Отрубить голову. Я представлял себе кровь на белом шелковом сюртуке! К сожалению, мне оставалось только наблюдать. Оружия у меня при себе не было, зато была невыносимая головная боль. Беловолосый вампир, проезжая мимо, понимающе взглянул мне в глаза. И тут на меня нахлынуло необычное чувство — словно пристальный посторонний взгляд рассматривает страницы моего дневника. Словно неведомо откуда доносится голос…
Коляска свернула на Дофин-стрит и исчезла из виду. Но пристальный взгляд никуда не делся. Впрочем, теперь определить его обладателя не составило труда. На противоположной стороне улицы я заметил бледного низкорослого человечка. Он стоял, отступив в переулок, и неотрывно наблюдал за мной. Незнакомец был одет во все черное, темные волосы были спутаны, а лицо украшали усики и темные очки. Безусловно, передо мной был вампир. Мужчина понял, что я его заметил, развернулся и скрылся в переулке. Этого я не мог так оставить! Черт с ней, с больной головой! Я бросил товарища и поспешил за незнакомцем вниз по переулку до Конти-стрит, через Бэйсин-стрит, где негодяй скрылся за стенами кладбища.[14] Я отстал едва ли на десять шагов, но, дойдя до кладбищенских ворот, понял, что не вижу вампира. Он растворился в воздухе. Затерялся в могильном лабиринте. Вдруг он попросту нырнул в какой-нибудь склеп? Интересно, сколько вампиров…
«Позвольте узнать, что означает ваше преследование, сэр».
Я резко развернулся и вскинул кулаки. Хитрый мерзавец стоял у меня за спиной, прислонившись к кладбищенской стене, и смотрел прямо на меня, а в руке сжимал темные очки. Моим глазам предстали усталые глаза и высокий лоб.
«Преследование, сэр? — повторил я. — Что означает ваше бегство?»
«Видите ли, сэр, то, как вы заслоняли глаза от солнца… и взгляд старых знакомцев, которым вы обменялись с джентльменом в коляске… навели меня на мысль, что вы, должно быть, вампир».
Я не верил своим ушам.
«Вы решили, что я — вампир? — переспросил я. — Но я…»
Низкорослый человечек улыбнулся. Он посмотрел на темные очки у себя в руках, потом в лицо высокому незнакомцу. И рассмеялся.
«Полагаю, мы оба сделали поспешные выводы».
«Сэр, простите, но… Правильно ли я понял, что вы не вампир?»
«К сожалению, нет, — со смехом ответил он. — Иначе бы так не запыхался».
Я извинился и протянул руку: «Эйб Линкольн». Человечек без колебаний пожал ее: «Эдгар По».
III
Авраам Линкольн и Эдгар Аллан По родились с разницей в несколько недель. Оба в детстве потеряли матерей. В остальном трудно было найти двух менее схожих людей.
После смерти матери По принял в семью богатый торговец, Джон Аллан (который, среди прочих товаров, продавал и рабов). Мальчик, с корнем вырванный из родного Бостона, получил образование в лучших школах Англии. Ему довелось увидеть те самые чудеса Европы, о которых Эйб читал в книгах. Примерно в то время, когда Эйб принес свою клятву мести и вонзил кол в сердце Джека Бартса, Эдгар Аллан По вернулся в Америку, поселился с приемным отцом в Вирджинии и наслаждался всей роскошью, положенной отпрыску обеспеченной семьи. По получил все, о чем Эйб мог только мечтать: ему досталось лучшее образование. Лучшие дома. Бессчетное количество книг. Отец с сильным характером.
И все же они с Эйбом были одинаково несчастны. На первом курсе Университета Вирджинии По проматывал каждый цент, который присылал приемный отец, пока Джон Аллан наконец не отказал ему в довольстве. Юноша разозлился и бежал из Вирджинии в Бостон, где поступил в армию под именем Эдгара А. Перри. Днем он заряжал орудия, а по ночам при свете свечей сочинял страшные рассказы и стихи. Именно здесь, в родном городе, Эдгар Аллан По повстречал первого вампира на своем пути.
На свои собственные деньги По опубликовал сборник стихов, поставив краткую подпись — «Бостонец», из страха, как бы над ним не посмеялись сослуживцы. Из пятидесяти книг удалось распродать только двадцать. Несмотря на провал, один читатель счел стихи гениальными и подкупил печатника, чтобы тот выдал автора. «Вскоре после этого мне нанес визит некто Ги де Вир, богатый вдовец. Он объяснил, откуда ему стало известно мое имя и какое влияние на него оказали мои стихи. Затем он поинтересовался, что вампир делает в армии».
Ги де Вир был убежден, что только вампир мог сочинить столь прекрасные и мрачные строки о боли и смерти.
«Он с удивлением понял, что стихи написал живой человек. Я с не меньшим удивлением обнаружил, что говорю с человеком, которого уже нет в живых».
Величественный де Вир поразил По, а тот, в свою очередь, был очарован угрюмым и талантливым юношей. Завязалась необычная дружба, во многом схожая с той, что соединила Эйба и Генри. Однако По не интересовали способы охоты на вампиров, он жаждал узнать как можно больше о жизни во тьме и о преодолении порога смерти, чтобы научиться обо всем этом писать. Де Вир был только рад помочь (при одном условии: По не должен раскрывать его имя в книгах[15]).
Через несколько месяцев после знакомства с де Виром полк По командировали в форт Мултри в Южной Каролине. В отсутствие города, удовлетворявшего культурные аппетиты, и друга, который бы поверял ему секреты вампиров, армия стала казаться молодому человеку тюрьмой.
Он решил уйти в «неофициальный отпуск» и отправиться в Новый Орлеан, дабы «изучать вампиров», ведь де Вир много раз упоминал, что для этого «лучше места в Америке не найти». Судя по тому, сколько раз он наполнял и снова опустошал свой бокал с виски, приехал он еще и затем, чтобы напиться в стельку. В тот вечер мы сидели в салуне неподалеку от пансиона мисс Лаво. Аллен Джентри отлучился, чтобы «провести время в компании дам определенного сорта», и предоставил нам возможность вести беседу на темы, которые доставляли нам больше всего удовольствия, но которые мы не решались обсуждать в открытую. Мы засиделись допоздна, пересказывая друг другу все, что каким-либо образом касалось вампиров, все, что нам довелось прочитать, услышать или увидеть собственными глазами.
— Но как же они учатся добывать себе пищу? — спрашивал Эйб.
Бармен уже принялся подметать опустевшую таверну.
— Откуда знают, что надо скрываться от солнца?
— Как теленок учится стоять на ногах? А пчела — строить улей?
По снова осушил стакан.
— Такова их природа — прекрасная и простая. Мистер Линкольн, мне кажется безумием уничтожать созданий, настолько превосходящих нас.
— Мистер По, а мне кажется безумием говорить о них с почтением.
— Вы можете себе представить, можете вообразить, каково смотреть на нашу вселенную их глазами? Каково смеяться в лицо времени и смерти? Каково это, когда весь мир — ваш райский сад? Библиотека? Гарем?
— Да. Но я также могу вообразить потребность в дружбе и жажду покоя.
— А я могу представить отсутствие этих потребностей! Можно скопить целое состояние, побаловать
