и винное довольствие от государства. Стремясь таким путем объединить общегосударственную администрацию с формами традиционного общинного самоуправления, Лю Бан пытался подчинить себе общину, превратить саньлао в низшее звено имперской администрации.
Торговцы и ростовщики, занимавшие привилегированное положение при Цинях, были подвергнуты различным ограничениям, купцы обложены повышенным налогом. Дело было ещё и в том, что крупнейшие торговые семьи, о которых источники сообщают, что они «богатством сравнялись с вапами», рассматривались теперь Лю Баном как опасный конкурент государства по использованию богатств и распределению доходов страпы.
В обстановке роста товарности хозяйства земледелие не давало таких прибылей и доходов, как торговля, ростовщичество, спекуляции и т.п., для государства же именно оно представляло особую важность. Общественное мнение также испокон веков считало владение землей непременным условием престижа и почета. Земледелие было провозглашено основой хозяйства и самым уважаемым занятием населения. Главам семей общинников Лю Бан присвоил низший из 18 сословных рангов полноправного гражданства, дающий право на смягчение наказания (и в том числе, видимо, на освобождение от каторжного рабства). Лю Бан и его ближайшие преемники опирались на землевладельцев.
В период борьбы против династии Цинь вожди повстанцев стихийно присваивали себе прежние высшие титулы знатности (отмененные Цинь Ши-хуанди). В 207 г., после сдачи циньской столицы и ликвидации династии Цинь, наступил момент равновесия сил повстанческих армий, когда их вожди провозгласили Сян Юя верховным правителем-гегемоном (ба-ваном) Поднебесной. Тогда же Сян Юй разделил всю страну на 19 наделов между сильнейшими военачальниками, провозгласив всех их ванами. Лю Бан был утвержден ваном Хань (захваченной им, а потом пожалованной ему территории): отсюда и пошло название основанной им династии.
Расстановка сил во внутренней борьбе не давала возможности Лю Бану, придя к власти, отстранить прежнюю потомственную аристократию — активную участницу антиципьского движения, и потому он вынужден был частично возродить и прежние принципы распределения доходов верхушкой господствующего класса. В угоду ей Лю Бан восстановил высшие чжоуские титулы — ван и хоу. Носителям таких титулов (присваиваемых теперь за личные заслуги) были переданы в наследственное пользование земли, точнее, наследственное право на присвоение определенной доли государственных налогов и повинностей с этих земель. Поэтому в актах пожалований указывалось не количество земли, а число податных единиц — семей или «очагов». В административном отношении эти жалованные территории входили в состав государственных округов на общем основании. Лишь крупнейшие из них (прежде всего «ванства» членов императорской семьи) представляли собой отдельные административные единицы, где ваны назначали собственную администрацию.
Выданная в наделы знати земля считалась собственностью императора, он мог отобрать ее или переместить владельца в другое место. Хотя официально ванства были подконтрольны центральному управлению, ваны вскоре стали вести себя в своих обширных владениях весьма самостоятельно и неоднократно поднимали мятежи.
Выделение ванских наделов было для Лю Бана вынужденной мерой, и, сознавая всю опасность её для молодого государства, Лю Бан постепенно уничтожил всех ванов из числа былых соратников, за исключением близких родичей из своего клана Лю и клана своей жены, императрицы Люй.
Многие годы после смерти Лю Бана прошли под знаком борьбы императоров против мятежных ванов из числа собственных родичей. Ваны отливали свою монету, заключили союз с сюнну, вторгшимися в 177 г. до н.э. за излучину р. Хуанхэ, вступали в заговоры с южными и юго-западными юэскими государствами Миньюэ и Наньюэ, добились даже казни одного из самых верных сторонников империи, требовавшего расчленения их владений. В 154 г. мятеж семи крупнейших ванов едва не прекратил правление династии. Окончательно сила ванов была сломлена при императоре У-ди (140— 87 гг. до н.э.).
Если социально-политический строй империи диктовал борьбу с новой крупной поместной наследственной аристократией, то он же делал нетерпимым ущемление интересов торговой верхушки — «нетитулованной знати», как ее неизменно величают источники. Сразу после смерти Лю Бана были отменены унизительные запреты, направленные против «нетитулованной знати». Однако чиновничья карьера не разрешалась торговцам и их потомкам довольно долго. В официальных докладах трону торговля и ремесло продолжали именоваться «второстепенными занятиями», их противопоставляли основному и самому почетному труду населения — земледелию и шелководству. Однако все настойчивее звучали иные голоса: «От пахаря народ зависит в пище, но разве не ремесленник ему все вещи создает и не кузнец ли их распространяет? Уместно ли властям сюда вмешиваться с указами, ограничением иль поучением? Известно, что природа вмешательства не терпит, вмешательства также не терпит богатства и бедности путь». В этих противоположных сентенциях отразилось наличие в империи двух различных экономических тенденций, вместе с тем в них нашла продолжение борьба двух идейно-политических направлений — конфуцианства и даосизма.
Мероприятия правительства по нормализации хозяйственной деятельности, поощрение общинного производства, снижение гнета налогов и повинностей и, конечно, прекращение внутренних и внешних войн способствовали налаживанию народного хозяйства. Ко времени У-ди источники единодушно отмечают расцвет экономики страны, рост общественного благосостояния и увеличение народонаселения империи, которое по сравнению с началом династии Хань значительно возросло — по сведениям нарративных памятников, будто бы в 3—4 раза (по-видимому, эти данные отражают не столько физический прирост населения, сколько упорядочение учета).
При императоре У-ди были значительно улучшены и расширены ирригационные системы, что увеличило площадь орошаемых земель.
Особое внимание уделялось столичному и примыкающим к нему районам. Одновременно были проведены грандиозные работы по возведению дамб при выходе Хуанхэ на Великую равнину, чтобы обезопасить массив плодородных полей от периодических губительных наводнений.
Это было время хозяйственных нововведений: был изобретен плуг с воронкой для сеяния (сходный с древним шумерским), двухлемешный плуг, стала применяться новая система «переменных полей» (особая разновидность двупольной системы, сочетавшаяся с тщательной ручной обработкой «грядок» на зерновых полях).
Однако агротехнические новшества вводились преимущественно на государственных землях гун тянь, а за их пределами — только в хозяйствах крупных землевладельцев. Что касается рядовых общинников, то даже простые чугунные сошники имелись не у всех. К тому же развитие отдельных районов Китая было далеко не одинаковым: лишь 10% земли интенсивно возделывалось, а территории, заселенные племенами, в частности, на юге и юго-востоке были ещё вообще незнакомы с плугом.
Развитие производительных сил особенно бурно происходило в ремесленной промышленности, где наметилось укрупнение производства, основанного на рабском труде: частные предприниматели использовали в своих рудниках и мастерских (литейных, ткацких и т.п.) до тысячи работников. После введения при У-ди государственных монополий на соль, железо, вино и отливку монеты возникли крупные государственные ремесленные и промысловые предприятия. Возросло число городов с населением до 50 тыс. жителей.
Продолжала развиваться торговля, в том числе за рубежами империи. После открытия Великого шелкового пути внешняя торговля империи приобрела очень большое значение.
До У-ди монеты отливало не только государство, но и частные лица. Ликвидация Лю Ваном циньской денежной монополии свидетельствовала об усилении натурализации хозяйства страны, уровень товарности которого вообще не следует переоценивать. Несмотря на несомненное развитие товарно-денежных отношений в Цинь-Ханьской империи, на всем протяжении её существования жалованье чиновникам исчислялось зерном, и именно зерно всегда рассматривалось государством как всеобщий меновой эквивалент. Однако и денежное обращение получило большое распространение. Богатство часто оценивалось в монетных единицах — золотых цзинях (цзинь — 244 г.) Имущество человека средней состоятельности оценивалось в 10 цзиней(Состояние в 10 цзиней золота примерно соответствовало состоянию в 1—2 таланта в Средиземноморье.), богача — в сотни тысяч. Ростовщичество приняло такой размах, что отдельные богачи предоставляли займы государству. С 123 г. до н. э.
было объявлено о свободной купле-продаже должностей; покупать их было разрешено и купцам.
