времени представляла, с научной точки зрения, большие трудности. В смысле верности имевшихся в распоряжении медицины средств лечение болезни было гораздо труднее, нежели возможность массового ее предупреждения. Почему? Потому что с помощью лекарственного лечения легко заглушить сифилис настолько, чтобы больной не мог его распространять. Однако же этот самый больной, не опасный уже для других, может погибнуть от последней атаки штопорообразного микроба, который, притаившись, остается жить в его организме. Это, конечно, не значит, что при длительном и правильном лекарственном лечении больные не могут быть окончательно вылечены. Большинство из них вылечивается.
Однако теперь соотношение между этими двумя формами борьбы изменилось с перевесом в пользу лечебного дела. За последние несколько лет новый вид лечения теплом пришел на помощь старому, трудному и, пожалуй, небезопасному лечению химическими средствами. Развитие этого новорожденного искусства в последние шесть лет является одним из самых волнующих эпизодов современной борьбы за жизнь. Наши борцы со смертью могут теперь предупреждать ужаснейшие, смертоносные атаки штопорообразного микроба чуть ли не у всех больных, за исключением тех несчастных, у которых мозг, сердце или позвоночник уже непоправимо разрушены.
Но, помогая излечивать неизлечимый раньше сифилис, может ли это новое средство помочь также массовому предупреждению болезни?
Если оно так великолепно защищает больных в последней стадии болезни, не может ли оно так же быстро, эффективно пресечь заразительность раннего сифилиса и таким образом ускорить разрешение второй задачи — добиться полного искоренения болезни?
С научной точки зрения это кажется теперь осуществимым. С экономической точки зрения это пока еще только мечта, живущая в умах небольшого авангарда борцов с сифилисом. Хотя возможно, что, если народ узнает о магической силе нового средства, борьба за лечение и борьба за искоренение сольются в единую великую борьбу, если только народ достаточно сильно пожелает уничтожения сифилиса.
Теперь уж не приходится сомневаться, что искусственная, машинная лихорадка доказала свою силу против сумасшествия, которое является одним из самых трагических последствий сифилиса. Шесть лет тому назад этот метод лечения был еще в стадии эксперимента в руках кучки энтузиастов, которых научные авторитеты считали немного тронувшимися. Автор не без робости предсказывал распространение нового метода в книге «Борьба со смертью». Только несколько неловких мечтателей отважились, в виде эксперимента, обратить дружественный дар искусственной лихорадки на группу больных, которые так или иначе были приговорены. Они рисковали сжечь этих людей. Они и сожгли многих из них. Но некоторых все-таки спасли от сумасшествия и смерти.
И теперь еще искусственная лихорадка недостаточно освоенное средство. В руках неподготовленных людей она может оказаться опасным и даже смертельным оружием. Но в комбинации со старым противосифилитическим лечением она является теперь уже мощным и практически проверенным средством против штопорообразного микроба. Правда, по некоторым печальным соображениям приходится пока еще считать ее экспериментальным методом. Потому что она недоступна миллионам страдальцев, которые не могут испытать на себе ее целительное, возрождающее действие.
Почему? А это очень понятно, если принять во внимание, какой острой бдительности, какой высокой техники требует применение машинной лихорадки. Верно, конечно, что теперь уже можно простым поворотом выключателя повышать до желаемых градусов лихорадку в организме больного, который предварительным исследованием признан способным перенести эту процедуру. Повернуть выключатель — дело, конечно, простое. Но так же просто сделать при этом оплошность. Что, в самом деле, может быть легче, чем допустить маленькую человеческую небрежность и тем самым убить больного, которого это целительное тепло могло бы спасти? Для того чтобы пользоваться этим методом лечения, наши врачи и сестры должны стать инженерами. В дальнейшем вы увидите, как эту машинную лихорадку можно дозировать с поразительной точностью. В руках опытного человека эта новая фантастическая механика может зажечь внутреннее пламя, необходимое для борьбы с болезнью, и может поддерживать этот жар с точностью до одной десятой градуса. Чудесно видеть, как эта лихорадка сигнализирует о себе дрожащей стрелкой на большом циферблате, не уступающем в точности любому распределительному щиту на силовой установке.
Вы скажете, что выдерживать суровую дисциплину, требуемую новым методом лечения, — это выше человеческих сил? Много ли у нас найдется таких работников? Пойдите тогда в больницы, где новорожденная наука приступает уже к массовой продукции жизнеспасения и утоления мук. Нет! Только человеческое невежество, только лжеэкономика, порожденная этим невежеством, мешают быстрой, массовой подготовке молодых врачей и сестер. Сами они охотно стали бы обслуживать эти новые орудия борьбы со смертью, которых давно бы добились наши городские власти, если бы ясно поняли жизнеспасительную мощь искусственной лихорадки.
Открытие спасительного действия лихорадки не имело, конечно, ничего общего с механикой. Гениальный австриец Вагнер-Яурегг сделал однажды потрясающий опыт: он взял на себя смелость впрыснуть малярийные микробы девяти обреченным людям, больным сифилисом, впавшим в безумие от общего прогрессивного паралича.
Троих из этих обреченных людей малярийная лихорадка вернула к здоровью и работе. Это было нечто неслыханное. Но при последующем опыте, привив по ошибке смертельную форму малярии, Вагнер- Яурегг убил троих сумасшедших из четырех. Однако же сифилис мозга был настолько страшной и безнадежной болезнью, что исследователей не испугала рискованность нового лечения малярийной лихорадкой. И с 1920 по 1930 год вся Европа и Америка были охвачены ураганом экспериментов. Оказалось, что не только малярия помогает излечивать обреченных людей. Иногда удавалось их вылечить перемежающейся лихорадкой, лихорадкой от крысиного укуса или впрыскиванием тифозных микробов. И опять-таки выяснилось, что вовсе не та или иная болезнь убивает штопорообразного сифилитического микроба, а только самый жар, сама лихорадка. Удавалось, например, вылечивать кроликов от искусственно привитого сифилиса простым погружением их в горячую воду на продолжительное время!
Перескочив через Атлантический океан, новая тепловая наука зажгла воображение хитроумных американских врачей, охотников за микробами и инженеров. Доктор К. А. Нейман сделал попытку лечить парализованных сифилитиков электрической лихорадкой, известной под названием диатермии. Это лечение было опасно, было чрезвычайно мучительно, вызывало страшные ожоги. Надо быть действительно сумасшедшим, чтобы выдержать такое лечение. Тем не менее, его отдельные успехи быстро нашли себе подтверждение в опытах докторов Дж. К. Кинга и И. У. Кока из Мемфиса.
Действительно ли чистое тепло, искусственная лихорадка являлись разрешением загадки? И нельзя ли как-нибудь сделать ее безопаснее?
Физику Уиллису Уитни из лаборатории Дженэрал электрик компани в Шенектеди, штат Нью-Йорк, сообщили об интересном происшествии с двумя его инженерами. Они возились с коротковолновыми передатчиками, и неожиданно у этих двух работников поднялся жар; их стало лихорадить. Они совсем не прикасались к этим машинам, они только работали в поле действия коротковолновой электрической энергии. Уитни подал мысль охотнику за микробами Чарлзу Карпантеру и психиатру Лилэнд Гинзи испробовать эту лихорадку на своих больных, уложив их просто в поле действия коротковолновых передатчиков. Не спасет ли их эта процедура от угрожающего безумия? В Уилджине, штат Иллинойс, удалось вернуть разум нескольким сифилитикам путем прогревания их электрическими одеялами. В Рочестере, штат Нью-Йорк, талантливый физиолог Стэффорд Уоррен изобрел простую тепловую камеру, вызывавшую у паралитиков страшный искусственный жар с помощью батареи угольных ламп. Это давало, по-видимому, не худший эффект, чем дорогая и капризная радиоаппаратура.
Малярийное лечение имело за собой некоторые преимущества. Прежде всего это было дешево. Надо было просто впрыснуть больному под кожу или в вену несколько капель малярийной крови, затем внимательно следить за ним, когда он трясется в малярийном ознобе и малярийная лихорадка вытрясает из него убийственных спирохет. Кроме того, малярию можно было быстро вылечить хинином, если она начинала слишком расходиться. И все же в некоторых больницах это слишком сильное средство убивало десяток из каждой сотни больных, которых оно должно было спасти. Но у подлинных мастеров малярийного дела, таких, как старый Вагнер-Яурегг или наш американский доктор Поль О'Лири из клиники Мэйо, от малярии умирало не больше одного из сотни больных паралитиков.
К чему же тогда вся эта шумиха вокруг машинной лихорадки?
