, тужурка черная на нем, — одет плохо… Посадили его на вырезки из газет, положили 50 рублей в месяц за это, а за рассказы по 2? копейки за строчку беллетристики…»⁴⁸.

«Вырезки из газет», как называет Е. С. Иванова «Очерки и наброски», 25 февраля начинались с рассказа об историке Абулгази-Баядур-Хане, описывавшего быт одного татарского племени.