«Хроника» указывает на дату его переселения в Литву как 1260 год — а не ожидаемые 1240-е годы. А именно: об исходе пруссов в Литву в 1260 году говорится в главе 132 «Хроники» — «Каким образом прусский король Мендольф отошел от христианской веры»:
«В этом же году окрещенные пруссы со своим королем Мендольфом из-за многочисленных тягот, причиненных им крестоносцами, оставив христианскую веру, которую приняли ранее, ушли с некоторыми братьями Ордена крестоносцев к литвинам, смело к ним присоединившись».
Однако я полагаю, что 1260 год — это просто год полного изгнания немцами и поляками Мендольфа с его пруссами из Пруссии в Литву, и этот его исход был как раз подготовлен созданием ранее союзного государства пруссов и литвинов в районе Новогородка в 1240—50-е годы (и даже раньше — отцом Миндовга прусским королем Рингольдом в 1230-е годы). В противном случае остается непонятным, почему Мендольф-Миндовг бежал именно «к литвинам, смело к ним присоединившись». Сомнение вызывает и перевод слова «смело», который предложил академик Янин. Судя по всему, ни о какой «смелости» речь не идет, следовало перевести «заранее к ним присоединившись» (впрочем, эту деталь я не выяснял — предлагаю сделать особо пытливым читателям).
Таким образом, указание на 1260 год относится не к созданию Миндовгом ВКЛ как союзного с пруссами государства (о появлении ВКЛ в «Хронике» вообще ни слова, первое упоминание о Литве — только в главе о том, как Миндовг к литвинам ушел), а относится к изгнанию Миндовга из своей родной Пруссии.
На первый взгляд может показаться удивительным тот факт, что не только в киевских, полоцких и прочих «восточных» хрониках нет ни слова о создании ВКЛ (чего там не знали по объективным причинам) — но этого нет и в хрониках поляков и немцев, описывающих захват ими Поморья и Пруссии. Поразительная картина: появляется «на пустом месте» мощное государство — но никто об этом не упоминает.
Ответ, видимо, состоит в том, что тогда поляки и немцы не рассматривали, как мы сегодня, создание ВКЛ деянием нашего этноса, а видели в нем только бегство к нам народов, которых они изгоняли с Полабья, Поморья и Пруссии. Они оставались для них теми же врагами — в состоянии той же старой войны, а потому ВКЛ не рассматривалось как нечто «новое». Это был старый известный противник, который только уходил от экспансии все дальше на восток — пока не «окопался» в Новогородке.
При анализе «Великой Хроники Польской» становится понятным, что описанный в ней король пруссов Мендольф-Миндовг никакого отношения к Литве не имел (ибо ушел к литвинам со своим прусским народом). А этнически он и его народ, очевидно, были погезанами (народом из Погезании), ныне это Северная Польша и Калининградская область России. Погезаны — не восточные балты (не жемойты и аукштайты), а западные балты, родственные нынешним западным беларусам, в прошлом — ятвягам (саму область Погезании относили к Верхней Ятве ятвягов). Отсюда и родственность имен: в Западной Беларуси (Южной Ятве ятвягов) тоже было распространено имя Миндовг (отсутствовавшее у восточных балтов).
Погезания Миндовга была погранична и лежала северо-восточнее Помезании (Помазовья, которое колонизировала Полабская Русь и куда от немцев уходили ободриты, русины острова Рюген-Русин и прочие западные славяне), которой тогда правил легендарный князь Святополк, возглавивший сопротивление всей Пруссии против немецко-польской экспансии[29]. Как я выше указывал, в землях Святополка преобладали топонимы славян и производные от слова «Русь», а саму землю немцы называли «Рейсен» или «Рисен», то есть «Русь».
Эти земли Пруссии (Порусья) — Погезания (Верхняя Ятва Миндовга) и Помезания (Русь Святополка) являлись союзниками — и главным очагом сопротивления экспансии немцев. Потому что восточнее их лежали уже земли восточных балтов (родственных жемойтам и аукштайтам) — малоразвитые цивилизационно и несостоятельные в военном плане территории Барта, Вармия, Галиндия, Наттангия. Все они ранее были подчинены власти славян Полабья и западных балтов Погезании Миндовга — поэтому особого рвения сопротивляться немцам и полякам не выказывали: с их точки зрения, один «западный диктат» сменялся на «другой, мало отличимый».
Собственно, по той же причине захваченный тогда нашими князьями восточно-балтский этнос жемойтов не видел себя как-то этнически связанным с Литвой Новогородка и вообще с нашим ВКЛ — ушли спокойно на полтора века под немцев и не считали это «зазорным». Один лишь князь Витовт тщетно пытался оспорить у немцев колонию Жемойтию, «доказывая ее принадлежность Литве», с чем не согласились ни немцы, ни сами жемойты — ибо смена литвинов на немцев их не смущала. Как равно не смущала жителей Суздальских земель смена властителей Киевских на Ордынских: это была только смена «хозяев», а не утрата национальной свободы, которой там отродясь не было.
Но имелся, кроме Погезании и Помезании, еще один центр мощного сопротивления немцам — Поморье. Оно было одновременно погранично Погезании и Помезании, лежало западнее их. Именно там жил народ лютичей, о котором мы полагаем, что он и явился изначальной Литвой. Именно там поморский князь Богуслав I в 1214 году имел печать, которая почти идентична печати ВКЛ «Погоня», и титуловался «Princeps Liuticorum».
Обращаю внимание: это было за полвека до Миндовга и еще до того, как в договорах с Галицией и Волынью новогородские князья Булевичи и Рускевичи названы «литовскими». То есть еще до появления Литвы на территории нынешней Беларуси. Причем в данном случае «жемойтская версия Литвы» отвергается полностью тем фактом, что Поморье никогда не включало в себя земли жемойтов и аукштайтов (между ними лежала вся Пруссия с десятками других народов), а поморские князья никогда не правили Жемойтией, до которой от Поморья было дальше, чем до Варшавы.
Полагаю, что теперь истоки Литвы очевидны — они в Поморье, у поморского народа лютичей, где и существовала исконная Литва — задолго до нашей, рожденной именно уходом к нам этих лютичей. Там еще до создания BKЛ князь Поморья назывался «Princeps Liuticorum» (князь Лютовский), а своим гербом имел «Погоню». Но что такое Литва лютичей? Что она означала? Кто были лютичи? И откуда вообще взялось слово «Литва»?
Здислав Ситько выводит появление термина «Литва» из сословия литов. В статье «Возвращаемся к литве» (октябрь 2000 г. ) он писал:
«Как следует из первоисточников, литва — это не племя. Ни из немецких хроник, ни из русских летописей нельзя выявить область первого расселения литвы. Не обозначили его и археологи. Даже в специальных научных изданиях за этнотерриторию литвы признавались разные территории. Междуречье Вилии и Двины, где находят памятники материальной культуры, которые приписывают литве, населяли другие племена. А тот регион Понемонья, который считается «исторической Литвой», не имеет соответствующих археологических памятников.
… В русских летописях выразительно выявлена литва как социум, не связанный ни с определенным этносом, ни с определенной территорией. Эта совокупность могла развиться только в определенной общественной формации в соответствующем высокоразвитом феодальном обществе. Социальной базой ее возникновения стал сословный раздел общества (нобили, вольные, полусвободные, рабы). Согласно Варварским Правдам — ранних средневековых (V—VIII века) сборников законов Западноевропейских княжеств — словом «вольный» называли непосредственных производителей — основную часть соплеменников. Над ними возвышалась родоплеменная или дружинная знать, а ниже их стоят полусвободные (литы, альдии, вольноотпущенные и рабы).
Как излагается в одной из Правд — Салицкой — литы были зависимыми от своего хозяина, не имели своего частного земельного надела и не имели права участвовать в народном собрании, не могли защищать свои интересы в суде. Согласно немецкому историку А. Мейцену, одни литы служили в усадьбе своего хозяина, другие жили в отдельных поселениях.
Литы феодального двора имели преимущество, ибо легче могли получить определенные
