Библейские фразеологизмы в русской и европейской культуре

олицетворяют нечестивцев и беззаконников. Жемчуг же (в церк. – слав. варианте бисер) символизирует здесь слово Божье.

И наконец, ещё один метафорический образ из Нагорной проповеди – волк в овечьей шкуре (‘человек, прикрывающий свои дурные намерения, действия маской добродетели, кротости; лицемер’). Иисус говорит о необходимости распознавать злонамеренных и хитрых лжепророков: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные; по плодам их узнаете их» (Мат. 7:15–16).

В русский литературный язык выражение волк в овечьей шкуре вошло в XVIII в.

Таким образом, фразеологизмы этой группы самые что ни на есть библейские. Но вот обороты третьей группы хотя и вполне библейские, но не совсем фразеологизмы. Всё дело в том, что в Библии это обычные свободные словосочетания, употребляемые там в прямом значении. И только попав из Библии в какие-либо языки (в том числе и русский), они становятся библейскими фразеологизмами. Библейскими потому, что пришли из Библии, а фразеологизмами потому, что приобрели статус обобщённо-образных метафорических оборотов.

Приведём примеры.

Козёл у древних евреев был одним из жертвенных животных, участвующих во многих обрядах. Так, весьма значительным праздником, связанным с козлом отпущения, считался День Очищения. В этот день во искупление грехов сынов Израилевых полагалось принести в жертву овна (проще говоря, барана) и двух козлов. Овен сжигался, а козлов ставили перед входом в святилище, где находился ковчег завета (святыня израильтян в виде короба, в котором хранились две скрижали (каменные доски) с десятью библейскими заповедями). Затем бросали жребий: который из козлов должен быть принесён в жертву Господу, а который отпущен в пустыню (см. Лев. 16:5, 7–8).

В книге «Левит» подробно описан этот сакральный обряд, совершаемый братом Моисея первосвященником Аароном: «И приведёт Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесёт его в жертву за грех, а козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения…И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлёт с нарочным человеком в пустыню. И понесёт козёл на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню» (Лев. 16:9-10, 21–22).

Таким образом, в библейском тексте значение оборота козёл отпущения — прямое, т. е. это ‘животное, которое отпускается’ [в пустыню]. Конечно, в данный обряд вкладывается и некий сакральный, религиозно-культовый смысл: козёл «забирает» с собой в пустыню все грехи людей, участвующих в ритуальном действе. И именно этот сакральный смысл (перекладывание чужих грехов на невиновного) лёг в основу значения данного оборота в русском языке, хотя и в изменённом виде: сакральность исчезла (о десакрализации мы с вами ещё поговорим), значение стало переносным, метафорическим. Теперь уже это не животное, а ‘человек, на которого перекладывают, возлагают ответственность за чужую вину’. Кроме того, в этом значении появилась ироническая и даже саркастическая окраска.

Ещё один пример перехода прямого библейского значения в переносное метафорическое за пределами Библии – оборот избиение младенцев, ироническое или шутливое значение которого в русском языке ‘расправа сильных и влиятельных с беззащитными, неопытными людьми; применение строгих мер по отношению к кому-либо’.

Выражение восходит к Евангелию от Матфея, где рассказывается о рождении Иисуса Христа и последовавших за этим событиях. «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы [учёные мужи, мудрецы, занимавшиеся наблюдением небесных светил и т. п.] с востока и говорят: Где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним» (Мат. 2:13).

«Царь Иудейский» – это один из Божественных титулов Христа. Однако Ирод, правивший в Иудее долгие годы, понял волхвов по-другому: он решил, что родился претендент на его, Ирода, престол. Поэтому он, «собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано чрез пророка» (Мат. 2:4–5).

«Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце, и когда найдёте, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему» (Мат. 2:7–8).

Ведомые звездой Спасителя, волхвы пришли в Вифлеем, к месту, где находились Младенец с Марией, Матерью Его, «и падши поклонились Ему; и, открывши сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (Мат. 2:11).

Во сне волхвы получили откровение о том, что они не должны возвращаться к Ироду, и вернулись в страну свою другим путём.

«Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов. Тогда сбылось реченное чрез пророка Иеремию, который говорит: “Глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет”» (Мат. 2:16–18; см. также Иер. 31:15).

В евангельском выражении «избить всех младенцев» глагол избить означает ‘истребить, умертвить’. В русском языке, во-первых, глагол избить заменён существительным избиение, а во-вторых, русское выражение, по сравнению с евангельским текстом, приобрело переносное значение и шутливую или ироническую окраску.

Итак, уважаемые читатели, мы с вами выявили три группы библейских фразеологизмов – добиблейские, собственно библейские и постбиблейские (ниже мы рассмотрим ещё несколько групп). Однако следует сказать, что классификация эта немного условна и нужна лишь для того, чтобы лучше разобраться в значениях библейских оборотов, выяснить, где, когда и как они возникли, понять их связь с БФ современного русского языка, определить их функции в языке.

В подтверждение сказанного об условности данной классификации хочу привести пример ещё одного известного и широко употребительного в русском языке библейского фразеологизма – нести свой крест, что означает ‘терпеливо переносить страдания, жизненные испытания и трудности, принимая их как неизбежность; безропотно мириться со своей тяжёлой и горькой участью; выполнять свой долг до конца’.

Это выражение восходит к Евангелию от Иоанна, в котором говорится, что Иисуса заставили Самого нести Свой крест к месту казни: «И взяли Иисуса и повели. И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа» (Иоан. 19:16–17). Правда, у других евангелистов сказано, что вместо падавшего от изнеможения Иисуса крест нёс некий Симон из Киринеи: «И когда повели Его, то, захвативши некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нёс за Иисусом» (Лук. 23:26; см. также Мат. 27:32; Мар. 15:21). Но здесь нет никакого противоречия. По всей видимости, сначала крест нёс Сам Иисус, а затем, когда Он окончательно выбился из сил, то сопровождавшие Его воины заставили нести крест попавшегося им навстречу Симона Киринеянина.

Таким образом, данный оборот имеет здесь прямое значение и, следовательно, относится к постбиблейским фразеологизмам, которые приобретают метафорическое значение за пределами Библии, т. е. в том или ином национальном языке.

С другой стороны, крест для многих людей стал символом добровольно принятых на себя страданий и тяжких испытаний ради какой-то высшей цели. А для всех христиан крест является святыней и символом спасения во Христе, поскольку именно на кресте Иисус принял мучительную и позорную смерть во искупление грехов человеческих.

В тексте Евангелий образ креста также неоднократно используется символически. Под несением креста подразумевается выбор жизненного пути, связанного с лишениями, тяготами, гонениями, ненавистью и