Ниппурская библиотека была обнаружена в школе, так называемой э-дубе («дом табличек»). Хотя школа эта была светской (она готовила писцов для гражданской администрации), однако естественно (особенно для такого культового центра, как Ниппур), что жрецы оказывали на неё огромное влияние.) и чаще всего посвящены Энлилю, богу-покровителю этого города, и другим божествам его круга. Но есть также гимны царям и храмам. Однако гимны можно было посвящать лишь обожествленным царям, а обожествлялись в Шумере не все цари.
Наравне с гимнами, богослужебными текстами являются плачи, очень распространенные в шумерской литературе (особенно плачи о народных бедствиях). Но самый древний памятник подобного рода, известный нам, не богослужебный. Это «плач» о разрушении Лагаша царем Уммы Лугальзагеси. В нем перечисляются разрушения, произведенные в Лагаше, и проклинается их виновник. Остальные же дошедшие до нас плачи — плач о гибели Шумера и Ура, плач о гибели Ура, плач о гибели Урука и Эреду — ритуального характера: они исполнялись, видимо, при обряде восстановления разрушенных городов и храмов.
С культом связана замечательная серия поэм (или песнопений), начиная с «Хождения Инаны в преисподнюю» и кончая «смертью Думузи», отражающая миф об умирающих и воскресающих божествах и связанная с соответствующими обрядами. Богиня плотской любви и животного плодородия Иннин (Инана) полюбила бога - (или героя) пастуха Думузи и взяла его в мужья. Однако затем она низошла в преисподнюю, по-видимому чтобы оспорить власть царицы преисподней. Умерщвленная, но хитростью богов возвращенная к жизни, Инана может вернуться на землю (где тем временем все живое перестало размножаться), лишь отдав преисподней за себя живей выкуп. Инана почитается в разных городах Шумера и в каждом имеет супруга или сына; все эти божества преклоняются перед ней и молят о пощаде; лишь один Думузи гордо отказывается. Думузи предан злым гонцам преисподней; тщетно сестра его Гештинана («Лоза небес») трижды превращает его в животное и прячет у себя; Думузи убит и уведен в подземный мир. Однако Гештинана, жертвуя собой, добивается, чтобы Думузи на полгода отпускали к живым, на это время она сама взамен него уходит в мир мертвых. Пока бог-пастух царит на земле, богиня-растение умирает. Структура мифа оказывается много сложнее, чем упрощенный мифологический сюжет умирания и воскрешения божества плодородия, как он обычно излагается в популярной литературе.
К ниппурскому канону принадлежат также девять сказаний о подвигах героев, отнесенных «Царским списком» к полулегендарной I династии Урука, — Энмеркара, Лугальбанды и Гильгамеша,— об их дальних походах и сказочных приключениях. Ниппурский канон, видимо, начал создаваться в период III династии Ура, а цари этой династии были тесно связаны с Уруком: ее основатель возводил свой род к Гильгамешу. Включение в канон урукских легенд произошло скорее всего потому, что Ниппур был культовым центром, который всегда был связан с господствующим в данное время городом. При III династии Ура и I династии Иссина единообразный ниппурский канон был введен в э-дубах (школах) других городов державы.
Все дошедшие до нас героические сказания находятся на стадии образования циклов, что обычно характерно для эпоса (группирование героев по месту их рождения — одна из ступеней этой циклизации). Но памятники эти настолько разнородны, что их с трудом можно объединить общим понятием «эпос». Это разновременные композиции, одни из которых более совершенны и законченны (как замечательная поэма о герое Лугальбанде и чудовищном орле), другие — менее. Однако составить даже примерное представление о времени их создания невозможно — различные мотивы могли включаться в них на разных этапах их развития, сказания могли видоизменяться на протяжении веков. Ясно одно: перед нами ранний жанр, из которого эпос разовьется впоследствии. Поэтому герой такого произведения — ещё не эпический герой-богатырь, монументальная и часто трагическая личность; это скорее удачливый молодец из волшебной сказки, родственник богов (но не бог), могучий царь с чертами бога; он имеет сказочных помощников — орла, дикого человека Энкиду.
Известны также эпические произведения, где героем является божество. Одно из них — сказание о борьбе богини Иннин (Инаны) с олицетворением подземного мира, названным в тексте «гора Эбех», другое — рассказ о войне бога Нинурты со злым демоном Асаком, также обитателем подземного царства. Нинурта одновременно выступает и как герой-первопредок: он сооружает плотину-насыпь из груды камней, чтобы отгородить Шумер от первозданного океана, который разлился в результате смерти Асака, а воды, затопившие поля, отводит в Тигр. Есть и другая пространная поэма с восхвалениями Нинурты.
Если не прямо к культовой, то, во всяком случае, к жреческой литературе следует отнести поэмы, откликающиеся на события истории. Такова серия поэм, связанных с династией Аккаде и особенно с именем Нарам-Суэна — сначала с его подвигами, а затем с его гордыней, осужденной богом Энлилем. Сюда же примыкает и гимническое произведение, условно называемое «Проклятие городу Аккаде».
Более распространены в шумерской литературе произведения, посвященные описаниям созидательных деяний божеств, так называемые этиологические (т.е. объясняющие) мифы; одновременно они дают представление и о создании мира, как оно виделось шумерам. Возможно, что специально космогонических сказаний в Шумере и не было (или они не записывались). Трудно сказать, почему это так: вряд ли возможно, чтобы представление о борьбе титанических сил природы (богов и титанов, старших и младших богов и т.д.) не отразилось в шумерском мировоззрении, тем более что тема умирания и воскрешения природы (с уходом божества в подземное царство) в шумерской мифолографии разработана подробно — в рассказах не только об Иннин-Инане и Думузи, но и о других богах, например об Энлиле.
Устройство жизни на земле, установление на ней порядка и благоденствия — едва ли не любимая тема шумерской литературы; она наполнена рассказами о сотворении божеств, которые должны следить за земным порядком; заботиться о распределении божественных обязанностей, об установлении божественной иерархии, о заселении земли живыми существами и даже о создании отдельных сельскохозяйственных орудий. Главными действующими богами-творцами обычно выступают Энки и Энлиль.
Многие этиологические мифы составлены в форме прений — спор ведут либо представители той или иной области хозяйства, либо сами хозяйственные предметы, которые пытаются доказать друг другу свое превосходство; например лето и зима, медь и серебро, мотыга и плуг, скотовод и землепашец. В распространении этого жанра, типичного для многих литератур древнего Востока, большую роль сыграла шумерская э-дуба. О том, что представляла собою эта школа на ранних этапах, известно очень мало, однако в каком-то виде она существовала уже с самого начала письменности (о чем свидетельствует наличие учебных пособий). Видимо, как особое учреждение э-дуба складывается не позже середины III тысячелетия до н.э. Первоначально цели обучения были чисто практическими — школа готовила писцов, землемеров и т.д. По мере развития школы обучение становилось все более универсальным, и в конце III — начале II тысячелетия до н.э. э-дуба становится чем-то вроде «академического центра» того времени — в ней преподают все отрасли знаний, тогда существовавшие: математику, грамматику, пение, музыку, право, изучают перечни правовых, медицинских, ботанических, географических и фармакологических терминов, списки литературных сочинений и т.д.; существует учебник приемов земледелия — в ритмизованной форме.
Большинство рассмотренных выше произведений сохранилось именно в виде школьных или учительских записей, через школьный канон. Но есть и специальные группы памятников, которые принято называть «текстами э-дубы»: это произведения, рассказывающие об устройстве школы и школьной жизни, дидактические сочинения (поучения, нравоучения, наставления), специально адресованные школярам, часто тоже составленные в форме диалогов-споров, и, наконец, памятники народной мудрости: афоризмы, пословицы, анекдоты, басни и поговорки. Через э-дубу до нас дошел и единственный пока образец ритмизованной сказки на шумерском языке.
Даже по этому неполному обзору можно судить о том, насколько богаты и разнообразны памятники шумерской литературы. Этот разнородный и разновременный материал, большая часть которого была записана только в самом начале III (если не в начале II) тысячелетия до н.э., во многом сохранил приемы, свойственные устному словесному творчеству. Основной стилистический прием большинства мифологических и праэпических рассказов — многократные повторения, например повторение в одних и тех же выражениях одних и тех же речей (но поочередно между разными собеседниками). Это не только художественный прием троекратности, столь характерный для эпоса и сказки (в шумерских памятниках он иногда достигает девятикратности), по еще и мнемонический прием, способствующий лучшему запоминанию произведения,— наследие устной передачи мифа, эпоса, специфическая черта ритмической,
