§ 24. Очевидность как самоданность предмета и ее разновидности
Очевидностью в самом широком смысле слова называется всеобщий прафеномен интенциональной жизни; в противоположность другим способам осознания, которые могут быть a priori пустыми, предположительными, непрямыми, неподлинными, это совершенно особый способ, при котором некая вещь, положение вещей, некая всеобщность, ценность и т. д. выступают в явлении, в представлении, в данности сами по себе, в конечном модусе самой вещи, данной в этом непосредственном созерцании, originaliter. Для Я это означает: иметь о чем-либо не путанное, пустое, предположительное мнение, но пребывать при нем самом, созерцать, видеть, усматривать саму вещь. Опыт в обычном смысле слова есть некая особая очевидность, и мы можем сказать, что очевидность вообще есть опыт в самом широком и все же существенно едином смысле. Хотя в отношении некоторых предметов очевидность бывает лишь случайным событием в жизни сознания, это все же говорит о том, что она, как цель, к осуществлению которой стремится некая интенция, возможна для всякого полагаемого или уже некоторым образом положенного предмета, и указывает, тем самым, на основную черту интенциональной жизни вообще. Всякое сознание вообще либо само уже имеет характер очевидности, т. е. и его интенциональный предмет дан в нем сам по себе, либо существенно тяготеет к переводу в модусы данности самого предмета, т. е. к подтверждающим синтезам, которые по своему существу относятся к сфере Я могу. Любое смутное сознание в установке трансцендентальной редукции может быть расспрошено о том, соответствует ли ему и насколько может ему соответствовать сохраняющий свою тождественность полагаемый в модусе «он сам» предмет или, другими словами, как он, этот предполагаемый предмет, выглядел бы сам по себе, причем то, что раньше было лишь смутно антиципировано, получило бы более точное определение. В процессе подтверждения само оно может обратиться в свое отрицание; вместо самого полагаемого может появиться нечто другое, причем именно в модусе «оно само», вследствие чего позитивность полагаемого разрушается, и оно, в свою очередь, обращается в ничто.
Небытие есть лишь одна из модальностей бытия вообще, бытийной достоверности, которой по известным причинам было отдано предпочтение в логике. Но очевидность в наиболее широком смысле представляет собой понятие, коррелятивное не только понятиям бытия и небытия. Его модусы меняются в коррелятивном соотношении с модальными разновидностями бытия вообще, такими как возможное, вероятное, сомнительное бытие, а также в соотношении с разновидностями, не относящимися к этому ряду, но берущими свое начало в духовной и волевой сфере, такими, например, как ценностное и нравственно благое бытие.
§ 25. Действительность и квазидействительность
Кроме того, все эти различия образуют параллельные ряды в соответствии с проходящим через всю сферу сознания и, коррелятивно, через все бытийные модальности различением действительности и фантазии (действительности «как бы»). С последней связано возникающее здесь новое всеобщее понятие возможности, которое в модифицированном виде дублирует все бытийные модусы, начиная с простой достоверности бытия, как всего лишь вообразимые (существующие в воображении). Это совершается в модусах недействительности, производимых чисто фантазией, в противоположность модусам действительности (действительное бытие, действительно вероятное, действительно сомнительное бытие, или действительное небытие и т. д.). Модусы сознания коррелятивно разделяются, таким образом, на модусы положительности и модусы квазиположительности (модусы сознания «как бы»; фантазирование — это, конечно, слишком неопределенное выражение), а их особым модусам соответствуют как собственные модусы очевидности полагаемых в них предметов, — в их бытийных модусах, — так и потенциальные возможности достижения очевидности. Сюда относится то, что мы часто называем объяснением, достижением ясности, и под чем всегда подразумевается некий модус достижения очевидности, некий путь, пролагаемый синтезом от неясного полагания к соответствующему дообразному созерцанию, а именно, к созерцанию, имплицитно содержащему в себе тот смысл, что если бы оно состоялось как прямое, и в нем был бы дан сам предмет, оно наполнило бы это полагание, подтвердив последнее в его бытийном смысле. Дообразное созерцание, содержащее такое подтверждающее наполнение, производит такую очевидность, в которой становится действительным если не бытие, то, по крайней мере, бытийная возможность того или иного содержания.
§ 26. Действительность как коррелят очевидного подтверждения
В этих кратких замечаниях указаны, прежде всего, формально-всеобщие проблемы интенционального анализа и намечены соответствующие, уже весьма обширные и трудоемкие исследования, касающиеся феноменологического истока основных формально-логических понятий и принципов. Но одним лишь этим они не исчерпываются; в этих исследованиях нам открывается тот знаменательный факт, что в своей формально-онтологической всеобщности эти понятия указывают на универсальную структурную закономерность жизни сознания вообще, благодаря которой истина и действительность только и имеют и могут иметь для нас смысл. В самом деле, если предметы, в самом широком понимании (реальные вещи, переживания, числа, положения вещей, законы, теории и т. п.), существуют для меня, то это, конечно, еще ничего не говорит об очевидности, но лишь о том, что эти предметы значимы для меня, другими словами, что они существуют для меня в сознании как cogitata, осознаваемые в положительном модусе некоторой уверенности. Однако мы знаем также, что нам пришлось бы тотчас же отвергнуть эту значимость, если бы синтетический процесс очевидного отождествления привел к противоречию с очевидной данностью, и что мы можем убедиться в действительном бытии только благодаря синтезу очевидного подтверждения, в котором была бы дана сама подлинная или истинная действительность. Ясно, что истина или истинная действительность предметов может быть почерпнута только из очевидности, и что только благодаря ей действительно сущий, истинный, обладающий правомерной значимостью предмет — какого угодно вида или формы — имеет смысл для нас со всеми своими определениями, которые имеют место при его истинном так-бытии. Отсюда, из самой нашей трансцендентальной субъективности, происходит всякая правомерность; всякая мыслимая адекватность возникает как выполняемое нами подтверждение, как осуществляемый нами синтез и обретает в нас свое последнее трансцендентальное основание.
§ 27. Хабитуальная и потенциальная очевидности, выполняющие конститутивную функцию по отношению к смыслу понятия «сущий предмет»
Понятно, что как тождественность предмета вообще, полагаемого как такового, так и тождественность истинно сущего предмета и, далее, тождественность адекватного соотношения между этим полагаемым предметом как таковым и предметом, истинно сущим, не есть реальный момент текущего переживания, в котором осознаются очевидность и подтверждение. Речь здесь идет, однако, о некой идеальной имманентности, отсылающей нас к дальнейшим существенным взаимосвязям возможных
