из них относится к классу ТТЕR; исключение составляют только vadinti/pavadinti, vadintis/pasivadinti, относящиеся к группе ISТА, и, возможно, aiskinti/paaiskinti, aiskintis/issiaiskinti, teisinti/pateinsinti, teisintis/pasiteisinti, которые нужно, скорее всего, отнести к группе СТЕК. Кроме того, было исследовано 27 глаголов неречевых, также принадлежащих к акциональному классу 15ТА, причем 20 из них объединяются в пары (т. е. было 10 пар). Всего исследовано 89 глаголов («парных» и непарных).
Исходная и главная гипотеза заключалась в том, что в морфологических парах глаголов, обозначающих речевые акты, чье лексическое значение, по всей видимости, одинаково, полупричастия приставочного («перфективного») глагола используются прежде всего для обозначения коинциденции (а бесприставочные для подтипов таксиса). Посмотрим сначала результаты подсчетов для 16 пар речевых глаголов (см. табл. 2).
Высказанную только что гипотезу эти данные ни в коей мере не подтверждают. Правда, соотношение между частотой таксисного и коинцидентного употребления полупричастий от некоторых высокочастотных глаголов свидетельствует в пользу выше сформулированной гипотезы. Так, например, соотношение для пары со значением «говорить/сказать (что Р)» таково: sakuti 20: 48, pasakuti 0: 6 (таксис: коинциденция). Но подобные единичные факты статистически не показательны.
В принципе тот же результат мы получим, сопоставив частотность всех глаголов, выступающих в парах. Картина здесь следующая:
Следовательно, гипотеза о том, что среди «парных» глаголов, обозначающих речевые акты, дериваты с приставками чаще используются с целью обозначения коинциденции, на нашем материале не подтверждается.
Из таблиц 2 и 3 вытекает еще и то, что полупричастия от бесприставочных «парных» глаголов речевых актов вообще употребляются гораздо реже, чем от их производящих основ; соотношение примерно 1:9.
В работах, посвященных русским деепричастиям, высказывалось мнение, что функцию коинциденции они выполняют преимущественно в постпозиции по отношению к финитному глаголу, которому они синтаксически подчиняются, см. [Ruzicka 1980: 200]. Аналогичная гипотеза применительно к литовским полупричастиям подтверждается, и то на крайне сигнификантном уровне; см. таблицу 4.
Нужно признать, что большинство примеров дала пара rasity/parasity «писать/написать», и столь высокая доля, приходящаяся на данную пару, может легко исказить реальную картину. Но даже если мы вычтем случаи употребления этих двух глаголов и, таким образом, «очистим» данные из табл. 4, разница в распределении все равно удерживается на высоком уровне; тогда ?2 = 7,63 > ?2 0,01; f=1 = 6,64.
После такого отрицательного вывода мы остаемся без ответа на вопрос о том, какую функцию выполняют причастия от приставочных «парных» глаголов. Если верно, что лексически они не отличаются от исходных глаголов (основ), а их приставкам приписывается перфективирующая функция, то как они «согласовывают» эту функцию с (утверждаемой[12]) общей функцией полупричастий указывать на одновременность действий? И нельзя ли все-таки отметить какое-либо распределение функций между полупричастиями обоих глаголов в паре, не сводимое к лексическим различиям?
Посмотрим на следующий пример[13]:
(9) Sio laikotarpio nacionalizmas gavo tradicinio nacionalizmo pavadinima. Jo budingas bruozas buvo iskelimas ir garbinimas monarchistines praeities ir tradiciju. Taciau Liudvikas XVHI, Burbonu ipedinis, uzimdamas sosta, jau
(M. Mackevicius «Atsiminimai»)
«Национализм этого периода получил название традиционного национализма. Его характерной чертой было возвышение и преклонение перед монархическим прошлым и традициями. Однако Людовик XVIII, наследник Бурбонов, заняв/ занимая престол, уже
Первую форму от глагола класса ISTA (uzmdamas) можно заменить на действительное причастие прошедшего времени (uzemcs), тем самым подчеркнув его ингрессивный компонент; в любом случае это полупричастие задает таксисное соотношение. Однако временнoе соотношение собственно интересующей нас формы paZadedamas с финитным глаголом kreipesi остается неопределенным: в принципе оно могло бы обозначить коинциденцию («обратился к народу, обещая/пообещав»), но в данном контексте такое прочтение маловероятно потому, что нельзя обратиться к адресату, одновременно произнося его имя и тем самым обещая ему что-то. Перед нами здесь, скорее всего, последовательность речевых действий: «обратился к народу и пообещал».
Подобные наблюдения можно сделать и на основе многих других случаев, встретившихся при просмотре данных корпуса. Ср. еще один пример:
(10) Ir vis delto jie grazino skundus atgal. Pridejo kazkoki? geltona lapa ir
«И все-таки они вернули жалобы назад. Приложили какой-то желтый листок и
Следует ли заданное полупричастием paaiskindami (от приставочного глагола paaiskinti <= aiskinti «пояснять, выяснять») и финитным глаголом grczino соотношение понимать как последовательность («когда вернули… пояснили») или как наступление события «пояснили» на фоне «возвращали»? Ни полупричастие, ни финитное сказуемое[14] не позволяют решить этот вопрос однозначно. Более того, вполне возможно акционально диффузное чтение: «возвращали / вернули…, причем пояснили».
В связи с этим укажем на одно любопытное обстоятельство: полупричастия могут употребляться, подчиняясь финитным глаголам, которые задают замкнутый промежуток времени. Ср. пример (11), в котором полупричастие atsakinedama «отвечая (на разные вопросы)» подчинено сказуемому — форме глагола pasedeti; этот глагол обозначает непредельный процесс, а приставка разводит лишь внешнее, чисто временнoе ограничение:
(11) <…> Amalija atsega sunui siltus marskinius, nutraukia vilnones kojines. — Laikas i lovele. — Mamyt, vasara nuvaziuosim prie to kalno? — Zinoma. — Ir tetis kartu? — Aisku. Amalija paguldo sunu, valandele
«Амалия расстегивает сыну теплую рубашку, снимает шерстяные носки. — Пора спать. — Мам, летом мы поедем к той горе? — Конечно. — И папа с нами? — Конечно. Амалия укладывает сына спать и
