1.
Конец сентября 1941 года. Фронт стремительно приближался к курской земле. В Курске и райцентрах шла спешная эвакуация предприятий и учреждений. Поток беженцев устремился на восток.
Вторую неделю истребительные батальоны и части народного ополчения западных районов области удерживали небольшой участок фронта западнее села Крупец, прикрывая стык 13-й и 40-й армий. Натиск врага не ослабевал, а силы обороняющихся быстро таяли.
Село, затаившееся в предчувствии беды, словно вымерло. Кто не успел эвакуироваться, попрятались по хатам, в страхе ожидая появления фашистов. Лишь изредка проезжали, громыхая на выбоинах дороги, конные повозки «ястребков», как называли бойцов истребительных батальонов, да иногда проскачут к райкому партии верховые — видимо, связные.
В здании райкома заполночь горел свет. Николай Акимович Пузанов — второй секретарь — работал допоздна. Впрочем, как обычно в последнее время. Ему поручено возглавить Крупецкий партизанский отряд и подпольный райком ВКП(б) района.
Несколько часов назад позвонили из областного комитета партии: в срок, который укажет военное командование, подпольному райкому и недавно сформированному партизанскому отряду покинуть Крупец и перебраться на заранее подготовленную партизанскую базу в Анатольевском лесу.
Те, кому предстояло в ближайшие дни уйти в лес, были уже извещены. Они ждали сигнала об этом. Сейчас Пузанов, отложив в сторону карту района и план развертывания отряда, мысленно ещё раз взвешивал предназначенную роль каждому в предстоящей партизанской борьбе.
«Кривошеев Степан Григорьевич, инструктор райкома…» Никогда не сомневался Пузанов в прекрасных человеческих качествах Кривошеева, пользовавшегося авторитетом в районе, энергичного организатора, умевшего заметить и поддержать дельную инициативу. «Степан, — думал секретарь, — самый подходящий человек на пост комиссара. Политически грамотный, к тому же имеет боевой опыт — прошел финскую».
«Черников Георгий Тихонович…»
Не было сомнений у Пузанова и насчет Черникова. Молодой, энергичный, грамотный парень. Хорошо ориентируется в районе, исходил его вдоль и поперек. Знает многих жителей ближних и дальних деревень, боевой опыт имеет, участвовал в войне с белофиннами. Кому же, как не ему, поручить руководство штабом и агентурную работу.
Следующими в списке шли заведующий сектором райкома Илья Михайлович Журбенко и заведующий отделом народного образования Роман Михайлович Морозов. Обоих Пузанов хорошо знал: люди надежные, не подведут в трудной ситуации. Их «роли» тоже были уже определены: будут командирами боевых групп…
«Первый секретарь райкома комсомола Александра Зайцева…» Смелая, рассудительная девушка, кандидат в члены партии, пойдет на любое опасное задание. Среди молодежи района пользуется авторитетом и сумеет повести ее за собой…
В коридоре послышались голоса.
Пузанов оторвался от бумаг, взглянул на часы: четверть первого ночи. В кабинет вошли Журбенко, Морозов, Черников, Кривошеев, Зайцева и еще несколько человек — членов подпольного райкома партии. По их экипировке было видно, что они уже готовы к отправке на базу.
— Хорошо, что пришли. Так, рассаживайтесь поближе, — пригласил Пузанов, широким жестом указывая на стулья, стоявшие вдоль стола. — Из обкома партии пришло распоряжение быть в готовности в любую минуту по сигналу военного командования сосредоточиться на подготовленной базе и начать партизанские действия: ведение разведки, минирование шоссейной дороги из Глухова на Рыльск, устраивание засад на путях передвижения противника. И еще раз напомнили о самой главной задаче: поднять на борьбу с оккупантами население района.
При этом Пузанов, ходивший взад-вперед по кабинету, остановился и взглянул на Кривошеева:
— Прежде всего, это будет по твоей линии, Степан Григорьич…
— Ну, что ж, — отозвался Кривошеев, — задача, как говорится, ясна. Будем подымать народ…
— Еще одна новость, очень неприятная: мне сегодня сообщили, что к населению просочились сведения о партизанской базе, полную секретность при ее подготовке соблюсти не удалось. Не забывайте, товарищи, крупецкие лесочки — это не брянские безбрежные дубравы. Тут нужны особая осторожность и маскировка при переброске на базу оружия и продовольствия. Еще раз напоминаю: ни в коем случае нельзя привлекать к этой работе посторонних. Георгий! — Черников встал. — Возьми это на особый контроль! Все надо доставлять на базу только силами отряда.
— Хорошо, Николай Акимович!
— Теперь давайте обсудим, как будем организовывать партизанскую борьбу и подпольную работу. Какие есть предложения?..
— Николай Акимович, — сразу же заговорила Шура Зайцева, — давайте создадим в селах комсомольскую сеть разведки и связи — подпольные комсомольские группы.
Ее поддержал комиссар отряда Кривошеев, сказав, что это будет большая помощь в организации агентурной работы. Черников и Морозов тоже одобрительно высказались о предложении Зайцевой.
— Ну, что ж, предложение дельное, — согласился Пузанов, — но готовы ли оставшиеся в селах комсомольцы к этой опасной работе?
Шура с минуту молчала, видимо, еще и еще раз вспоминая «своих» ребят, потом тихо, но твердо сказала:
— Не подведут, Николай Акимович, я ручаюсь.
— Хорошо, Шура. Организовывать группы будем, прежде всего, в крупных селах. Задачи группы: разведка и связь с местным населением… Сразу же займись подбором их руководителей, тебя должны знать только они.
За окнами уже светало, когда, наконец, Пузанов удовлетворенно вздохнул:
— Ну, кажется, все. В остальном — ситуация нам будет подсказывать…
В это время к зданию райкома подъехала «полуторка». Кривошеев выглянул в окно:
— К нам, наверное…
Через минуту в кабинет вошли двое военных. Один из них, судя по прямоугольнику в петлицах, — капитан, коротко сообщил, что они — представители командования и политотдела 13-й армии, и сразу перешел к делу:
— Завтра утром противник намерен предпринять наступление на Курск. Войска 13-й армии сегодня ночью вынуждены отступать за Сейм, чтобы задержать вражеские дивизии на более выгодном для нас рубеже. Рекомендуется до полуночи сегодня вывезти из Крупца партийный и советский актив. Ровно в полночь должен прекратить работу районный узел телефонной и телеграфной связи.
— В машине, — капитан кивнул в сторону окна, — для вашего партизанского отряда есть небольшой «подарок»: десятка два тяжелых мин, несколько ящиков патронов.
— Мы также привезли листовки о зверствах фашистов на оккупированной территории, — добавил второй военный, видимо, политрук. — Надо будет их распространить среди населения…
Вместе с военными партизаны вышли из райкома. Расторопные красноармейцы уже перегрузили в райкомовскую повозку ящики с минами и патронами, упаковки листовок. Через несколько минут автомобиль скрылся за поворотом улицы.
— Ну что ж, — словно подводя черту, сказал Пузанов, — начинаем действовать, товарищи. Ты, Георгий, — обратился он к Черникову, — оповести «по цепочке» всех партизан о явке завтра к пяти часам утра на сборные пункты групп. Действовать по возможности скрытно.
Вскоре через Крупец пошли последние подразделения советских войск. Дождавшись арьергарда, Пузанов прямо с коммутатора конторы связи доложил в обком партии:
— Войска прошли. Связь демонтируем, уходим на подготовленную базу.
2.
