Александр пообещал, что ни женщины, ни дети не будут обижены его воинами, однако, по всей видимости, он утратил контроль над своими солдатами, которые после взятия города пустились во все тяжкие и, перепившись на радостях, устроили дикую вакханалию насилия и мародерства. К тому же греки и македоняне слышали по рассказам, что вавилонские женщины обязаны были служить богине любви, из чего они сделали вывод, что могут пользоваться услугами любой женщины, которую захотят. О последствиях этого заблуждения рассказывает Курций:
Когда воины все-таки поняли, что эти рассказы были, мягко говоря, преувеличением, оказалось слишком поздно, потому что никто уже не собирался сдерживать свои желания, и все закончилось разгулом сексуального насилия. На протяжении целой ночи воины врывались в дома, вытаскивали из них женщин и даже маленьких девочек и насиловали их прямо на улицах. Мужчин, которые пытались защитить своих близких, убивали на месте. Говорят, что Александр пришел в негодование от того, что солдаты не подчинялись его приказам. И приказал своим гвардейцам прекратить насилие. Однако, к несчастью, его гипасписты «сами наслаждались», как и все остальные. В какой-то момент дело дошло до того, что солдатня попыталась изнасиловать даже девятилетнюю Статиру и ее сестру, которая была на год моложе, и только вмешательство Птолемея спасло девочек от надругательства. Когда все кончилось, на улицах Вавилона вперемешку с лепестками цветов лежали изнасилованные женщины и окровавленные тела их мужей и отцов, пытавшихся предотвратить насилие.
Александр принес извинения Мазею за то, что случилось, выплатил ему некоторую сумму золотом и даже назначил правителем Вавилонии. Однако факт остается фактом — царь не смог управлять собственными войсками. Говоря иначе, он попросту утратил контроль над ними. Но для персов, и в особенности для жителей Вавилона, дело обстояло так, словно он сам одобрил это ужасное насилие. В конце года Александр покинул Вавилон и не видел его больше в течение семи с половиной лет. Казалось, сама судьба предначертала ему затем вернуться сюда, чтобы летом 323 г. до н. э. встретить здесь собственную смерть. И, конечно, мы можем смело предположить, что, несмотря на то как Александр относился к Статире, девушка имела все основания считать его виновным в смерти матери и брата. Она понимала, что кто-то из приближенных Александра все-таки склонил жену Дария к сожительству, поскольку та умерла при рождении ребенка. А семилетний Камбиз мог бы остаться в живых, если бы мальчику не пришлось совершать изнурительный почти 500-километровый переход вместе с армией в походной кибитке. Жуткое зрелище, свидетелем которого стала Статира в захваченном Вавилоне, также могло послужить для нее причиной считать, что этот город как нельзя больше подходит для того, чтобы Александр Великий умер именно в нем. Можно лишь добавить к этому, что вскоре несчастной девочке пришлось пережить еще одну личную трагедию.
Когда македонское войско в декабре подошло к древней столице персидских царей Сузам, начальник местного гарнизона Абулит сдал город без сопротивления. К счастью, там не повторились бесчинства солдатни, которые имели место в Вавилоне. Там вообще не произошло ничего особенно интересного, поскольку Александр не собирался долго задерживаться в этом городе и сразу направился к Персеполю, где, по его расчетам, должен был находиться Дарий. Тем не менее в Сузах произошло одно событие, из которого мы можем узнать кое-что крайне интересное о Статире. Оказывается, она была довольно большого роста. Согласно сообщению Курция, когда Александр оказался во дворце Дария, он не удержался и уселся на трон персидских царей, и тут же обнаружилось, что его ноги не достают до пола. Все источники говорят о том, что Дарий был человеком чрезвычайно высоким, и, как выяснилось, по всей видимости, дочь пошла в отца. Во всяком случае, когда Александр покинул тронный зал, Статира вошла туда и сама уселась на трон, и
Сузы сдались македонянам без боя, но Персеполь предпочел сражаться. Скорее всего, слухи о зверствах в Вавилоне достигли столицы, и ее небольшой гарнизон отражал атаки врага целых десять дней. Персы отчаянно сражались до последнего человека, но, конечно, не могли отстоять город. Однако, захватив Персеполь, Александр не проявил никакого уважения к мужеству защитников, пытавшихся отстоять свои дома, и не помиловал город после того, как оставшиеся персы сложили оружие. Он разрешил своим воинам делать все, что они пожелают, и в городе повторилось то, что произошло в Вавилоне. Завоеватели почувствовали вкус к насилию и грабежам, но Александру, похоже, теперь было на это наплевать. Неразграбленными остались только царский дворец и некрополь, где хоронили персидских царей, а столица некогда самого могущественного царства в мире на три дня погрузилась в обстановку кошмара. Жилища подвергались разорению, храмы осквернялись, а многие жители кончали жизнь самоубийством, лишь бы не попасться в руки озверевшим греческим и македонским воинам.
Солдаты македонской армии считали, что война завершилась, однако, когда Александр обнаружил, что Дария нет в столице, он впал в бешенство и принялся крушить все, что находилось в тронном зале. Когда Птолемею все-таки удалось утихомирить своего вождя, Александр решил объявить себя царем Персии, невзирая на то, что Дарий еще был жив. Возможно, в эти минуты, узнав, что ее отец жив, Статира испытала облегчение. Однако для юной царевны возвращение в родной дом оказалось более чем ужасным. Во дворце, некогда наполненном голосами певчих птиц, теперь звучали крики ужаса. Это кричали горожане, которых резали прямо на улицах города у порогов их собственных домов. Никогда больше ей не услышать колыбельную, которую пела ей мать, никогда не играть с младшим братом, умершим в солдатской повозке. Дворец, который некогда был миром ее друзей и близких, превратился в казарму, где орала и бесчинствовала толпа завоевателей-варваров. И хуже всего было то, что тиран и узурпатор Александр воссел на троне ее отца — на троне, для которого он, как оказалось, даже не вышел ростом и который больше подходил ей, чем великому полководцу!
Если Статира и могла раньше надеяться на то, что когда-нибудь все вернется на круги своя, то теперь она пережила настоящее ужасное потрясение. Александр оставался в Персеполе на протяжении четырех месяцев. Он надеялся, что персы, в конце концов, окончательно сложат оружие и выдадут ему Дария. Когда же выяснилось, что его надежды не оправдались, Александр выступил с войском на север к Экбатанам, где, по слухам, персидский царь собирал новое войско. Однако прежде чем уйти, он приказал полностью разграбить дворец и сжечь его дотла. Даже современники считали подобное деяние актом бессмысленного вандализма, и Плутарх пытался оправдать его лишь тем, что Александр в этот момент был мертвецки пьян.
