Она откинулась назад и снова приложилась к чашке окончательно остывшим чаем.
— Я… — хрипло произнес Геринг, — еще подумаю над этим. В течение следующих нескольких часов. Благодарю вас за то, что вы дали мне возможность попутешествовать во времени. Лично я ничего не имею против евреев. Я бы с большей охотой…
— Тогда так и поступите.
Николь поднялась. Рейхсмаршал продолжал сидеть, погрузившись в кресло, в тягостном раздумье. По всей вероятности, до него еще так и не дошло, что Николь встала. Она вышла из комнаты, оставив его в полном одиночестве. Ну до чего же мерзкая, вызывающая одно только презрение личность, подумалось ей. Развращенная властью в Третьем Рейхе, потерявшая всякую способность предпринимать хоть что–нибудь по своей собственной инициативе, — неудивительно, что они проиграли войну. Подумать только — в Первую Мировую войну это был доблестный храбрый летчик–ас, один из участников знаменитого Воздушного цирка Рихтгофена, летавший на одном из тогдашних крохотных аэропланов, сооруженных из фанеры, проволоки и папиросной бумаги. Трудно поверить, что это один и тот же человек…
Через окно Белого Дома она смотрела на толпы людей за воротами. На любопытных, собравшихся здесь в связи с сообщением о «болезни» Руди.
Николь улыбнулась. Добровольная стража у ворот… заступившая на вахту.
Отныне этот караул будет торчать здесь днем и ночью, будто это очередь за билетами на финал всемирного чемпионата по бейсболу, пока Кальбфлейш не «скончается». А затем в безмолвии рассеются.
Одному Богу известно, ради чего приходят сюда эти люди. Неужели им просто больше нечем заняться? Она уже ни раз задумывалась над этим раньше, в аналогичных ситуациях. Интересно, это каждый раз одни и те же люди? Над этим стоило бы серьезно поразмыслить.
Она пошла по коридору и вдруг столкнулась лицом к лицу с Бертольдом Гольцем.
— Я поспешил сюда, как только прослышал о случившемся, — небрежным тоном произнес Гольц. — Значит, старик отслужил свой короткий срок, и теперь его выбрасывают на свалку. Он что–то не слишком долго продержался в своей конторе. А заменит его, значит, Хогбен — некое мифическое, несуществующее в реальной жизни электронно–механическое создание с таким подходящим для него именем. Я побывал на заводе Фрауэнциммера, там они стали все теперь такими важными.
— Что вам здесь нужно? — резким тоном спросила Николь.
Гольц пожал плечами.
— Да хотя бы поговорить с вами. Я всегда испытываю истинное наслаждение, когда мне выпадает случай непринужденно с вами посплетничать.
Однако на сей раз у меня есть вполне определенная цель — предупредить вас.
«Карп унд Зоннен» уже располагает агентом в «Фрауэнциммер Верке».
— Мне это известно, — сказала Николь. — И не добавляйте к фирме Фрауэнциммера эпитет «Верке». Слишком это ничтожное предприятие, чтобы именоваться картелем.
— Картель вовсе не обязательно должен быть большим по объему производства. Суть в том, обладает ли данное предприятие монополией конкурентов. Так вот, Фрауэнциммер обладает этими качествами. А теперь, Николь, лучше–ка прислушайтесь к тому, что я говорю. Велите своим лессинджеровским технарям просмотреть все будущие события, к которым в той или иной степени причастны сотрудники Фрауэнциммера. В течение двух следующих месяцев, самое меньшее. Я уверен, что вы будете весьма удивлены.
Карп вовсе не собирается так легко отступиться — вам следовало бы хорошенько подумать об этом.
— Мы сохраняем контроль над положением в…
— Нет, не сохраняете, — перебил ее Гольц. — Вам ничто уже не подвластно. Загляните в будущее, и вы сами убедитесь в этом. Вы начинаете благодушествовать, как крупная, разжиревшая кошка.
Он увидел, что она прикоснулась к кнопке сигнала тревоги у своего горла и расплылся в улыбке.
— Тревога, Никки? Из–за меня? Ну что ж, мне пожалуй, пора прогуляться. Между прочим — поздравляю вас с тем, что вам удалось остановить Конгросяна и не дать ему возможности эмигрировать. Вот это действительно удачный ход с вашей стороны. Тем не менее — вам об этом пока еще ничего не известно, не ловушка, которую вы подстроили Конгросяну, послужила причиной возникновения весьма неожиданных для вас осложнений.
Пожалуйста, воспользуйтесь своей аппаратурой фон Лессинджера — это подлинно подарок в ситуациях, подобной этой.
В конце коридора появились два сотрудника НП в сером. Николь энергично помахала им рукой, и они тотчас же потянулись к своим пистолетам.
Зевнув на прощанье во весь рот, Гольц исчез из вида.
— Он ускользнул, — обвинительным тоном произнесла Николь, обращаясь к полицейским.
Естественно, Гольц ускользнул. Она другого и не ожидала. Но по крайней мере, это прекратило такой неприятный для нее разговор. Она избавилась от его присутствия.
Нам нужно обязательно вернуться назад, отметила про себя Николь, но времена детства Гольца, и там его уничтожить. Но Гольц уже наверняка предусмотрел и это. Он уже давным–давно побывал там, в самый момент своего рождения, и позже, в годах своего детства, оберегая себя, подготавливая себя, опекая самого себя еще тогда, когда он был совсем ребенком; с помощью аппаратуры фон Лессинджера Бертольд Гольц стал фактически собственным ангелом–хранителем, и поэтому юного Гольца вряд ли можно будет застать врасплох.
Застать кого–либо врасплох — это было как раз там элементом, который почти изгнал из высокой политики фон Лессинджер. Все теперь было чистыми причинами и следствиями. По крайней мере, она так надеялась.
— Миссис Тибо, — обратился к ней очень уважительно один из фараонов.
— С вами тут хочет встретиться один человек из «АГ Хемие». Некто мистер Меррилл Джадд. Мы пропустили его.
— О да, — кивнув, и произнесла Николь.
Она сама назначила ему встречу; у Джадда были какие–то свежие идеи в отношении того, как вылечить Ричарда Конгросяна. Психохимик направился в Белый Дом, как только прослышал о том, что Конгросяна нашли.
— Спасибо, — сказала она и направилась в приемную с калифорнийскими маками, где она должна была встретиться с Джаддом.
Вот подлецы эти Карпы, Антон и Феликс, думала она, спеша по устланному коврами коридору в сопровождении двух полицейских сзади.
Предположим, они попытаются сорвать осуществление проекта создания Дитера Хогбена — не исключено, что Гольц прав; НАМ, ПОЖАЛУЙ, ПОРА САМЫМ РЕШИТЕЛЬНЫМ ОБРАЗОМ ВЫСТУПИТЬ ПРОТИВ НИХ! Но они очень сильны. И очень изобретательны.Карпы,отеци сын, были старыми профессионалами– интриганами, в этом деле они были доками еще большими, чем она сама.
Хотелось бы мне знать, что именно имел в виду Гольц, отметила она про себя, когда сказал, что ее ждут весьма неожиданные для нее осложнения после возвращения Ричарда Конгросяна. Это каким–то образом связано с Луни Люком? Вот еще один такой же, ничуть не лучше Карпов или Гольца; еще один пират и нигилист, гребущий все под себя за государственный счет. Как все в жизни осложнилось, а тут еще незавершенное, бередящее душу, как открытая рана, дело с Герингом, нависшее надо всем остальным. Рейхсмаршал никак не мог решиться, да он так и не решится, вся эта затея так и не примет завершенной формы, причем его нерешительность застопорит уже запущенный механизм, испортит игру с очень высокой ставкой, поставленной на кон. Если Геринг не примет решения к сегодняшнему вечеру…
Он окажется, в этом она его заверила, снова в своем собственном прошлом сегодня же, к восьми часам вечера. И будет одним из главных виновников проигрыша Германии в войне, что в самом скором времени — и теперь это было уже ему известно — будет стоить ему заплывшей жиром его шкуры.
Уж я позабочусь о том, чтобы Геринг получил все по заслугам, Может быть, я сумею когда–нибудь и для вас… — он осекся, так как Корли нырнул назад, в свою квартиру, и закрыл дверь. Ян остался в коридоре один.
