Рис. 1. Жилой дом купца Шактунуна в южной части торгового пригорода в Канише: приемная с переносным очагом, кухня с печью, архивная комната, кладовая и спальня (по материалам раскопок Кюль- тепе).
Рис. 2. Подписная печать канишского купца с изображением его самого (слева), божества с весами и личных богов-покровителей купца (оттиск).[35]
нимали активное участие и наиболее зажиточные представители местного населения.
До нас дошли многие тысячи глиняных табличек с клинописью — документы из архивов купцов, главным образом из колонии Каниш на современном городище Кюль-тепе около г. Кайсери, но также из Амкувы (городище Алишар), Хаттусаса (городище Богаз-кёй) и др. В этих документах упоминаются еще десятки колоний и торговых станов. К сожалению, мы не знаем местоположения многих из них. Большинство, несомненно, находилось в Малой Азии — от озера Туз, где была расположена Пурушханда, до р. Лика (Гайл-гет — Келькит), на которой, по-видимому, находилась колония Самуха. Базой для проникновения в Малую Азию, вероятно, служила колония Ур-Шу, — по-видимому, немного выше выхода р. Евфрата на равнину (по другому мнению — в Северной Месопотамии). По крайней мере одна колония, как кажется, находилась в верховьях р. Тигра — это колония Нахрия, если ее можно отождествить с позднейшей Нехерией, центром области Арме(?), которую ищут в районе совр. Майафаркина (средневековый Неп'ер-керт) или несколько западнее.
Область распространения ассирийских колоний совпадает с районами развития металлургии; поэтому ассирийцы не проникали на Армянское нагорье, где металлургия бронзы получила полное развитие позже.
На всей территории, где действовали ассирийские колонисты, как показывают данные их торговых архивов, уже к XX в. до н. э.[50] повсюду возникли раннеклассовые города-государства, управлявшиеся царьком-вождем («правителем») и [36] царицей-жрицей («правительницей»), вероятно вместе со старейшинами. Центром такого государства был город с крепостью[51]. Наряду с этим, несомненно существовали, особенно в горных районах, также и вполне еще первобытные племена.
Рис. 3. Пара горских башмаков. Реконструкция по глиняной модели из Каниша.
Местное население малозийских городов-государств жившее патриархальными родовыми общинами, по-видимому, вполне обеспечивало себя продуктами скотоводства, хлебом (были известны ячмень, пшеница, эммер и, возможно, просо-гоми), виноградом, ремесленными изделиями и отчасти шерстяными тканями, но покупали шерстяные и льняные ткани также у колонистов, но у них они прежде всего приобретали олово, необходимое для изготовления бронзы. Со своей стороны колонисты вывозили главным образом серебро, но также медь и шерсть и, кроме того, пытались захватывать какой-то драгоценный металл, вывоз которого был запрещен, — возможно, железо[52]. Характерно, что работорговля почти не практиковалась, хотя рабы были известны. Товары ввозили и вывозили караванами на ослах; с этих караванов местные [37] царьки взимали пошлины и имели право первого выбора из привезенных товаров, что, конечно, способствовало дальнейшему обогащению местной знати.
В среде жителей Малой Азии происходило быстрое имущественное и классовое расслоение, развивалось кабальное рабство. К концу периода существования колоний (в начале — середине XIX в. до н. э.) начался процесс завоевания соседних городов-государств наиболее могущественными царьками, что в конце концов привело к созданию Древнехеттского царства и к прекращению торговой деятельности ассирийцев, поскольку последние были сильны именно разрозненностью местных правителей.
К востоку и северо-востоку от области ассирийской колонизации процесс имущественной и классовой дифференциации по изложенным выше причинам шел медленнее; однако пышные погребения вождей, найденные в районе Триалети и около Кировакана, относящиеся, правда, скорее всего к несколько более позднему периоду (XVIII–XVI вв. до н. э.?), с высокохудожественной золотой, серебряной и бронзовой утварью и обильными жертвоприношениями скота, с рабами, сопровождавшими вождей в могилу, указывают на то, что и здесь среди господствовавших племен имущественное расслоение очень сильно продвинулось; наряду с этим, в Закавказье найдены и более скромные родовые погребения того же времени. На связь этих племен Закавказья с хеттско-хурритской культурой указывает обряд кремации и одежда людей, изображенных на одном из триалетских серебряных кубков (короткие юбочки и обувь с загнутыми носками).
Возникновение Хеттского царства. В центральной Малой Азии, после временного возвышения правителей других городов-государств, гегемоном около середины XIX в. до н. э. стал Аниттас, правитель Куссара. Ему удалось, между прочим, захватить старый хаттский центр, г. Хатти (Хаттусас), который позже стал столицей названной по нему Хеттской державы[53]. Но [38] основателем царского дома и хеттского государственного могущества хетты считали Лапарнаса, правившего, вероятно, в начале XVII в. до н. э.[54] По преданиям, этот царь претендовал на власть над всей территорией Малой Азии от Средиземного и Эгейского до Черного морей[55]. Следующие хеттские цари пытались завоевать Северную Сирию, а внук Лапарпаса, Мурсилис I, даже совершил опустошительный набег на Вавилон (ок. 1595 г. до н. э.). На обратном пути он столкнулся с хурритами, то есть, по всей вероятности, с зачатком слагавшегося около этого времени государства Митанни. Однако после насильственной смерти Мурсилиса I Хеттское царство разваливается, главным образом по причине распрей среди знати; в то время как цари пытаются установить порядок престолонаследия от отца к сыну, знатные роды поддерживают более старый порядок перехода престола от умершего царя в род мужа царской дочери от главной царицы[56]. Одновременно происходит наступление касков: еще до 1550 г. они навсегда отрезали Хеттское царство от Черного моря[57]. Установление при царе Телепинусе (ок. 1525 г.) твердого порядка престолонаследия и урегулирование отношений между царской властью и собранием воинов, отражавшим интересы знати[58], еще не привело к восстановлению прежнего могущества Хеттского царства.[39]
Усиление роли хурритов. В XIX–XVIII вв. до н. э. на севере Месопотамии и Сирии существовал целый ряд городов-государств; в их деловой переписке использовался аккадский (восточносемитский) язык и аккадская клинопись, а население состояло из восточных и западных семитов с некоторой примесью хурритского элемента[59]. В конце XIX в. наиболее могущественным государством здесь стал Ашшур на р. Тигре, где власть захватил западный семит Шамши-Адад I, который принял необычный для Ашшура титул «царя» и временно поставил под свою гегемонию территорию от Евфрата на западе до гор Загра на востоке; он пытался, по-видимому, осуществить контроль и над сетью еще сохранявшихся торговых колоний в Малой Азии. Однако государство его оказалось непрочным; вскоре после его смерти сначала область по среднему Евфрату, а затем и сам Ашшур и соседние города (например, Ниневия) были вынуждены подчиниться вавилонскому царю Хаммурапи. Но и власть династии Хаммурапи в этих районах оказалась непрочной: по-видимому, уже с середины XVIII в. до н. э. начинается вторжение в Вавилонию племен касситов с Иранского нагорья, удерживать в своих руках Северную Месопотамию вавилонские цари более не могли. Уже к концу XVII в. хетты наталкиваются на хурритов при своих набегах на Хальпу в Сирии (совр. Халеб; до XVIII в. до н. э. здесь было западносемитское государство Ямхад).
Продвижение хурритов на юг и запад, начавшееся в III тыс. до н. э., интенсивно продолжалось и в начале II-го. Еще в III тыс. до н. э. хурриты продвинулись в горы Киликийского Тавра, где мы, по данным хеттских источников XIV–XIII вв., встречаем хурритские собственные имена [60] и прочно укоренившиеся культы хурритских богов, оказавшие очень сильное влияние и на культуру центральной части Хеттского царства. [40] Хурритское влияние сильно сказывается также на языке хеттов, и даже хеттская правящая династия, видимо, была полухурритской по происхождению
