– Интересно, – произнес седой ветеран, – помнят ли создатели этой удивительной машины, что любое из посылаемых Богом бедствий, ураган например, намного превосходит всю собранную человеком энергию. Не только этой, но и всех других машин?
– Конечно, знают и помнят! – ехидно вставила строгая дама. – Они вам до килограмма рассчитают силу урагана!
Ветеран посмотрел на нее с любопытством.
– Вы физик, мадам? – осведомился он.
Гид предложил всей группе пройти на платформу.
– После вас, – прогнулся Макфиф, пропуская Гамильтонов.
Марша прошла вперед, Джек проследовал за ней. Макфиф, симулируя интерес к информационным таблицам на стене, уныло замкнул шествие.
Стиснув руку жены, Джек прошептал Марше на ухо:
– Ты что же, подумала, будто я и в самом деле откажусь от тебя?.. Мы не в нацистской Германии!
– Пока еще нет, – убитым голосом ответила Марша. Она была бледна и по–прежнему печальна. Всю косметику она сняла, губы ее казались бескровными. – Милый, когда я думаю о людях, затащивших тебя на судилище, чтоб тыкать тебе в лицо моими поступками, словно я какая–нибудь… шлюха или не знаю кто… Я готова убить их! А Чарли–то, Чарли! Я–то думала, он наш друг! Думала, что мы можем на него рассчитывать. Сколько раз он обедал у нас…
– Но ведь мы не в Аравии живем, – напомнил Гамильтон жене. – То, что мы его кормили, не означает, что мы навеки побратались.
– Чтоб я когда–нибудь еще пекла безе с лимоном! И все прочее, что ему нравится! Угу, эти его оранжевые подтяжки! Обещай мне, что никогда не будешь носить подтяжек!
– Моим пределом станут безразмерные носки! – Обняв Маршу за плечи, Джек предложил: – Давай сбросим его на магнит!
– У магнита случится несварение. – Марша грустно улыбнулась. – Он, вероятно, выплюнет его обратно. Слишком уж отвратителен!
За ними тащились мамаша с сыном. Макфиф отстал: руки глубоко в карманах, мясистые щеки угрюмо отвисли.
– А он не выглядит победителем, – заметила Марша. – Мне даже как–то жаль его. Ведь он не виноват.
– Кто ж тогда виноват? – почти шутливо спросил жену Джек. – Эти кровопийцы, чудовища капитализма с Уолл–стрит?
– Странно слышать это от тебя, – нервно заметила Марша. – Ты раньше никогда не говорил подобного. – Вдруг она сильно сжала ему локоть. – Ты ведь не думаешь в самом деле, что я… – Столь же порывисто отстранившись, она воскликнула: – Да, да, ты думаешь! Думаешь, мол, все оно так и есть!..
– Что есть? Что ты состояла в прогрессивной партии? Да я же сам тебя возил к ним на митинги. Ты забыла мой старый «шевроле»? Великой новости уже целых десять лет.
– Я не про то. Ведь для генералов и их псов подобные штуки представляются совсем в ином свете… Неужели и твои мозги повернуты таким боком?
– Брось, – Джек попытался неуклюже отшутиться, – у тебя нет передатчика в чулане. Я, во всяком случае, не видел.
– А ты искал? – В ее голосе зазвучали стальные нотки. – А вдруг он у меня есть на самом деле? Как знать! Может, я и здесь сейчас не просто так, а чтоб сорвать пуск «Мегатрона», или как там его называют?
– Потише! – тревожно одернул ее Гамильтон.
– Ты мне не приказывай!
Марша с возмущением повела плечами, резко отступила в сторону и наткнулась прямо на сурового старого вояку.
– Осторожней, леди! – проговорил ветеран, преграждая ей путь к решетке. – Так можно выпасть за борт!
Тем временем экскурсия продолжалась.
– Критическим вопросом создания всей установки, – вещал гид, – была конструкция отклоняющего модуля, который должен выводить протонный луч из круговой камеры прямо на цель. Было перепробовано несколько способов. Сначала просто отключали в нужный момент генератор; это позволяло протонам уходить наружу по расходящейся спирали. Но такое отклонение луча слишком примитивно…
– Правда ли, – сам удивляясь зачем, отрывисто спросил Гамильтон, – что однажды в Беркли луч старого циклотрона вышел из–под контроля?
Гид заинтересованно взглянул на него:
– Да, говорят.
– Я слышал, что он прошил насквозь служебное помещение и там до сих пор заметны обугленные края. А по ночам, если выключить освещение, можно видеть радиационное свечение.
– Да, в виде голубого… как бы ореола, – подтвердил гид. – Вы физик, сэр?
– Электронщик, – скромно поправил Гамильтон. – Этот дефлектор меня интересует. Я и с Лео Уилкоксом немного знаком.
– Да, у Лео сегодня великий день, – кивнул гид. – Его установку только что включили на полную мощность.
– Это которую? – спросил Гамильтон.
Гид показал им какую–то сложную систему сбоку от магнита: большая темно–серая труба на мощных опорах была вся окружена путаницей разноцветных трубопроводов малого диаметра.
– Это и есть работа вашего приятеля. Он где–то и сам поблизости. Наблюдает.
– И каковы результаты?
– Пока еще рано говорить.
Оглянувшись, Гамильтон увидел, что Марша стоит на другом конце платформы. Он поспешил к ней.
– Веди себя как взрослая, в конце концов! – сердито прошипел он. – Раз уж мы здесь, я хочу узнать как можно больше.
– Уж эта твоя физика! Провода и трубы тебе важнее, чем моя жизнь!
– Я сюда пришел увидеть все своими глазами. Так что не мешай, пожалуйста! Не устраивай сцен!
– Это ты устраиваешь сцену.
– Или мало тех бед, что ты уже принесла? – отвернувшись, хмуро бросил через плечо Джек.
Он похлопал по карманам в поисках сигарет. И тут вдруг, перекрывая ровный гул магнита, завыла аварийная сирена.
– НАЗАД! – закричал гид, вскинув руки над головой. – Радиационная тревога!
Страшный рев заполнил корпус «Мегатрона». Взлетели снопы искр, раскаленные осколки взвились мелкими брызгами и посыпались огненным дождем на обезумевших людей. Удушливое зловоние ударило в нос, но едва ли кто мог это почувствовать; в дикой давке каждый жаждал только одного – поскорее выбраться из мясорубки.
По платформе зазмеилась трещина. Металлическая балка, надвое прошитая лучом, провисла оплавленными ошметками.
Мамаша, мучившая гида идиотскими вопросами, металась с разинутым ртом, из которого несся один нескончаемый вопль. Макфиф, судорожно трепыхаясь, пробивал себе дорогу, спасаясь от адского сияния ионизированного воздуха. Он сшибся с Гамильтоном. Оттолкнув потерявшего человеческий облик полицейского, Джек бросился вперед и попытался схватить Маршу… Его одежда уже тлела. Несколько человек показались Джеку живыми факелами. Они в панике пытались уползти с обвисшего куска платформы, плевавшего расплавленным металлом и таявшего на глазах.
По всему «Мегатрону» визжали, гудели сирены тревоги. Вопли людей и машин сливались в какофонию ужаса. И вот под ногами медленно обрушился настил. Еще мгновение назад державшийся
