Войны за Иисуса: Как церковь решала, во что верить

халкидонцы могли уверенно праздновать свою победу[367].

После политической победы Халкидона христиане продолжали спорить о все тех же вопросах, такие споры возникали в новых формах снова и снова. Конфликты между крупными регионами и юрисдикциями стали казаться почти нормальным явлением, даже раскол между Римом и Константинополем. В церкви постоянно происходили низложения епископов и чистки, а насилие и волнение разделяло возмущенные города и провинции. В итоге несогласные церкви пошли на немыслимый шаг – они создали альтернативные параллельные структуры[368]. Таблица 8-1. демонстрирует взлеты и падения халкидонцев по ходу истории.

Таблица 8-1.

КОЛЕБАНИЯ РЕЛИГИОЗНОГО РАВНОВЕСИЯ В РИМСКОЙ ИМПЕРИИ МЕЖДУ 470-ми И 650-ми ГОДАМИ

470—518 Преобладание монофизитских или близких к монофизитам режимов

480—550 Возникновение самостоятельной несторианской церкви

510—600 Возникновение самостоятельных монофизитских церквей

518—630 Империя решительно вводит учение Халкидона

630—650 Христианская Римская империя теряет контроль над Египтом и Ближним Востоком

Хотя имперская власть не желала того признавать, к началу VII века христианский мир был разделен на несколько больших межнациональных церквей, каждая из которых претендовала на обладание абсолютной истиной. Это положение казалось невыносимым для тех, кто видел в церкви цельнотканое единое тело Христово. Пока христианская империя властвовала Египтом и Востоком, она так и не могла найти приемлемого решения для этого богословского кризиса. Две природы никак не сочетались с одной[369].

Враги Халкидона

Халкидон выжил благодаря тому, что пустил корни в ряде важнейших и хорошо организованных центров, которые пользовались престижем и одновременно обладали политической властью. Халкидонское учение крепко укоренилось в Малой Азии и на Балканах – этих ключевых территориях империи – и в самом Константинополе. Оно также было популярно в западных провинциях. Таким образом, Рим был надежным его бастионом. В монастырях обитали самые крепкие сторонники официальной ортодоксии[370].

Но Халкидон продолжал возмущать христиан Восточной империи на многих больших ее территориях. К VI веку отрицательное отношение к Халкидону стало почти нормой во многих частях христианского мира Востока, где в основном кипели споры между сторонниками разных версий теории одной природы: между миафизитами и твердыми последователями Евтихия. Халкидонских епископов здесь обычно травили и изгоняли. И даже если епископ хранил верность Халкидону, его духовенство и монашество хранили свою веру, а их аскетизм, святая жизнь и слухи о сделанных ими чудесах делали эту веру популярной. Одним из таких монофизитских подвижников был святой монах и епископ Петр Ивер, который много путешествовал по Палестине и соседним землям. Он рукополагал священников и наставлял верных, «просвещая многих других и приводя их в стадо ортодоксальной [антихалкидонской] церкви» [371].

Египет, разумеется, совершенно не желал ничего прощать или забывать. Патриархат раздирали страшные расколы, так что с 451 по 482-й там, как правило, существовали параллельные и конкурирующие структуры. Хотя для нас не так важны детали, Таблица 8-2. поможет нам себе представить, сколь хаотичной была жизнь Александрийского патриархата в то время.

Таблица 8-2.

АЛЕКСАНДРИЙСКИЕ ПАТРИАРХИ ПОСЛЕ ХАЛКИДОНА

Тимофей Элур заложил прочное основание для Коптской церкви, способной выжить в условиях гонений со стороны империи. С 477 года церковь снова разделилась на две фракции, главой коптов стал Петр Монг Заика, бывший диакон Тимофея. Он не желал идти ни на какие компромиссы и даже распорядился осквернить могилы тех своих предшественников, которые стояли за Халкидон[372].

В официальной «Истории Коптской церкви Александрии» сетования на Халкидон встречаются так часто, что они становятся почти обязательным элементом для введения в житие каждого очередного патриарха:

Но Римская империя продолжала опираться на вечно возобновляемую традицию нечистого Халкидонского собора, ибо не стояла она на прочной скале, принадлежащей Богу Слову, Который есть Иисус Христос[373].

Здесь постоянно встречается такая характеристика: такой-то был «римлянином, богохульным халкидонцем»[374]. В середине VII века Египет попал под власть арабов-мусульман. Можно было подумать, что это стало великим испытанием для церкви, но и здесь египтяне все еще носили в себе старую ненависть к Халкидону:

Патриарх авва Михаил собрал своих епископов и написал послание… рассказав о создании церкви святого мученика Мины и о гонениях и ссылках, которым были подвергнуты наши отцы, патриархи, от халкидонцев, и о том, как римские властители отбирали у них церкви [375].

Для любой богословской битвы самое мучительное время – это первые тысяча лет.

Египет имел огромное значение для империи, но важно было и то, что египтяне распространяли свои представления по соседним царствам, которые видели в Александрии свою духовную столицу. Древнейшие церкви Нубии и Эфиопии стали монофизитскими и хранили эту веру столетиями – нубийцы до своего исчезновения в конце Средневековья, а эфиопы до наших дней. Эфиопская церковь и сегодня с гордостью носит титул Tawahedo – Единство[376].

Но представления о единой природе получили распространение и в тех местах, где не чувствовалось влияние Египта. Хотя Сирия некогда была родиной антиохийского богословия двух природ, в эпоху споров, наступившую после Халкидона, здесь образовалась мощная монофизитская партия. В 469 году Петр Фулон (Сукновал) поднял городскую чернь против халкидонского патриарха Антиохии и смог занять его место. Он правил церковью как решительный монофизит и воспитал целые поколения будущих священнослужителей в этом же духе. Он также изобрел лакмусовую бумажку для проверки исповедания, изменив Трисвятое и добавив туда слова о Святом Боге, «распятом за нас» (ho staurotheis di hemas). Хотя его дважды изгоняли из его епархии, после него Антиохия навсегда стала носить печать монофизитства. Это радикальным образом изменило политическую географию империи [377].

Для любой богословской битвы самое мучительное время – это первые тысяча лет

Эта перемена богословской ориентации стала еще заметнее в самом начале VI века, и ее последствия отразились на последующей истории. В Сирии халкидонцев стали считать еретиками, отщепенцами и предателями, как то было раньше в Александрии. Монофизитский историк Иоанн Эфесский повествует о некоем Флавиане, ставшем патриархом Антиохии в начале VI века, говоря, что «его склонили к ереси двух природ» – то есть к воззрениям Халкидона, – а потому он был низложен. Позже престол занял противник монофизитов, который «оказался несторианином и также был низложен и выслан». Религиозные взгляды Антиохии играли огромную роль, потому что этот город обладал необычайно широкой системой связей. В I веке Антиохия была главным центром для распространения христианства на Востоке; четыре столетия спустя она стала подобным центром распространения монофизитства[378].

Но даже карта с отмеченными «несогласными» районами Ближнего Востока не даст нам полной картины тех религиозных раздоров, что возникли в империи. Сам Константинополь был разделен, и в VI веке стычки между «зеленой» и «голубой» партиями стали особенно интенсивными. Опасность этих «банд Нового Рима» особенно ярко отражают события 532 года, когда обе стороны, объединенные общими интересами, подняли восстание, угрожавшее жизни империи. Прежде чем был восстановлен порядок, были убиты тысячи людей[379].

Империя монофизитства