«написанные» двумя переводчиками, были весьма контрастны, и я стал читать Эмили Дикинсон в оригинале. Это вдохновило меня — в то время начинающего переводчика — на собственную попытку перевода. Вспоминаю, что перед тем, как начать переводить, я переписал от руки весь корпус текстов Эмили Дикинсон, т. е. 1775 стихотворений! Ксерокопирование в те времена было практически недоступно.
КОГДА ВЫ НАЧАЛИ РАБОТАТЬ НАД ПЕРЕВОДАМИ?
Я начал работу над моими переводами в 1983 году — и закончил в 1998 году, т. е. на это ушло более 15 лет моей жизни.
ЧЕМ ВЫ РУКОВОДСТВОВАЛИСЬ В ВЫБОРЕ СТИХОВ?
Выбор стихов был весьма личный — я всегда перевожу только то, что люблю. Иногда я переводил стихи, ранее переведенные другими переводчиками: мне казалось, что в их переводах что-то было упущено.
ЧТО ЗНАЧИЛИ ДЛЯ ВАС, КАК ДЛЯ ПОЭТА, СТИХИ ЭМИЛИ ДИКИНСОН — ТОГДА И СЕЙЧАС?
Стихи Эмили Дикинсон значили для меня очень много как 23 года назад, так и сейчас. Как мне кажется, она — один из немногих поэтов не только для чтения, но и для перечитывания. Кстати, теперь я перечитываю ее только по-английский, несмотря на все удачи русских переводчиков. На мое собственное творчество как поэта Эмили Дикинсон повлияла косвенно — через Уильяма Карлоса Уильямса и Карла Сэндберга, которые, конечно, сами находились под колоссальным влиянием Эмили Дикинсон.
В ЧЕМ САМАЯ ТРУДНАЯ ЗАДАЧА ДЛЯ ПЕРЕВОДЧИКА СТИХОВ ЭМИЛИ ДИКИНСОН?
На мой взгляд, самое трудное для переводчика Эмили Дикинсон — ее образная система. Если следовать ей буквально, текст редко укладывается в ритмический корсет стиха. Что же касается философской концепции стихов Эмили Дикинсон, она всегда проступает исподволь, не нарочито. Эмили Дикинсон — мастер «недосказывания», understatement. Всякий раз, когда кто-либо из переводчиков — в том числе и я сам — пытался пересказать сказанное ЭД более конкретно, его постигала неудача.
ЧЕМ СТИХИ ЭМИЛИ ДИКИНСОН ПРИВЛЕКАЮТ РОССИЙСКОГО ЧИТАТЕЛЯ?
Российскому читателю поэзия Эмили Дикинсон всегда будет близка. Зрительно — и пунктуационно — близкая к творчеству Марины Цветаевой, и потому обманчиво «привычная», она раскрывает читателю совсем иную, чем у русской поэтессы, философскую систему. Обе они, впрочем, приоткрывают постороннему глазу внутренний мир человека глубоко чувствующего и находящегося в постоянном контакте с природой.
ЧТО В СТИХАХ ЭМИЛИ ДИКИНСОН РОССИЙСКИЙ ЧИТАТЕЛЬ ПОСТИГАЕТ СРАЗУ, А ЧТО С ТРУДОМ?
Ощущение привычности отказа от житейских благ, глубоко скрытого душевного страдания и бесконечного терпения — все это делает Эмили Дикинсон самой «русской» из зарубежных поэтесс. То, что российский читатель постигает труднее всего и каждый раз преодолевает заново, — вещи чисто внешние, как то необычность стихотворной формы, эксперименты с рифмой, и еще необычно богатая образность текста.
(Из анкеты журнала «Иностранная литература». Вопросы задавала проф. Татьяна Венедиктова)
Эмили Дикинсон. «Домашняя вечность»
Вступительная статья и переводы стихов Светланы Чулковой
…Город Амхерст, штат Массачусетс. Новая Англия. Середина 19 века. Аккуратный сад, усеянный цветами и поющими птицами; кусты, постриженные до геометрической правильности; череда врытых в землю камней (глубоко, до темечка) образует садовую дорожку. Расстояние между камнями — длиной в средний человеческий шаг. «Stepping stones» — «шаговые камни», отполированные многолетней размеренностью жизни.
..Маленькая рыжеватая женщина сидит у окна и что-то шьет. Золотистую прядку, выбившуюся из пучка, она нетерпеливо заводит за ухо. Мелькает серебристая игла, а женщина что-то сосредоточенно бормочет. Мимо окна проходит сестра женщины — Лавиния. Она знает, что именно шьет ее сестра Эмили: вовсе не то, что представляешь ты, читатель. Поможем твоему привыкшему к кинематографу воображению и допустим, что камера наезжает на окно. Наплыв в затемнение…
И мы оказываемся в комнате. Ну да, рассказ наш вовсе не о рукодельнице, потому что Эмили занята совсем другим делом: она сшивает самодельные книжки своих стихов. Начиная с 20-летнего возраста, то есть с 1850 года — и до тех пор, пока не пересталось писать, у Эмили накопилось 1775 стихотворений, а опубликовала она при жизни — всего семь, пять из них — в газете «Спрингфилд Рипабликан», у редактора мистера Холланда. В 1862 году Эмили Дикинсон пишет письмо пастору Томасу Хиггинсу, человеку, находящемуся около литературы. Он признает в Эмили оригинальные поэтические способности, но советует не печататься. С 1862 года Эмили на предложения друзей опубликовать ее стихи отвечает неизменным отказом.
Раковина захлопнулась. Так начинает зреть жемчуг…
Учеба в женской семинарии (г. Холиоук, штат Массачусетс), а затем в академии родного города (основателем которой был ее дедушка, а отец — с 1835 по 1872 г — казначеем) — учеба не превратила Эмили в набожную девушку, перебирающую в уме лик Бога, словно лица женихов. Эмили видела один лишь ореол и шла на его свет… В 1855 году, по дороге в Вашингтон к отцу, который был в то время конгрессменом (1853–1855 гг), Эмили, остановившись в Филадельфии, слушает проповеди известного священника Преподобного Чарльза Водсвурта. Потом они долго переписываются. Это была ее первая большая и невозможная любовь, любовь-ореол… В конце семидесятых Эмили предает себя добровольному заточению в стенах собственного дома. С 1870 года одевает только белые платья и принимает лишь тех людей, которых «просеивает» ее сестра Лавиния, живущая по соседству.
В 1874 году умирает отец Эмили. В 1878 году Эмили посещает вторая — на этот раз разделенная любовь — к Отису Лорду, другу ее отца. В 1882 году умирают ее мать и Уодсвурт, в 1884 — Отис Лорд.
Больше всего стихотворений (800) Эмили Дикинсон написала за период гражданской войны (1861– 1865): словно живой цветок, она собирала на себе наэлектризованный войной воздух, а потом отряхивала его, и он превращался в стихи.
