Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства

двусмысленностью? Что такое авторитет Библии, когда по одному и тому же вопросу один автор говорит одно, а другой — другое? В главах II?IV мы уже видели немало такого многообразия, а многообразие деноминаций в христианстве — живое свидетельство о многообразии интерпретаций, возможных в библейской экзегезе. Таким образом, ключевой вопрос для нас состоит не в том, считался ли Ветхий Завет авторитетным, а в том, чем был его авторитет на практике. Как первохристиане обращались с иудейскими Писаниями? Как они использовали Ветхий Завет?

§ 21 Иудейская экзегеза времен Иисуса

Достаточно общепринято, что раннехристианское использование Ветхого Завета развивалось в контексте иудейской экзегезы того времени. С нее и начнем. В целях нашей дискуссии можно выделить пять основных категорий иудейской экзегезы: таргум, мидраш, пешер, типология и аллегореза. О последних трех категориях идет немало споров. Поэтому сразу отметим, что эти категории — никоим образом не жесткие: часто бывает трудно провести грань между одной и другой или с уверенностью классифицировать способ экзегезы. Однако с их помощью легче описывать спектр иудейской экзегезы и интерпретации. Поэтому надеюсь, что в ходе дискуссии такая классификация себя оправдает.

21.1. Таргум. Таргум — это прежде всего перевод (на арамейский язык). Между возвращением из плена и II в. н. э. еврейский язык постепенно вытеснялся арамейским как разговорным языком евреев. В течение длительного времени иврит оставался прежде всего языком ученых, языком сакральным, — поэтому он использовался в письменных текстах данного периода. Однако к I в. н. э. многие (большинство?) палестинские иудеи говорили, видимо, только на арамейском[204]. Это означало, что синагогальные чтения из Закона и Пророков следовало переводить (иначе люди не понимали смысла). Долго хватало устных переводов, однако постепенно появились и письменные. До нас дошел целый ряд различных таргумов[205].

Отметим, что таргум не буквальный перевод. Часто он больше похож на пересказ или объяснение текста. Он расширяет текст, а нередко и изменяет его. Удивляться этому не приходится: так ведет себя и LXX (особенно в 3 Цар). Однако таргумы в данном отношении менее сдержанны, чем LXX: в нескольких случаях перевод просто превращается в толкование, и текст сильно не соответствует оригиналу. Самый яркий пример — таргум Исайи 53: перевод сознательно построен так, чтобы исключить христианское толкование. Он тенденциозен:

Кто поверил слышанному от нас? И кому так открылась сила могучей руки Господа? И праведник взойдет перед Ним как росток, — и как дерево, пускающее корни у потока воды, так возрастет в Земле святое поколение, нуждающееся в нем: его вид будет не как у обычного человека, и страх перед ним — не как страх перед обычным человеком; но святость будет на лице его, так что все видящие его будут искренне почитать его. Тогда будет презренна и подойдет к концу слава всех царств; они станут нетвердыми и больными как муж скорбей и предназначенный для болезни, — и, как когда присутствие Шехины удалилось от нас, они будут (или: мы будем) презренны и незначительны. Тогда помолится он за прегрешения наши, и беззакония наши будут прощены ради него, хотя мы считались пораженными, отверженными перед Господом. Но он построит святилище, которое было осквернено из?за прегрешений наших и оставлено из?за беззаконий наших; и его учением мир умножится на нас, и через нашу верность его словам наши прегрешения будут прощены нам. Все мы были рассеяны как овцы, совратились каждый на свой путь; но Господу было благоугодно простить нам всем прегрешения ради него[206].

21.2. Мидраш. Мидраш — это толкование отрывка/текста, ставящее своей задачей вскрыть актуальность этого текста для настоящего. Для мидраша важен не столько буквальный и прямой смысл текста, сколько его внутренние и скрытые смыслы. Типичный мидраш состоит в извлечении таких сокрытых в каком?то конкретном тексте смыслов.

Мидраш отталкивается от (священного) текста или даже какого?то одного слова, но не просто разъясняет его: мидраш также расширяет смысл и, с помощью всевозможных ассоциаций, выводит скрытые смыслы[207].

Ко временам Иисуса существовал широкий консенсус относительно правил интерпретации. Это семь правил ('миддот') Гиллеля:

1. Умозаключение от менее важного к более важному (и наоборот).

2. Умозаключение на основании аналогии: проводится аналогия между двумя отрывками, использующими общие выражения.

3. Построение семьи (группы отрывков, связанных по контексту), где особенность, присущая одному члену, применяется к остальным.

4. Аналогично (3), но семья состоит только из двух отрывков.

5. Общее и частное, частное и общее: детальное установление общего применения из частного случая (и наоборот).

6. Разъяснение с помощью аналогичного отрывка в другом месте.

7. Умозаключение на основании контекста.

Впоследствии число этих правил было увеличено до 32[208]. О двух типах мидраша (галахе и агаде) мы уже говорили выше (§ 16.1).

21.3. Пешер. Пешер можно определить как частный случай мидраша, хотя многие ученые отказываются рассматривать его как отдельную категорию [209]. Само слово 'пешер' означает просто 'интерпретация'. Смысл этого термина обязан Книге Даниила, в арамейской части которой (2:4–7:28) оно встречается 30 раз, где обозначает истолкование Даниилом снов Навуходоносора и Валтасара, а также истолкование Даниилом письмен, появившихся на стене во время Валтасарова пира. Обычно пешер дает гораздо более строгую интерпретацию, чем мидраш. Сильно упрощая, можно сказать: мидраш раскрывает актуальность текста, а пешер объясняет смысл текста на основе соотношений один к одному. Например, каждый элемент сна, каждое слово на стене имеет точное значение, причем значение, связанное с настоящим.

Мене, текел, и парсин. Вот интерпретация (pesher) этих слов: мене — исчислил Бог дни царства твоего и положил конец ему; текел — ты взвешен на весах и найден легковесным; перес — разделено царство твое и отдано мидянам и персам

(Дан 5:25–28).