Александр Македонский

Недовольные вскоре усилились, когда у них появилось командование. Пешие воины в полном составе и в полном вооружении поспешили во дворец, пылая решимостью порубить на куски всех кавалеристов. Однако те, услышав, что они приближаются, спешно покинули город и, разбив лагерь, начали сами угрожать пехотинцам.

Это было разумным решением, поскольку пехота в городских условиях, несомненно, имела бы преимущество, тогда как конница была бы серьезно стеснена в маневре на узких улицах. Иное дело в поле. Тогда Мелеагр решил подослать к Пердикке тайных убийц, однако попытка физического устранения провалилась. И когда уже казалось, что дело закончится полномасштабным сражением, на сцене внезапно появились Птолемей и сын Антипатра Кассандр, которые стали между враждующими и несколько успокоили их, предложив компромисс. Они сказали, что все готовы признать царем Арридея, но поскольку всем также известно, что тот не может править самостоятельно, то следует назначить ему в соправители Мелеагра и Пердикку. После этого обсуждение еще какое-то время продолжалось, но затем все согласились с последним предложением.

Вскоре после этого конница согласилась с пешими воинами иметь своим царем Арридея. Часть державы решили оставить для сына Александра, если он родится [т. е. для ребенка Роксаны]. Все эти споры велись в то время, когда тело Александра лежало среди собравшихся так, чтобы его величество мог сам стать свидетелем их решений. Также пришли к следующим договоренностям, что Антипатр останется правителем Македонии и Греции, следить за царской казной будет Кратер, а подготовкой лагеря, войск и войны будут заведовать Мелеагр и Пердикка.

Тело усопшего царя вновь унесли в заднюю комнату, подальше с глаз, и добрую половину недели все принялись с увлечением решать, кто будет управлять различными областями великой державы. Впрочем, данное мероприятие превратилось в чистейший фарс. Согласно сообщению Юстина, новых наместников провинций избирали простым большинством голосов. Однако, пока все это продолжалось, Пердикка вел переговоры с Селевком, и в конце концов объединенные силы гипаспистов и конницы захватили власть. Взяв ситуацию под контроль, Пердикка тут же приказал провести среди пехотинцев чистку командного состава.

Пердикка, все еще злой на организаторов недавних волнений, втайне от своих соратников внезапно объявил о том, что на следующий день будет проведен смотр войскам… Выведя воинов в полном вооружении в поле, он, проезжая вдоль строя, с общего согласия приказал, чтобы мятежников из каждой части тайно предали смерти.

Многих пехотных начальников вытащили прямо из постелей и казнили на месте. Среди них оказался и Мелеагр, оставшийся практически без охраны. Теперь, после его убийства, Пердикка и Селевк могли навязать всем собственную волю. Окончательное решение выглядело следующим образом. Формально царем продолжал оставаться Арридей, но Пердикка становился при нем регентом и главнокомандующим всеми вооруженными силами государства. Что касается остальных, то Антипатр оставался правителем в Европе, его сын Кассандр получил под свое начало греческую и македонскую пехоту; Птолемей, который командовал всего лишь телохранителями, тем не менее стал правителем Египта; Неарх стал наместником Ионии (на западной оконечности Малой Азии); македонский полководец Антигон получил в управление восточную часть Малой Азии, а Селевк стал первым советником и помощником регента.

Весь этот хаос, продолжавшийся почти неделю после смерти вождя, вся эта чехарда событий тем не менее довольно убедительно говорят о том, что Селевка мы можем смело вычеркнуть из списка подозреваемых. В самом деле, Селевк командовал гипаспистами, т. е. элитными войсками. Почему он так долго не вводил их в дело? Когда Александр умер, гипасписты были единственной организованной силой в Вавилоне. И хотя их насчитывалось всего около 6000 человек, они легко могли захватить власть в обстановке полного бедлама, который воцарился в столице сразу после смерти царя. Это было хорошо обученное элитное подразделение, подчинявшееся единственному командиру, тогда как вся остальная армия на тот момент оказалась раздробленной на группировки и деградировала без вождя, не зная, кому починяться. К несчастью для Селевка, когда произошли все эти драматические события, его элитные бойцы были не в состоянии вообще хоть что-то сделать. Как рассказывается в «Истории…», 1 июня, когда Александр почувствовал себя плохо во время поминального пира, его гипасписты все как один праздновали после похорон Гефестиона. На следующий день, когда стало ясно, что жизнь царя в опасности, Селевк попытался привести их в чувство, однако большинство из них даже не могли встать с постели. А потом, после первого приступа болезни, Александр явно пошел на поправку, и веселье продолжилось. В течение нескольких дней гипасписты напивались до беспамятства. Когда же царь все-таки умер, его верные телохранители только-только начали приходить в себя. Однако собрать их вместе не представлялось возможным, так как они разбрелись по всему городу. Так что мы со своей стороны можем сделать вывод, что если бы именно Селевк задумал убийство царя, то непременно заранее подготовился бы к его смерти и нипочем не позволил бы своим людям пуститься во все тяжкие. Не подлежит никакому сомнению, что Селевк мечтал о власти и почти наверняка строил планы по ее захвату. Об этом говорит хотя бы то, что через несколько лет он стал правителем огромного государства, названного в его честь царством Селевкидов и просуществовавшего почти два с половиной века. Однако в обоих случаях, когда, как нам кажется, Александру дали яд, Селевк оказался прискорбно не готов к подобному развитию ситуации. Следовательно, если он оказался не готов к тому, чтобы воспользоваться смертью Александра, значит, и к покушению на царя не имеет никакого отношения. Поэтому мы с чистой совестью можем вычеркнуть его из числа подозреваемых.

Те же самые события, которые последовали немедленно за смертью Александра, дают нам основание отвести подозрения еще от одного участника пира. Мы говорим об Антипатре, или, если угодно, о его сыне Иолае, который мог действовать от имени и по поручению отца. Большинство античных источников упоминают о слухах, что именно Антипатр отравил Александра Македонского, однако все древние авторы тут же отвергают подобное предположение. Пожалуй, лишь Диодор отнесся к этим слухам очень серьезно:

Антипатр опасался, что Александр может наказать его за те преступления, в которых его обвиняла Олимпиада. Поэтому Антипатр отравил царя руками своего сына Иолая, который был постельничим Александра. Однако в то время многие опасались говорить об этом, так как Антипатр, а затем его сын Кассандр правили в Европе, и все боялись того, что может с ними случиться, если они заговорят об этом.

Но прав ли Диодор? Если Антипатр или кто-то из его близких собирался захватить власть, то они выбрали самое неудачное время, чтобы убить Александра. Самого Антипатра не было на тот момент в Вавилоне, а его сыновья не обладали достаточной силой и авторитетом, чтобы удержать ситуацию под контролем. Их единственным мотивом для убийства могло стать только желание спасти свои жизни любой ценой. Однако вопрос о том, виновен ли Антипатр, еще оставался открытым, и его решение зависело от того, сможет ли старший сын старого военачальника убедить Александра, что его отец стал жертвой напраслины, которую возвела на него царица Олимпиада. Плутарх рассказывает, что Александр пришел в ярость, узнав, что Антипатр не приехал лично, и даже несколько раз ударил Кассандра головой о стену. Видимо, ему повезло, что Александр Македонский не приказал тут же казнить его. Вместо этого царь, успокоившись, дал команду взять его под стражу, сказав, что разберется с этим делом позже и что Кассандр, его отец и все их близкие будут сурово наказаны, если то, в чем их обвиняют, окажется правдой. Факт в том, что Александр скорее всего посчитал Антипатра невиновным, ибо в противном случае после смерти царя Кассандр не смог бы свободно обращаться к войскам. Да и сам Александр не стал бы держать возле себя в качестве дворецкого Иолая, если бы подозревал, что его отец замешан в заговоре. Значит, раз Александр посчитал Антипатра невиновным, то у этой семьи больше не было причин желать смерти царя,