истерику. - Я - ее сестра! Скажите, что с ней!
- Все в порядке, с ней все в порядке! - торопливо бросил врач, глядя, как носилки с раненной девушкой санитару медленно несут по ступеням вниз. Если честно, в порядке Настя не была, но что он мог еще сказать ее сестре?- Давайте, я поставлю вам укольчик, и вы успокоитесь?
- Я не хочу укольчик! Что с моей сестрой?! - слезы впавшей в шоковое состояние та. - Ответь-те!!
Никита отстраненно смотрел, как плачущей сестре Насте делают укол с успокаивающим раствором. Он все еще плохо осознавал действительность, словно находился не в своем теле, а в виде бесплотного духа висел под потолком, и полностью пришел в себя тогда, когда кто-то подергал его за рубашку. Кларский опустил глаза и увидел стоящую около него зареванную Полину, прижимающую к себе плюшевого песочного цвета медведя. Девочка плакала беззвучно, глядя на дядю огромными покрасневшими глазами, из которых слезы прозрачным ручейком бежали по щекам и капали на шею и небесно-голубую кофточку. Полинка, видимо, видела и кровь, и лежащую без сознания мать, но, в отличие от тети, не кричала, хотя, видимо, сильно испугалась. Никита, глядя на племянницу верху вниз, молча взял ее за руку - бережно, боясь сделать тонким детским пальчикам больно. Пальцы Полины были мокрыми от слез - то ли девочка закрывала глаза, видя страшные картины, то ли терла их кулачками.
Они ничего друг другу не говорили, но, удивительное дело, Ник почувствовал себя спокойней, увереннее и хладнокровнее, а Полина почти перестала плакать, доверчиво прижимаясь к дяде. Никита несмело погладил ее по волосам, заплетенным в косички, и безэмоционально сказал вышедшей на лестницу ахающей над происходящим бабульке:
- Отведите ребенка в квартиру.
- Конечно-конечно, - засуетилась она тут же, поняв, что родная тетка пока что не в состоянии сделать этого. - Нечего ей тут делать! Страсти какие, страсти-то! Полиночка, деточка, пошли домой?
Дочка Насти вцепилась в большую твердую ладонь Никиты, не желая ее отпускать, упрямо помотала головой, но он коротко сказал ей: 'Иди, все будет хорошо', и Полинка послушалась дядю. Девочка, прижимая к себе игрушку, все время оглядывалась на оставшегося на лестничном проеме Ника - глаза у нее при этом были все такими же огромными, как у олененка Бэмби, и он помимо затаившихся в сердце ярости, ощутил еще и глухую тоску. Где-то в глубине квартиры Насти заскулил тихонько, но жалобно и тревожно найденный щенок. Этот звук добавил новый штрих-зигзаг ко взрывной картине эмоций Ника, в которой зловеще переливались все оттенки синего, серого и голубого.
Когда малышка, не перестающая смотреть на него, вместе со старенькой соседкой скрылась за дверями квартиры, а санитары и врач спустились вниз, Никита поймал за руку более-менее успокоившуюся сестру Насти, которая хотела поехать в карете 'скорой помощи' вместе с пострадавшей девушкой, но которую категорически не захотел брать врач, и сказал тоном, не терпящим возражения:
- Слушай меня внимательно. Увези девочку отсюда как можно дальше. Спрячь ее на время, поняла меня?
- Почему? - спросила Таня с глупым испугом, которое можно было принять за любопытство. Лекарство блокировало ее эмоции.
- Потому. Ты помнишь, кто отец Полины?
Девушка медленно кивнула. Она помнила. Вся семья Насти была, мягко говоря, в глубокой прострации, узнав, от кого Настена собралась рожать ребенка. К тому времени Андрей Март уже был мертв, а слава Пристанской ОПГ уже пару лет гремела в городе.
- Тогда не задавай глупых вопросов. Просто делай так, как я говорю. Спрячь девочку. Это ненадолго, - не своим голосом сказал Никита. Сейчас он чувствовал себя почти спокойным, но это спокойствие было обманчивым. На самом деле Никита был охвачен ледяным огнем эмоций.
- А ты кто такой?
- Неважно. Если ты не спрячешь Полину, ты пожалеешь.
- В смысле? - Таня почти жалобно посмотрела в серые глаза Никиты. Она вновь устроила бы истерику, если бы не действие успокоительного.
- В прямом. Они могут вернуться.
Дав растерянной девушке кое-какие указания и взяв у нее номер телефона, чтобы перезвонить, дабы узнать состояние Насти, Никита почти бегом бросился вниз, к своему 'Форду'. Запасной комплект ключей лежал в бардачке, и Кларскому пришлось выбить окно, прежде чем завести автомобиль и рвануть вперед, нарушая правила вождения. Подручных Макса уже и след простыл, но Ник долго петлял по улицам города, проверяя, нет ли за ним слежки, а после, подумав, что братья Батурины могли понять, на какой машине он ездит, оставил ее в переулке где-то на окраине города, неподалеку от остановки, после чего сразу запрыгнул в длинный полупустой бело-зеленый автобус и умчался в другой район. Все это он делал на каком-то странном автомате. Никита до сих пор находился под властью эмоций, железной сеткой опутывающей его всего, и хотя он выглядел спокойным
Сидя на самом последнем, приподнятом ряду кресел ровно посредине, широко расставив ноги, откинувшись на спинку сидения и скрестив руки на груди, Никита бессмысленным взглядом смотрел в окно, за которым размытым пятном проплывали небо, дома и фигуры людей. Ему не было до них никакого дела. Даже если бы они все сейчас исчезли, он бы даже не вздрогнул. Кларского беспокоило только то, что произошло с Настей. По его вине. По его чертовой вине - Никита был уверен в этом. В его душе все сильнее разгорался целый коктейль ярых неистовых эмоций: холодная ненависть, нестерпимое желание наказать тех, кто посмел обидеть Настю и угрожать ей, дикая злость на себя и на свою беспомощность. Одновременно привыкший к логике мозг Кларского пытался анализировать ситуацию, в которую попал его хозяин.
Насте и Полине грозит опасность. Девушку Андрея теперь не оставят в покое. Доступа к архиву с компроматом больше нет - Батурины забрали банковский ключ. Месть, как следствие, не получиться. Макс продолжит искать его. Лучше всего в данной ситуации - просто уехать из города, пока это еще возможно. Однако для Никиты это был не вариант - из-за рыжеволосой Насти и ее ребенка. Уроды могут вернуться за ними, как обещали. В голове Кларского засела мысль о том, что он должен защитить их - просто обязан, любой ценой. Эта мысль была путеводной звездой в его сознании, похожем на ледяную ветреную пустыню. То бесконечно злое и страшное, что проснулось в нем после того, как Ник увидел окровавленную Настю и испуганную Полину, требовало настоящего возмездия. 'Око за око, зуб за зуб!' - вот что кричало оно яростно внутри Кларского, овладев всем его сердцем. А ум меланхолично подтверждал, что, скорее всего, принцип талиона будет самым верным в этом случае. Остановить Макса будет крайне нелегко, и самый простой способ сделать это - убрать его. Чтобы ублюдок никогда не причинил вреда Полине и Насте.
- Никита, дурак, хва-а-атит, - услышал светловолосый парень игривый возглас и машинально повернул голову вправо, увидев, что с этой стороны на последний ряд кресел уселась парочка: спортивного телосложения парень с симпатичной блондинкой, чья короткая стрижка напомнила ему стрижку Ники три года назад. Молодой человек пытался обнять и поцеловать свою подругу, а она отбивалась, шутливо шлепая его по рукам, и говорила, что они в автобусе и вести себя так в нем не должны. Однако, невооружённым взглядом было видно, что все поползновения парня ей приятны.
Никита смерил парочку вроде бы почти равнодушным взглядом, но парень, уловивший его, как-то сразу напрягся и закрыл собой свою симпатичную спутницу - что-то во взоре Никиты ему не понравилось.
А Кларский, вновь вспомнивший Нику и ее смех, только сам себе почти незаметно улыбнулся, понимая, что должен сделать, чтобы и отомстить за брата, и защитить Настю с Полиной. План в его голове, охваченной ледяным пожаром ненависти, придумался на удивление быстро.
Когда Никита, наконец, вышел из автобуса, он уже точно знал, что будет делать. Ника, облаченная в свадебное платье, с трудом покинула сознание Никиты, грустно отправившись куда-то на его периферию, а основные его мысли заняло предстоящее мероприятие, если так, конечно, можно было его назвать. Мероприятие 'Большая торжественная месть'. Март был бы доволен, прочти он мысли своего младшего брата, ласково называемого им оленем.
Никита решил, что он будет делать. Решил окончательно - ведь ничего другого больше ему не остается.
Он убьет Макса. Переступит через себя, свои долбанные принципы, и убьет. Зверь внутри него был
