Кто командовал советскими партизанами. Организованный хаос

войну, так же не получают нужного руководства, не всегда координируют свои действия с партизанскими отрядами».[170]

Мехлис хотел обеспечить хотя бы минимальную централизацию партизан с помощью политорганов. Для этого при политуправлениях фронтов создавались отделы по партийно-политической работе среди населения и частей Красной Армии, действующие на оккупированной территории; впоследствии подчиненные им отделения были созданы при политотделах армий.[171] Хотя основной задачей отделов было заявлено «руководство партийно-политической работой» среди партизан, анализ директивы показывает, что функции отделов были гораздо шире. Отделы были должны:

— устанавливать и поддерживать регулярную связь с действующими во вражеском тылу подразделениями;

— посылать своих представителей в тыл врага для руководства работой среди населения оккупированных территорий и партийно-политического руководства партизанским движением;

— вести пропагандистскую работу среди населения оккупированных территорий и партизанских формирований.

Руководство работой отдела было возложено на члена Военного совета и начальника политуправления фронта.[172] Достаточно характерно, что в документах того времени непроизносимое название «отделы по работе среди населения оккупированных территорий, частей Красной Армии и партизанских отрядов, действующих в тылу противника» (носившие, к тому же, различные номера) обычно заменяется лапидарным: спецотдел политуправления фронта.[173]

Таким образом, показавшееся Мехлису удачным решение Военного совета Северо-Западного фронта было распространено на всю армию;[174] была создана еще одна структура, осуществлявшая руководство партизанским движением. Фраза директивы о «партийно-политическом руководстве партизанским движением» воспринималась достаточно однозначно, как сотрудниками ГлавПУ, так и военными, чекистами и партийно-советской властью.

Как показывают документы, функции спецотделов политуправлений фронтов и подчиненных им спецотделений политотделов армий оказались достаточно широки, включив в себя, помимо собственно партийно-политической работы, руководство партизанскими отрядами, установление и поддержание связи с партизанскими отрядами, участие в формировании особых отрядов и переброске их через линию фронта, подготовку тайных баз с продовольствием и вооружением, и даже ведение на оккупированной территории «политической разведки» с целью установления мероприятий, осуществляемых оккупантами в конкретной местности, отношения к этим мероприятиям населения, настроения населения и т. д.[175]

Особенно активно действовал возглавляемый А. Н. Асмоловым спецотдел политуправления Северо- Западного фронта.[176] Опыт действий диверсионных групп на Северо-Западном фронте был обобщен в ГлавПУ в ноябре 1941 г.; некоторые исследователи приписывают появившуюся инструкцию непосредственно начальнику Политуправления Мехлису.[177] Последнее вызывает сильные сомнения (гораздо более вероятно авторство Асмолова), однако, в любом случае, обобщение опыта партизанских и диверсионных действий свидетельствовало, что ГлавПУ и в дальнейшем собиралось деятельно осуществлять руководство партизанским движением.

Глава 6 Трудности межведомственного взаимодействия

В первые месяцы войны организация партизанского движения происходила повсеместно и хаотически. Представители партийных и советских властей, органов госбезопасности и внутренних дел, особых отделов, военной разведки и армейских политорганов, перед которыми ставились задачи зафронтовой работы, тесно сотрудничали между собой. Одни знали местность и настроения населения, другие имели на оккупированной территории свою агентуру, третьи — необходимый разведывательный и диверсионный опыт. Сотрудничество было настолько тесным, что разделить эту деятельность, сказать: вот это целиком делали органы НКВД, вот это — партийные власти, а это — военная разведка, не представляется возможным.

«Партизанское движение было делом новым, незнакомым. Его следовало как можно быстрее организовать, сделать максимально эффективным, — писал впоследствии первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пономаренко. — За эту большую работу энергично взялись все: партия — местные партийные организации, армейские политработники, чекисты, военные. Вот это и решило успех».[178]

Действительно, сотрудничество в подготовке и заброске на оккупированную территорию партизанских отрядов и диверсионных групп было логичным и естественным. Зато руководство партизанскими формированиями не могло осуществляться совместно.

Это прекрасно понимали в Кремле; в начале июля для координации действий различных ведомств по руководству партизанским движением и подпольными организациями была создана специальная комиссия, в состав которой вошло руководство компартий приграничных республик, ГУПП и НКВД.[179] Предполагалось в рамках этой комиссии объединить действия различных ведомств по руководству зафронтовой работой.

Однако комиссия существовала недолго; известно лишь об одном ее заседании.[180] Оно состоялось 17 или 18 июля 1941 г. в составе Маленкова (председатель), Берии, Меркулова, Пономаренко, представителей ЦК компартий Латвии, Литвы, Эстонии и начальник Особой группы при наркоме внутренних дел Судоплатов. Судоплатов и оставил воспоминания об этом заседании или, как он сам выразился, «совещании».

На совещании впервые проявилось различие подходов к руководству партизанским движением. Согласно точке зрения представителей партийных властей, руководство партизанским движением должно было осуществляться партийными органами, в том числе и подпольными, организованными на территории противника.[181] Руководство органов госбезопасности, естественно, придерживалось иной точки зрения. «Органы госбезопасности играют большую роль в обеспечении широкого развития партизанского движения, в организации боевых дружин, диверсионных групп», — писал П. А. Судоплатов, и делал вывод: руководство партизанскими формированиями также должно быть возложено на органы НКВД — НКГБ.[182] Сотрудничать с местными партийными властями органы госбезопасности были согласны в вопросах подбора кадров для зафронтовой работы, но никак не в области руководства ею.[183]

Точка зрения НКВД, однако, не была одобрена; в разработанной по результатам совещания директиве ЦК ВКП(б) от 18 июля, как уже говорилось, руководство партизанским движением возлагалось на подпольные партийные органы, а органы госбезопасности упоминались лишь в качестве резерва для формирования партизанских отрядов и диверсионных групп.[184]

Таким образом, директива от 18 июля положила начало формированию ведомственных систем руководства партизанским движением. Было совершенно ясно, что и органы госбезопасности, чьи предложения были проигнорированы, и армейские органы политпропаганды и военной разведки, до обсуждения проблем руководства зафронтовой работы не допущенные (или же проигнорировавшие это обсуждение), — все они продолжат организацию партизанских и диверсионных отрядов, а также будут осуществлять непосредственное руководство ими.

Так оно и получилось.

Формирование ведомственных систем руководства партизанским движением в целом завершилось к началу осени 1941 г. В системе НКВД были созданы 4-е отделы местных УНКВД и руководивший их работой