— Кажется, нет. Но если вы уверены…
Заскрежетал механизм. Машина сменила курс.
«Мы вместе застряли в этом наркотическом бреду, — подумала Кэти. — Мистер Корнинг, вы совершили ошибку, дав мне эту гадость и оставив без присмотра. Корнинг? Что еще за Корнинг?»
— Я знаю, куда мы летим, — заявила она. — В Корнинг.
— Местности с таким названием не существует, — твердо ответил автомат.
— Должна существовать! — Ее охватила паника. — Проверь еще раз в базе данных.
— Ее действительно нет!
— Тогда нам конец, — обреченно подытожила Кэти. — Господи, это ужасно. Я должна быть вечером в Корнинге, а такого места не существует. Что мне делать? Посоветуй что–нибудь. Я на тебя рассчитываю, не бросай меня, пожалуйста… Кажется, я схожу с ума.
— Я попрошу помощи, — сказало такси. — Свяжусь с главной диспетчерской в Нью–Йорке. Минуту… — Робот на какое–то время замолчал. — Мисс, в Нью–Йорке нет диспетчерской, а если даже и есть, то я не могу с ней связаться.
— А в Нью–Йорке вообще что–нибудь есть?
— Множество радиостанций. Но нет телевизионных передач, ничего в УКВ–диапазоне, на частотах, используемых нами. Сейчас я принимаю радиостанцию, которая передает что–то под названием «Мари Марлен». Ведущая тема — пьеса для фортепьяно Дебюсси.
Историю она знала. В конце концов, коллекционирование старины было ее работой.
— Дай звук, чтобы я могла послушать, — велела она.
Через мгновение послышался женский голос. Какая–то страдалица рассказывала другой женщине о своих бедах, излагала самую печальную историю из всех возможных. Тем не менее Кэти охватило лихорадочное возбуждение.
«Они ошиблись, — подумала она, напрягая мысли до предела. — Им меня не уничтожить. Они забыли, что эта эпоха — моя специальность. Я знаю ее столь же хорошо, как и современность. То, что происходит, ничем мне не угрожает. На самом деле этим можно даже как–то воспользоваться».
— Не выключай радио, — сказала она. — И лети дальше.
Она сосредоточилась на мыльной опере. Машина продолжала мчаться вперед.
8
Неожиданно, вопреки законам природы и здравому смыслу, наступил ясный день.
Автомат явно понял, что такого не может быть, и испуганно проскрежетал:
— Мисс, на шоссе под нами! Старинный автомобиль, которого просто не может существовать! — Он опустился ниже. — Посмотрите сами! Видите?
Кэти посмотрела вниз.
— Точно. «Форд–А» тысяча девятьсот тридцать второго года. Я с тобой согласна, «Фордов–А» не делают уже много лет.
Она немного подумала, затем заявила:
— Я хочу, чтобы ты сел.
— Где? — Автоматическому такси эта идея явно не пришлась по вкусу.
— В том городке впереди. Сядь на какой–нибудь крыше.
Кэти была совершенно спокойна, но постоянно помнила об одном: «Это наркотик. Ничего больше! Все будет продолжаться до тех пор, пока йот–йот–сто восемьдесят воздействует на метаболизм моего мозга. Он перенес меня сюда без всякого предупреждения, в конце концов точно так же, без уведомления, вернет обратно, в родное время».
— Я хочу найти банк, — сказала вслух Кэти. — И открыть себе счет. Таким образом…
Внезапно она поняла, что у нее нет валюты этого периода, так что никакую банковскую операцию ей не провести.
«Так что я могу сделать? Ничего? Позвоню президенту Рузвельту и предупрежу его про Пирл– Харбор, — язвительно подумала женщина. — Изменю ход истории. Предложу ему, чтобы он на много лет приостановил работы над атомной бомбой».
Она чувствовала себя бессильной — вместе с тем ее распирало от потенциального могущества. То и другое Кэти ощущала одновременно, что было крайне неприятно.
«Перенести какой–нибудь предмет в современность и в Ваш–35? Или разгадать научную загадку, решить исторический спор? Похитить настоящего, подлинного Бейба Рута [27], забрать его в наш марсианский городок? Ваш–35 наверняка стал бы выглядеть достовернее».
— Вирджил Эккерман сейчас еще маленький мальчик, — медленно проговорила она. — Что из этого следует?
— Ничего, — ответило такси.
— Это дает мне огромную власть над ним. — Кэти открыла сумочку. — Я кое–что ему подарю. Монеты, которые у меня есть, банкноты.
«Сообщу ему дату вступления Соединенных Штатов в войну, — подумала она. — Потом, возможно, он как–то воспользуется этим знанием… Что–нибудь придумает. Эккерман всегда был умнее меня. Господи, как бы тут на него повлиять? Во что ему посоветовать вложиться? В «Дженерал Дайнамикс»? Сказать, чтобы ставил в каждой схватке на Джо Луиса? Покупал недвижимость в Лос–Анджелесе? Что сообщить мальчишке восьми или девяти годков от роду, когда точно и всесторонне знаешь будущие сто двадцать лет его жизни?»
— Мисс, мы уже так долго находимся в воздухе, что у меня заканчивается топливо, — плачущим голосом простонал автомат.
Кэти похолодела.
— Ведь тебе должно хватить на пятнадцать часов.
— У меня слишком мало оставалось, — неохотно призналась машина. — Это моя вина. Мне очень жаль. Я как раз летел на станцию обслуживания, когда вы меня вызвали.
— Ах ты чертова дурная машина, — яростно процедила Кэти, но поделать ничего не могла.
Женщина поняла, что они не сумеют добраться до Вашингтона, от которого их отделяла как минимум тысяча миль. В эти времена, естественно, не существовало высокообогащенного сверхчистого протонекса, требовавшегося такси.
Внезапно она поняла, что надо делать. Эту идею невольно подсказал ей автомат. Протонекс был лучшим топливом в истории человечества. Его получали из морской воды. Достаточно было лишь выслать по почте емкость с протонексом отцу Вирджила Эккермана и поручить ему сперва провести анализ продукта, а затем запатентовать его.
Но Кэти никак не могла ничего послать по почте, не имея денег даже на почтовые марки. В ее сумочке лежал небольшой комок смятых марок, естественно относившихся исключительно к ее времени, две тысячи пятьдесят пятому году.
— Черт побери! — яростно пробормотала она, чувствуя себя подавленной и беззащитной. — Я в одном шаге от решения проблемы и ничего не могу сделать. Каким образом я могу в данное время отправить письмо? — спросила пассажирка у такси.
— Отправьте конверт без марки и обратного адреса, мисс.
Почта доставит его за счет получателя.
— Так, понятно, — обрадовалась Кэти.
Но протонекс в конверт не положишь. Его нужно упаковать в посылку, которую на почте без оплаты не примут.
— Послушай, у тебя есть в схемах какие–нибудь транзисторы? — спросила она.
— Есть несколько. Но они устарели с тех пор, как…
— Дай мне один. Мне все равно, что с тобой будет. Вырви и дай мне его. Чем меньше, тем лучше.
Из щели в спинке переднего кресла выкатился транзистор, который Кэти поймала на лету.
— У меня перестал работать радиопередатчик, — пожаловалась машина. — Мне придется вписать это в ваш счет. Сумма будет большая, поскольку…
