— Джек Блэр здесь? — Врач окинул взглядом помещение, но не увидел своего ассистента.
Однако в дальнем его конце маячил Брюс Химмель с инвентаризационным списком и блокнотом.
— Как решился вопрос с публичной библиотекой в Сан–Диего? — спросил его Эрик.
Химмель удивленно выпрямился.
— Я подаю апелляцию, доктор, и ни за что не сдамся. Каким чудом вы снова оказались в Тихуане?
Послышался голос Тил Перт:
— Джек наверху, на совещании с мистером Вирджилом Эккерманом, доктор. У вас усталый вид. В Шайенне наверняка полно работы, да? Такая огромная ответственность.
В ее голубых глазах с длинными ресницами читалось сочувствие. Большие груди будто слегка округлились.
— Сделать вам чашку кофе?
— Да, спасибо.
Он сел за стол и какое–то время отдыхал, размышляя над событиями последнего дня.
«Странно, что все эти события выстроились в цепочку, которая в конце концов привела меня в исходную точку, к собственному стулу. Не конец ли это в каком–то смысле? Не сыграл ли я уже свою маленькую — а может, и весьма значительную — роль в галактической авантюре с участием трех рас? Или четырех, если считать созданий с Бетельгейзе, похожих на гнилые груши. Возможно, я сделал свое дело. Достаточно одного звонка Молинари в Шайенн, и я снова стану врачом Вирджила Эккермана, буду заменять очередные отказывающие органы. Но остается еще Кэти. Где жена? В клинике корпорации или в какой–то больнице в Сан–Диего? Возможно, она пытается жить как раньше, несмотря на наркотическую зависимость, снова работает на Вирджила. Она смелая женщина и будет бороться до самого конца».
— Кэти здесь? — спросил он у Тил Перт.
— Сейчас проверю, доктор. — Секретарша нажала кнопку интеркома, укрепленную на столе. — Кофе стоит рядом с вами.
— Спасибо. — Он с облегчением сделал глоток.
Почти как в старые добрые времена, кабинет всегда оставался для него оазисом, в котором все было осязаемым, свободным от путаницы и беспорядка домашней жизни. Здесь он мог притворяться, что люди приятны друг другу, отношения между ними могут оказаться просто дружескими и ни к чему не обязывающими. Однако этого не хватало. Без намного более близких контактов нельзя было обойтись, даже если они грозили стать разрушительной силой.
Эрик взял ручку, бумагу и по памяти записал формулу противоядия от йот–йот–180.
— Миссис Свитсент в лазарете на четвертом этаже, — сообщила мисс Перт. — Я не знала, что она больна. Что–то серьезное?
Доктор протянул ей сложенный листок бумаги.
— Передай Джонасу. Он знает, что это и как с ним поступить.
Врач решил пойти к Кэти и рассказать ей о том, что скоро появится противоядие. У него не оставалось ни тени сомнений в том, что он должен это сделать. К этому его обязывали обычные человеческие нормы приличия.
— Ладно, — сказал он и встал. — Пойду к ней.
— Передайте привет жене, — крикнула ему вслед Тил Перт.
— Обязательно, — пробормотал Эрик.
Кэти лежала на койке, скрестив ноги, босая, в белом шелковом халате, и читала журнал. Казалось, будто она стала старше и словно уменьшилась. Женщина явно находилась под действием сильной дозы успокоительного.
— Привет от Тил, — сказал Эрик.
Кэти медленно, с явным усилием подняла голову и сосредоточила на нем взгляд.
— У тебя для меня какие–нибудь новости?
— У нас есть противоядие. Вернее, скоро будет. Корпорация «Хэзелтайн» должна лишь изготовить небольшую партию и доставить ее сюда. Еще шесть часов. — Эрик попытался ободряюще улыбнуться, но ему это не удалось. — Как ты себя чувствуешь?
— Сейчас неплохо, раз ты принес мне такие известия.
Она вела себя удивительно деловито, даже для человека с шизофреническими наклонностями. Наверняка все дело в успокоительном.
— Это ты нашел противоядие, да? Для меня?
Наконец жена все вспомнила и добавила:
— Ну да, и для себя тоже. Но ты мог сохранить все в тайне и ничего мне не сказать. Спасибо, дорогой.
«Дорогой». Это слово в устах Кэти причиняло ему боль.
— Вижу, что в глубине души ты до сих пор меня любишь, несмотря на то как я с тобой поступила, — осторожно продолжала она. — Иначе…
— Я все равно поступил бы так же. Считаешь меня моральным уродом? Лекарство должно стать известным и доступным для всех, кто подсел на эту дрянь. Даже для лилистарцев. На мой взгляд, наркотики, создаваемые специально для того, чтобы вызывать зависимость и разрушать человеческий организм, — нечто отвратительное, преступление против жизни.
Он замолчал, мысленно добавив: «А тот, кто подсаживает на них других, — преступник. Его следует повесить или расстрелять».
— Я уезжаю, — продолжил доктор. — Возвращаюсь в Шайенн. До свидания. Желаю удачно вылечиться. Знаешь, противоядие не устраняет уже случившихся физических разрушений, — добавил он, стараясь, чтобы слова его прозвучали не слишком жестоко.
— На сколько я выгляжу? — спросила Кэти.
— Да уж на сколько есть. Около тридцати пяти.
— Нет. — Она покачала головой. — Я видела в зеркале.
— Проследи, пожалуйста, чтобы все, кто в тот вечер принял наркотик вместе с тобой — тогда, в первый раз, — получили противоядие. Я знаю, что ты это сделаешь. Ладно?
— Конечно. Это мои друзья. — Она поиграла углом журнала. — Эрик, вряд ли я могу рассчитывать на то, что ты теперь со мной останешься. Ведь я в таком состоянии!.. — Жена замолчала.
«Неужели это мой шанс?»
— Ты хочешь развода, Кэти? — спросил Свитсент. — Если так, то я тебе его дам. Но, честно говоря… — Он поколебался.
«Каковы границы лицемерия? Что мне теперь делать? Мое будущее «я», двойник из пятьдесят шестого года, умолял, чтобы я от нее освободился. Разве все разумные доводы не были за то, чтобы именно так и поступить, лучше всего прямо сейчас?»
— Я все равно тебя люблю и не хочу разводиться, — тихо сказала Кэти. — Я постараюсь лучше к тебе относиться, в самом деле. Обещаю.
— Мне сказать честно?
— Да. Ты всегда должен говорить так.
— Позволь мне уйти.
Она посмотрела на него, и в глазах ее вспыхнули следы прежнего яда, разъевшего узы, связывавшие их. Но яд этот иссяк. Его истощила наркотическая зависимость, соединенная с успокоительными средствами, исчезла сила, с помощью которой Кэти удерживала Эрика рядом с собой.
— Что ж, — пробормотала она, пожав плечами. — Я просила честного ответа и получила его. Видимо, мне следует радоваться.
— Значит, ты согласна? Подаем на развод?
— При одном условии, — осторожно сказала Кэти. — Что у тебя нет другой женщины.
— Нет.
Эрик подумал о Филлис Эккерман, но это вряд ли могло считаться даже в мире Кэти, полном подозрений.
— Если узнаю, что есть, то не допущу развода, не дам согласия. Ты никогда от меня не освободишься,
