Высказываемые на сеймах жалобы дворян на ремесленников свидетельствовали, что поместья не могли обойтись без городской продукции. Государство было вынуждено приняться за регулирование мер и весов. В 1547 г. великий князь ввел (польскую) бочку в 4 польских корца (около 500 л, определение подобной меры вызвано поляками, которые управляли его имениями), однако ее вытеснила местная вильнюсская бочка (около 400 л).
Вильнюс, являясь столицей страны и унаследовав многовековые традиционные связи с Ригой, Новгородом, Черным морем, а также с Кенигсбергом, Данцигом и Краковом, выделился как международный торговый центр. Однако товарно-денежные отношения развивались в Великом княжестве Литовском как составная часть европейского рынка; значи- /580/ тельное влияние на них оказывали экспорт и импорт. Поэтому рынок страны не формировался. Прибрежье Немана было связано с Кенигсбергом, этническая Восточная Литва тяготела к Вильнюсу, Черная Русь и Подляшье – к Данцигу, берега Даугавы и этническая Северная Литва – к Риге. Стремительно поднимался Могилев, чей замок был впервые упомянут только в 1503 г. Город Могилев источники упоминают в 1505 г., а в тридцатые годы XVI в. он уже был самым большим городом восточной окраины государства и пунктом транзитной торговли между Москвой и Краковом. В Россию шли сукно и пряности, в Польшу – пушнина и кожи. Могилевские купцы чаще гостили в Москве и Люблине, чем их контрагенты в Могилеве.
В середине XVI в. литовский грош включился в международную денежную циркуляцию, а сама страна – в революцию европейских цен, вызванную открытием Америки.
Развитие городских и поместных ремесел, для которого было характерно выделение ремесленников, работавших исключительно на рынок, когда их ученики и подмастерья путешествовали по городам окрестных стран и широко распространяли заграничную продукцию, – это развитие во второй четверти XVI в. испытало качественный перелом. Использование водяных мельниц для механизации трудового процесса (прежде всего для поднятия молотов и измельчения химических компонентов), установка насосов и постройка постоянно действующих литеен позволили создать технологическую базу для ремонта привозных изделий и оборудования. В стране появились предприятия по производству продукции широкого применения. В 1540 г. в Вильнюсе начала действовать пушечная литейня (в ней отливались также ядра). В 1547 г. дворовик великого князя Мартын Палецкий получил привилегию на создание стекольного производства с монопольным правом на реализацию изделий, но разрешение на постройку в Вильнюсе бумагоделательной мельницы было дано еще в 1524 г. Действующая в Вильнюсе бумажная мельница упоминается в 1558 г. Распространились мастерские по обжигу кирпича и пережогу извести. Отливка пушек вызвала потребность в колесниках, кожевенниках, изготовителях канатов. В замках Вильнюса и Бреста работали насосы, водопровод и мельницы для производства пороха. Пушкарей, спо- /581/ собных выполнять разнообразные ремонтные работы и изготавливать порох, упоминают инвентари многих замков. Великокняжеские установления 1547 г. повелевают державцам имений и замков развивать ремесла и использовать болотные рудники.
На новых предприятиях работали немецкие, польские и чешские специалисты, однако рядом с ними очень скоро возник персонал из местных помощников. В таких городах как Вильнюс, Каунас и Брест цеховые мастера, применяясь к новым потребностям и возможностям, приобретали новые навыки и расширяли номенклатуру своей продукции. Всё это приводило к быстрому росту количества цехов и ускоренному формированию их организационных структур. В середине XVI в. в Вильнюсе уже действовали около двух десятков цехов, чуть меньше, но тоже немало – в Каунасе, Тракай, Бресте, Луцке. По обороту цеха золотых дел мастеров Вильнюс сравнялся с Краковом и обогнал другие польские города. В Вильнюсе развивались чуть не сорок ремесел. В 1530 г. был построен мост через Нярис.
Цехи выкристаллизовывались из ранее образованных ремесленнических братств взаимопомощи или создавались заново ремесленниками, не связанными с торговлей. В Литве они приобрели вполне характерные для городов Центральной Европы организацию и /582/ структуры управления, их статуты и далее в точности следовали европейским образцам. У них были ежегодно избираемые старосты, кассы, в храмах стали возникать цеховые алтари, сами цехи приобретали дома для управленческих нужд. Цеховая организация вросла в структуру городского управления и стала от нее неотрывна. Появление цехов в больших городах неизбежно вело к изменению положения мещанской верхушки – условно называемой патрициатом. Если в XV в. только она одна властвовала над магистратом, то в первой половине XVI в. ей уже приходилось делиться властью с цеховым руководством, а магистраты, расширив свою социальную базу, стремились потеснить и сузить власть войтов. Еще большим влиянием цехи пользовались в «скамеечных» судах. Великокняжеские привилеи (Вильнюсу 1536 г., Каунасу 1540 г.) и судебные установления 1551 г. воспрещали войтам вмешиваться в дела магистрата, а в Вильнюсе – вызывать его членов на свой суд. Однако войты остались председателями скамеечных судов. Всё это постепенно делало войтов представителями великого князя на местах. Магдебургское самоуправление в Литве сложилось на принципе главенства конфессий. В Вильнюсе из составлявших магистрат 12 бурмистров и 24 советников католиков и православных было поровну. Соответственно распределялись ежегодно менявшиеся два действующих бурмистра и четыре советника. Главы цехов входили в магистраты, но не могли стеснить или устранить власть богатейших купцов, составлявших основу патрициата. Купеческие общины остались элитной прослойкой, организовавшейся в гильдии.
С расширением цехов рядовые цеховые мастера стали авангардом оппозиции рядовых мещан («общества») городской верхушке. Они старались изменить правила самоуправления. «Общество» добилось, чтобы в Вильнюсе из четырех городских казначеев (шаферов, или шафаров) двух избирало оно (двух других назначал городской совет). Для заслушивания казначейских отчетов купцы предлагали своих кандидатов сами, а представителей ремесел (цехов) избирал совет. Однако «обществу» удалось сформировать свою инстанцию, призванную контролировать деятельность магистрата (в Вильнюсе – коллегию «60 мужей», в Каунасе – «12 мужей»).
Могущество городских самоуправлений внешне воплотили ратуши. Функционировавшие в Вильнюсе и Каунасе весь XV в., в середине XVI в. они архитектурно обозначали городской центр и формировали всю его урбанистическую сердцевину – центральную рыночную площадь. Кстати, в Каунасе эта сердцевина обрела наилучшее вы- /583/ ражение – правильную и просторную четырехугольную ратушную площадь. В Вильнюсе и Каунасе выросли импозантные ратушные здания. Они же стали эталонными камерами мер и весов. С ратушами были связаны камеры взвешивания воска и раскройки сукна. Города выхлопотали у великого князя и пропинационные лицензии (право на изготовление и продажу напитков).
Города уже стали важнейшими пунктами денежного оборота. Именно через них распространялись товарные отношения. Однако это всё еще был только начальный этап их распространения. Вильнюсский купец Матфей Рудамина мог одолжить великому князю 8000 коп грошей, а вообще единовременная торговая операция достигала всего лишь 400–800 коп. Так что крупные капиталы по существу еще не были накоплены. В период Десятилетней войны Вильнюс платил 150 коп грошей налога (и 4 поставы сукна), Брест – 100, Каунас, Гродно, Бельск, Дрогичин, Кременец, Луцк – по 50.
В первой половине XVI в. жизнь текла уже не по замкнутому руслу натурального хозяйства. Дворянские поместья никак не могли обойтись без обмена как при реализации своей продукции, так и в приобретении изготовленных для рынка городских изделий. Сеть городов и местечек формировала весь этот оборот. Структура городских поселений расслоилась по трем уровням. Верхний составили города – обладатели самоуправлений. Малые города (второй уровень), среди них и частные, как Кедайняй, располагали весьма ограниченной магдебургией или только торговыми привилегиями и образовывали отдельные административные единицы со своими войтами. Такими городами были Расейняй, Укмярге, Лида, Панявежис, Ошмяны, Шяуляй, Алитус, Мяркине, Вилькия, Пуня, Аникщяй, Велюона. Третьим уровнем были местечки, важная роль в которых отводилась земледелию. У них не было отдельной администрации,
