следует учитывать их мнение. После того, как Орден стал обороняющейся стороной, это мнение безусловно отрицало войну. Сословия Пруссии высказывались за мир. Даже агрессивный Руссдорф понимал, что при сложившихся обстоятельствах претендовать на Жямайтию бессмысленно. Ягайло и Витовт, рискнувшие рассердить папу, оказались правы: в польско-литовском лагере у озера Мельно появились парламентеры крестоносцев. 27 сентября 1422 г. был заключен мир. Польша получила Нешавскую землю, в пользу Литвы Тевтонский орден окончательно отказался от Жямайтии. Не были признаны и определенные Сигизмундом Люксембургом границы: Литва обеспечила себе Палангское взморье, однако Клайпеда и правобережье устья Немана осталось за крестоносцами.
Мельнинский мир подтвердил западные рубежи Литвы, однако их еще не признали ни император Германии, ни ее князья, ибо этот мир аннулировал Вроцлавское решение. Опасность новой войны не была устранена. Сигизмунд Люксембург 1 января 1423 г. запретил Тевтонскому ордену заключать мир с Литвой и Польшей. Мартин V 18 февраля 1423 г. повелел своему легату обеспечить приемлемое для /260/ Ордена соглашение. Всё это делало тевтонских дипломатов несговорчивыми и препятствовало ратификации Мельнинского мира. Делегаты Ордена в начале ноября 1422 г. не явились на условленную встречу в Гневкове. Не исправила положения и поездка секретаря Витовта Варфоломея в Мариенбург в конце декабря 1422 г. И в Чехии Сигизмунду Корибутовичу, поддерживаемому чашниками, не удалось найти общий язык ни с радикальным большинством гуситов – таборитами, ни с католиками, ориентированными на Сигизмунда Люксембурга (по преимуществу немцами). Витовта как посредника между гуситами и католической Церковью поддержал лишь легат Зенон. Мартин V был настроен категорически против и все резче требовал от Витовта разорвать соглашение с чехами. Пытался повлиять на Витовта и Ягайло, а Гнезнинский архиепископ даже получил указание применить церковные кары. Курфюрсты Германии еще летом 1422 г. выдвинули совместное требование об отзыве Сигизмунда Корибутовича из Чехии. В ноябре 1422 г. Мартин V официально повелел Витовту исполнить это в течение двух месяцев, грозя отлучением от Церкви и объявлением крестового похода. Позиции Сигизмунда Корибутовича в конце 1422 г. утратили всякую прочность. Всё это указывало, что Чешский престол может стоить Витовту слишком дорого.
Союз Витовта с гуситами уже начал приносить плоды: Сигизмунд Люксембург был вынужден смягчить свою позицию в отношении Литвы и нащупывать контакты с ней. Это было главным для Витовта. Он поддержал соглашение сановников Польши и Венгрии в Кезмарке, состоявшееся в конце ноября 1422 г., которое подтвердило Любовльский договор от 1412 г. и наметило созвать встречу монархов в следующем году. В конце марта 1423 г. Ягайло и Сигизмунд Люксембург действительно встретились в Кезмарке. Витовт прислал туда своих полномочных представителей – старосту Подолья Георгия Гедговда и секретаря Николая Сепенского. 30 марта договор был заключен. Сигизмунд Люксембург фактически признал Мельнинский мир, Ягайло не требовал от Тевтонского ордена невыплаченной части контрибуции, именем его и Витовта было объявлено об отзыве Сигизмунда Корибутовича из Чехии.
По Кезмарскому договору Витовт порывал отношения с гуситской Чехией и получал международное признание Жямайтии в составе Литвы. За это он заплатил Чешским троном, но он сам и назначил такую цену, чтобы было чем рассчитаться с Германией за уступки в вопросе о границах. По сути заигрывание Витовта с чехами было политическим маневром в борьбе за Жямайтию. Согласованные границы не были наилучшими, но Витовт добился главного: Литва на долгое время обеспечила безопасную западную границу. /261/
Хотя в борьбе с Тевтонским орденом и конфликте из-за чешской короны в 1420–1422 г. Витовт действовал заодно с Ягайло, его положение и поведение уже стали иными, чем в десятых годах XV в. Они диктовались уже расчетом, а не необходимостью. Союз с гуситами был игрой с огнем, но Витовт показал себя хорошим игроком и сумел прекратить игру в удобное для себя время. Когда чехи стали ему не нужны, он грубо выставил чашников, прибывших к нему в апреле 1424 г., и повел себя как ревностный католик, не желающий общаться с еретиками. Весной 1424 г. правители Литвы и Польши, дворяне и города демонстративно объявили о союзе, направленном против гуситов. Для успокоения папы в Чехию были направлены письма с угрозами, но в крестовом походе против гуситов не участвовал ни один литовский воин. От Сигизмунда Корибутовича, по собственной инициативе вновь отправившегося в Чехию в июне 1424 г., Ягайло и Витовт категорически открестились.
С конца десятых – начала двадцатых годов позиции Витовта в Польше начали слабеть, ибо его влиянию противостояла польская аристократия. Особо враждебно настроены были Шафранцы и не отстающий от них Збигнев Олесницкий. Витовт помешал этому священнослужителю стать Гнезнинским архиепископом, но Збигнев в 1423 г. получил почти равноценное Краковское епископство. Этот процесс неоднозначно сказывался на положении Литвы. Влияние ее монарха было ее влиянием. С другой стороны, ослабление интереса Витовта к этой сфере заставило его сосредоточить все внимание на государственных нуждах Литвы. Такие люди как Монивиды, Валимонтовичи, Гаштольды, Гедговды располагали широкими международными связями (иностранные посланники награждали их наравне с монархами) и соответственно воспринимали политические реалии, в частности – литовский народ и Литовское государство. Именно в актах двадцатых годов возникло юридическое понятие «Великое княжество Литовское». Видные дворяне уже стали воспринимать государеву службу как занятие важных мест в державе, а само государство – как сферу осуществления собственных интересов. Пространство, окружающее Великое княжество Литовское, становилось ареной их политической активности, а не театром военных действий. Витовт стремился породниться со своими соседями и окружить страну дружественными землями. Женой великого князя Московского была его дочь София, после смерти мужа в 1425 г. получившая опеку над малолетним сыном Василием II. Тверью правил (умерший в 1425 г.) его племянник (сын сестры) Александр, унаследовавший от родителей симпатии к Литве. Замужем за сестрой Витовта Римгайле был молдавский господарь Александр Добрый (правда, в 1421 г. с нею развелся). В 1422 г. Витовт /262/ сосватал Ягайло свою родственницу Софию (она была дочерью Андрея, сына Иоанна Альгимонтовича Ольшанского). Мазовецкий князь был женат на сестре Витовта Дануте-Анне. Так сложились династические связи Витовта. Так или иначе, но, восстановив добрые отношения с Сигизмундом Люксембургом, Витовт достиг в Центральной Европе положения, какого еще не достигал ни один литовский властитель. Литва, хотя и в тени Польши, втягивалась в политическую жизнь Европы.
Эти сдвиги меняли систему политических приоритетов. Литва могла уже не метаться между Востоком и Западом; сосредоточение внимания на последнем уже не грозило утратой позиций на противоположном фланге. Стало возможным сохранять активную роль на востоке, не прикладывая к этому чрезвычайных усилий. Псков придерживался договора между ним, Литвой и Ливонским орденом. Новгород склонялся к Москве, но при этом колебался. В первой половине 1422 г. Витовт встретился со своей дочерью Софией и митрополитом Фотием. Следствие достигнутого компромисса – незначительная поддержка со стороны москвичей и тверяков в «голодной» войне 1422 г. и отзыв поставленного Москвой князя из Пскова. Это позволило усилить давление на Псков, стремящийся к добрососедству и с Литвой, и с Ливонским орденом. Псковитяне еще в 1421 г. направили посланников к Витовту, но он их не принял. В 1422 г. они просили Москву о посредничестве, но Василий I на это не решился. Не принесло успеха и прибытие псковского посадника к Витовту в 1423 г. Пользуясь нападениями псковитян на владения Тартуского (Дорпатского) епископа, лишенного поддержки Ливонского ордена, Витовт был готов начать против них войну. Псковитяне рассчитывали на помощь Москвы, но после смерти Василия I в начале 1425 г. были вынуждены обратиться к Новгороду. Не получив от него желаемых гарантий, они вновь отправили делегацию в Литву, но вновь были отвергнуты Витовтом. Витовт не спешил нападать на Псков в ожидании более удобного случая, ибо маленькая республика ему не особенно мешала. Между тем смерть зятя делала его опекуном дочери и внука в Москве, и это, конечно, только усилило влияние Литвы на Руси. Ее вассалами признали себя рязанский и пронский князья. В 1424 г. при нападении татарского хана Кудайдата на Одоевское княжество (вассала Москвы), оно было защищено покорными Витовту князьями. Одоев признал верховенство Литвы. В Золотой Орде, раздираемой несколькими ханами, с 1424 г. прочную власть получил Магомет, которого поддерживал Витовт.
На западе после соглашения с Сигизмундом Люксембургом следовало жестко установить границы с Тевтонским орденом. В середине мая 1423 г. на Велюонской встрече Витовту удалось откло- /263/ нить требования представителей Тевтонского ордена о передаче Мельнинского договора на утверждение папы или императора. Однако это решение не было скреплено печатями, хотя
