– Ты, надеюсь, знаешь, что Джонс написал книгу.
– Сильно отличается от того, что печатают «Объединенные патриоты»?
Каминский поднял с пола и положил на стол свой коричневый пакет и стал осторожно его распаковывать.
– Это краткое изложение. Называется «Нравственная борьба». Тут изложена вся его программа: чего он на деле хочет, что он защищает. Все идеи и мифы Движения. – Он водрузил толстый том на середину стола и стал перелистывать страницы.
– Ты сам хоть читал? – спросил Кассик, разглядывая книгу.
– Не все. Она не закончена. Джонс продолжает ее устно. Вся книга – записанные за ним речи… Она растет не по дням, а по часам.
– А что ты имел в виду, – спросил Кассик, – когда сказал, что они совсем рядом? Это ты о ком?
Странное уклончиво–отсутствующее выражение появилось на лице его старшего товарища. Подвинув к себе книгу, он снова принялся ее заворачивать.
– Я не помню, когда говорил об этом.
– Когда мы входили сюда.
Каминский все еще возился со своим пакетом. Наконец он положил опять его на пол, прислонив к ножке стола.
– На днях ты можешь понадобиться. Но пока еще рано.
– Можно узнать подробности?
– Нет, не сейчас. Надо подождать, это очень важно. Скорей всего, это будет здесь, в этом районе. Скорей всего, понадобятся люди.
– Джонс догадывается?
Каминского передернуло.
– Боже упаси. Но очень может быть. Ведь он знает все. Ну и что, он все равно ничего не сможет сделать… у него нет законной власти.
– Тогда все зависит от Федправа.
– О да, – уныло сказал Каминский. – Там все еще пытаются дергаться. Все что–то придумывают, какие–то жалкие фокусы… пока совсем не развалится.
– Не похоже, что ты веришь в победу.
– Не похоже? Да кто, по–твоему, против нас стоит?.. Какой–то там пророк… с ним просто нужно суметь договориться. И раньше бывали пророки, почитай Новый Завет – сплошные пророки.
– Что ты хочешь сказать? Ну есть там Иоанн Креститель, ты про него?
– Я говорю про Того, о Котором Иоанн проповедовал.
– Ты бредишь.
– Нет, лишь повторяю чужие слова. Я же слышу, о чем кругом болтают. Второе пришествие… В конце концов, все ждали, что он когда–нибудь снова явится. И вот как раз теперь мир нуждается в нем, как никогда.
– Но тогда шлынды – это… – Лицо Кассика исказилось. – Как это называется?
– Силы Ада. – Окутанный облаками сигаретного дыма, Каминский продолжал: – Воинство Сатаны. Силы Зла.
– Но тогда мы отброшены назад не на сотню – на тысячу лет.
– Может, еще не так все плохо. Шлынды не люди, это безмозглые кляксы. Представим самое худшее: представим, что Джонсу удалось развязать войну. Мы покончим со шлындами здесь, потом одну за другой очистим от них другие планеты. Потом, – Каминский махнул рукой, – примемся за звезды. Построим боевые звездолеты. Начнем травить этих ублюдков, все поганое племя под корень. Да? Ну а дальше? Враг уничтожен, расы гигантских амеб больше нет. Так ли это плохо? Я лишь пытаюсь увидеть, какие тут существуют возможности. Мы выходим за пределы Солнечной системы! А что у нас теперь? Никто не подгоняет, ненависти ни к кому нет, воевать нам не с кем, вот и сидим тут гнием в своей дыре.
– Ты повторяешь слова Джонса, – задумчиво сказал Кассик.
– Еще бы.
– Хочешь, скажу, где твоя ошибка? Опасность не в самой войне, а в том, что делает ее возможной. Для того чтобы воевать, нужно верить, что мы правы, а они – нет. Белое против черного, добро против зла. Шлынды здесь ни при чем, они только средство.
– Я бы поспорил с тобой по одному пункту, – горячо возразил Каминский. – Ты убежден, не так ли, что война сама по себе не представляет опасности?
– Конечно, – ответил Кассик. Но он уже был не совсем уверен. – Что нам может сделать примитивная одноклеточная протоплазма?
– Не знаю. Но мы еще ни разу не воевали с внеземными существами. Я бы не хотел, чтобы это случилось. Не забывай, что мы до сих пор не знаем, что они и кто они. Они еще могут поднести нам сюрприз. Мы можем очень удивиться, если не сказать хуже. Они нам еще покажут.
Пробираясь среди тесно поставленных столиков, Тайла и Нина вернулись на свои места. Нина уже совсем оправилась, хотя казалась бледной и слабой; она сидела, сложив руки, и глядела на подмостки.
– Они уже ушли? – слабым голосом спросила она.
– Мы все гадали, – сказала Тайла, – как эти гермафродиты выбирают. То есть, когда мы с Ниной были там, любой из них мог войти, и мы бы не знали, стоит ли придавать этому значение. – Она с удовольствием посасывала свой коктейль. – Туда заходило множество женщин с очень странной внешностью, и, представьте, ни одного гермафродита.
– Вон один из них, – дрожа, сказала Нина, – вон там, возле музыкальной машины.
Облокотившись на квадратный металлический механизм, на сцене стоял один из давешних танцоров, который в начале танца выглядел как юноша. Стройный, с короткой рыжеватой прической, одетый в юбку с блузкой, на ногах сандалии, он представлял из себя совершенный тип андрогина. Гладкое бесполое лицо не выражало ничего, кроме легкой усталости.
– Пригласи ее к нам за столик, – сказала Нина, притронувшись к руке мужа.
– Тут и так нет места, – решительно ответил Кассик; ему не очень улыбалась эта затея. – И сама никуда не ходи. – Он видел, как она откинулась на спинку стула. – Сиди на месте.
Нина бросила на него быстрый взгляд, словно испуганное животное, но потом подчинилась.
– Ты все еще думаешь как прежде.
– Что ты имеешь в виду?
– Ладно, оставим это. – Руки Нины беспокойно бегали по столу. – Давайте чего–нибудь выпьем. Я хочу коньяку.
Когда перед ними поставили коньяк, Нина подняла свой стакан.
– Выпьем за… – начала она. Остальные тоже подняли стаканы и негромко чокнулись, – за лучший мир.
– Боже мой, – устало сказал Каминский, – меня тошнит от всяких таких слов.
Слабо усмехнувшись, Нина спросила:
– Почему?
– Потому что в них нет никакого смысла. – Выпив залпом коньяк, Каминский содрогнулся. – Ну кто, интересно, против лучшего мира?
– А правда, – спросила Тайла после некоторого молчания, – что на Проксиму Центавра послали разведчиков?
– Правда, – кивнул Каминский.
– И есть что–нибудь интересное?
– Данные еще не обработаны.
– Другими словами, – сказала Тайла, – ничего интересного.
– Кто знает? – Каминский пожал плечами.
– Джонс знает, – пробормотала Нина.
– Тогда спросите у него. Или подождите официального заключения. И отстаньте от меня с этим.
– А что слышно о Пирсоне? – Кассик решил переменить тему. – Ходят слухи, что он день и ночь работает, подбирает людей, строит какие–то планы.
