купальские «очищающие» костры, прогон скота между двумя кострами и т. п. Этот культ вошел в церковь не только в виде обычая возжигания огней, свечей и лампад, освящающих всякое обрядовое действие и охраняющих людей от нечистой силы, но и в удивительном обряде «пещного действа». Это действо исполнялось в церкви при конце Рождественских праздников и носило характер мистериального театрализованного представления. Сооруженные из дерева высокие «печи», украшенные резьбой, имелись в некоторых церквах еще в XIX в. Языческая вера в очищение огнем и даже в воскресение через огонь (что связано, видимо, с обычаем древних славян сжигать на кострах тела умерших) отразилась здесь в игровом исполнении одного отрывка из Священного Писания. В этом тексте говорится о том, как халдеи бросили в печь христианских отроков, но те не сгорели, а молились, и ангел вывел их из печи невредимыми. В церковном «действе» участвовали два халдея в особых шапках, вводившие в «печь» трех отроков в белоснежных одеждах, и деревянный ангел, спускаемый на веревке. Отроки поют молитвы и, когда ангел достигает «печи», выходят невредимыми, вслед за чем все действующие лица мистерии участвуют в церковной службе, что и означало принятие «халдеями» христианства.
Три отрока в огненной печи. Роспись в римских катакомбах
Языческий культ воды тоже претворился в христианские обряды: крещение, водосвятия, паломничества к святым источникам.
Акт причастия был издавна знакомым язычникам обрядом, так как «вкушение плоти и крови Господней» воспроизводило распространенное в древности у многих народов вкушение плоти и крови жертвы.
Был этот обычай известен и славянским язычникам, а потому христианское причастие не было ими воспринято как нечто новое и неприемлемое. Равным образом и поклонение изображениям божеств не было новым: в древности молились и поклонялись каменным и деревянным изваяниям богов, с приходом христианства продолжали делать то же самое, но только «адресуя» молитвы скульптурным фигурам или красочным изображениям божеств и святых (иконам).
Это описано в книге Л. Прозорова в главе «Деревенские боги православной Руси». По его словам, «русский крещеный землепашец упорно, из века в век именовал богами тех, кого церковь велела называть святыми. Вот вкратце список этих божеств, чье почитание продолжалось до XIX, а местами и до XX века: Власий — коровий бог, Мамант — овечий бог, Зосима и Савватий — пчелиные боги, Василий Кесарийский — свиной бог, Флор и Лавр — конские боги, Козьма и Демьян — куриные боги» [135, с. 269].
Религиеведы изредка писали о том, что принявшие крещение русские до самых недавних пор именовали иконы изображениями своих бывших языческих богов, за что Церковь налагала на них кары. Более того, к иконам приносили (тайно) те жертвенные предметы, которые традиция повелевала приносить соответствующим богам.
Преимущества языческой веры и связанных с ней политических и хозяйственных устоев кратко и четко сформулировал историк A.M. Членов, посвятивший свою книгу «По следам Добрыни» анализу былины о Добрыне. Последовательно изложив все обстоятельства жизни славяно-русского населения «земель», постепенно объединявшихся вокруг Киева в X в. и в связи с этим привносивших в Киевский пантеон своих территориальных богов-покровителей, автор подчеркивает важнейшую роль возникшего шестибожия. Принцип «все боги истинные» исключал религиозную нетерпимость по отношению к объектам поклонения, что появилось на Руси лишь после принятия христианства. А такая свойственная язычеству веротерпимость объединяла «земли» на основе равных прав. И в этой системе, указывает автор, «поддавались выражению сложнейшие политические понятия и программы», что и было «закреплено через фигуры земельных богов». И, по его убеждению, это были итоговые, постепенно выработанные к этому времени, такие институты, как: «Суверенитет. Коалиция земель… Вассалитет и сюзеренитет. Привилегии земель и их порядок… Борьба за народные права…. Конституционная монархия… и даже, как мы убедились, федеральный парламент державы… Подобного совершенства не знали ни деспотическая Византия, ни весь тогдашний христианский и мусульманский мир». И дальше он утверждает, что «выросшая на этой почве языческая русская культура оказала глубокое влияние и на характер русской культуры после крещения страны» [14, с. 233–235]. И действительно, многие исследователи приходят к выявлению следов языческого влияния на культуру ранних христиан Руси. Известно, что и система наречения имен по христианскому предписанию была до XIII в. номинальной, как и приверженность к христианской вере. Ведь и князь новгород-северский Игорь («Слово о полку Игореве») уходил на битву с половцами в 1185 году как «внук Дажьбога» [140, с. 13]. Двоеверие в значительной мере сохраняется в среде русских до наших дней, и все отмечают языческие календарные праздники и проводят дохристианские обряды.
Крещение Руси, приведшее к воцарению Христа над богами коалиции русских земель, было результатом длительной борьбы славянской власти с варяжской династией, владевшей Киевом. И в дальнейшем традиции славянства упрочивались, судя по тому, что русские князья, получившие в крещении библейские или греческие имена, упоминаются в былинах и летописях под славянско-языческими именами. Двоеверие исчерпывающе описано Б.А. Рыбаковым в его книгах «Древняя Русь» и «Язычество Древней Руси». В глубоко аналитических тезисах этих книг читателю предлагается обширный пласт оценки материала былин и показ их противоречий с данными летописей, всегда несущими на себе отпечаток угождения в той или иной мере правящим властям, т. е. читателю предлагаются неправдивые сведения о том «как это было».
Одно из древнейших в Индии мест священных омовений — воды Ганга у г. Варнаси
Язычники поклонялись всем сезонным переменам в природе, что было связано с моленьями об успехе в хозяйстве, и молились о желательной погоде каждого календарного хозяйственного дня. Это вошло в православие путем придания церковью каждому дню года покровителей-святых (или связывания с каждым днем какого-либо события житийного характера). Это еще один факт двоеверия в православии. Приведем лишь несколько примеров, имеющих хозяйственное значение «дней именин»: лошадей — в день Флора и Лавра, всего скота — в день святого Власия (Власьев день), птиц — в день Благовещения, пчел — в день Зосимы-Савватия, красной ягоды — в день Акулины и т. п. Православие многое почерпнуло из доброго и заботливого отношения язычников к природе. С этим связано и весеннее вербосвятие, и украшение в Троицын день церквей и домов ветками березы и других деревьев (лиственных пород) и травами, а на Рождество хвойными деревьями, — это след культового почитания божеств растительного царства. Примирительный шаг церкви навстречу язычеству явно видится и в том, что на время созревания яблок и откачки меда был «назначен» Духов день, не один «день Спаса».
С поклонением природе и двоеверием связан и местами сохраняющийся в деревнях обычай постегивания веткой вербы скота, впервые выгоняемого весной на пастбище, а также троекратный обнос этого стада решетом с житом и иконой Георгия.
Празднику Купалы — дню летнего солнцестояния, так сказать, серединного стояния солнца, было придано имя Иоанна Крестителя, и этот день стал называться праздником Ивана Купалы.
Праздник середины лета вошел в христианство во многих своих языческих проявлениях. Вера в целебную силу трав, собранных в эти сутки, опиралась на известное издревле знание целебности тех или иных растений, и если поначалу церковники запрещали пользование ими, объявляя это колдовскими чарами, то впоследствии именно церковь признала их полезность и ввела их в обиход прихожан, утвердив обряд благословения трав. Равно и окуривание дымом от сжигаемых растений, лечебную силу которого народ признавал всегда и упорно не отказывался от этого обычая, нашел свое прочное место в церковных службах в форме широкого применения воскурения ладана.
Характерной чертой слияния христианства с язычеством служит и то, что считающиеся колдовскими заговоры и заклинания, которые до наших дней живут в ритуальной народной практике русских, постепенно включили в себя молитвы (или их отрывки) и церковные возгласы. Автору этих строк приходилось видеть, как женщины, которым молва приписывала владение силами волшебства, начинали свои заговоры со слов «во имя Отца и Сына и Святого Духа», а заканчивали или возгласом «аминь», или словами «да поможет Пречистая» либо «да расточатся враги Божьи». Наиболее эффективными обычно считаются заговоры, произносимые в дни некоторых больших церковных (бывших языческих) праздников, в дни Святок и под Рождество.
Все здесь сказанное, понятно, вовсе не направлено к осуждению самого факта впитывания
