критикуют как негуманные и неэффективные. Но как только наступает кризисный момент, испытанное средство пускается в ход.
Советский Союз не был избалован спокойной жизнью. Сначала кровопролитная гражданская война, потом коллективизация и индустриализация, жизнь в ожидании приближающейся войны, в осознании непреложного факта, что «мы слабы, а слабых бьют». За десятилетия почти непрерывного напряжения партийные и государственные чиновники в большинстве своем научились не бояться невыполнимых задач. Наказание за проваленное дело воспринималось в то время как должное; этим, впрочем, мотивация не исчерпывалась. «Мы знаем, что ныне лежит на весах, и что совершается ныне», — напишет вскоре великая поэтесса; под этими словами могли подписаться многие советские управленцы и многие простые граждане.
Именно этим объясняется тот поразительный факт, что к организации партизанских отрядов многие местные власти приступили в инициативном порядке — еще до того, как в Кремле была разработана директива от 29 июня.
Для коммунистов, помнивших Гражданскую войну и царское время, естественным шагом был переход на нелегальное положение. И для подготовки к этому им были не нужны никакие указания «сверху». Уже на следующий день после начала войны, 23 июня, Минским обкомом было принято решение о подготовке партийных организаций к переходу на нелегальное положение.[36]
Вспомнили партийные руководители и о партизанской войне. Вечером 24 июня в обстреливаемом немецкой артиллерией Минске первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко объяснял своим подчиненным сложившееся положение. «Обстановка тяжелая. Наши войска продолжают с боями отступать. Немецкие танковые соединения рвутся к Минску. По сведениям фронтовой разведки, к городу подходят пять танковых дивизий противника… Наши части несут большие потери в людях. Нельзя ждать, пока будут подтянуты войска из тыла. Мы должны принять все меры для ускорения мобилизации запасников. — Пономаренко помолчал немного, что-то обдумывая, и в заключение сказал: — И вот еще что, товарищи. Пришло время начинать партизанскую борьбу в тылу врага. В Минске сейчас находятся многие партийные, советские и комсомольские работники из занятых немцами областей и районов. Надо немедленно решать, кого из них мы можем направить во вражеский тыл для организации партизанских отрядов и диверсионных групп».[37]
Первым созданным в Белоруссии партизанским формированием стал отряд, организованный 26 июня в Пинске. Его возглавил заведующий хозфинотделом обкома партии Василий Корж.[38] Если судить по должности, можно подумать, что командиром первого белорусского партизанского отряда стал человек сугубо гражданский — но на самом деле Корж был профессионалом партизанской войны. Он воевал в Гражданской, в начале двадцатых годов партизанил в Польше, в тридцатых ходил в тыл франкистов в Испании, а в страшные годы «Великой чистки» чуть было не попал в тюрьму. Должность в Пинском обкоме стала для Коржа своеобразной ссылкой; как только началась война, он принялся за давно привычное дело. Первый бой отряд Коржа принял два дня спустя, напав на немецкую колонну на Пинском тракте.
Украинские партийные власти тоже не медлили. В ночь на 25 июня в Новгороде-Волынском член политбюро ЦК КП(б) Украины Гречуха провел совещание секретарей обкомов Западной Украины, на котором обсуждались мероприятия по созданию партийного подполья и партизанских отрядов в оставляемых районах. 27 июня в Каменецк-Подольске секретарь ЦК КП(б) Украины Спивак провел инструктаж организаторов местного партийного подполья. 28 июня партийное руководство Украины организовало совещание секретарей обкомов Левобережной Украины по развертыванию партизанского движения.[39]
Получение совместной директивы ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 29 июня активизировало деятельность по организации партийного подполья и партизанского движения. Уже 30 июня ЦК КП(б) Белоруссии опубликовало директиву № 1 «О переходе на подпольную работу парторганизаций районов занятых противником». Первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко впоследствии утверждал, что эта директива была разработана еще до того, как из Москвы поступила директива от 29 июня.[40] Он лукавил: очевидное текстологическое сходство двух директив показывает обратное. Вся вводная часть директивы ЦК КП(б) Белоруссии дословно воспроизводила уже цитировавшиеся основные положения директивы СНК и ЦК ВКП(б):
«1. В целях руководства деятельностью партизанских отрядов и диверсионных групп в районах, занятых противником, для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телеграфной и телефонной связи, поджога складов, для создания невыносимых условий для врага и всех его пособников, для преследования и уничтожения врагов на каждом шагу, для срыва всех его мероприятий в городах, районных центрах, рабочих поселках, железнодорожных станциях, в совхозах и колхозах под ответственность первых секретарей горкомов и райкомов своевременно создавать из лучших людей надежные подпольные ячейки и явочные квартиры.
2. При создании подпольных ячеек в целях их большей конспирации подбирать коммунистов, малоизвестных в городе, районе, допуская переброски из других районов, предприятий.
3. Для руководства работой подпольных ячеек первые секретари обкомов назначают секретарей ячеек, которые поддерживают связь и получают директивы от вышестоящих партийных органов.
4. В городах и районах для руководства работой подпольных ячеек секретарями обкомов назначаются городские и районные тройки, в составе: секретаря райкома (горкома), военного работника, оргработника».[41]
Таким образом, руководство белорусской компартии предполагало осуществлять руководство партизанским движением через подпольные партийные органы, возглавить которые должны были секретари райкомов и горкомов. Этот тезис был повторен в изданной на следующий день директиве ЦК КП (б) Белоруссии № 2 «О развертывании партизанской войны в тылу противника»:
«Все местности Белоруссии, занятые врагом, должны немедленно покрыться густой сетью партизанских отрядов, ведущих непрерывную ожесточенную борьбу на уничтожение врага… В районах и селах создаются подпольные партийные и комсомольские ячейки, главная задача которых — мобилизация народа на беспощадную расправу с врагом. Для этой цели все коммунисты и комсомольцы, способные носить оружие, остаются на территории, занятой врагом…
Нельзя ждать ни минуты, начинать действовать сейчас же быстро и решительно. Для уничтожения врага не стесняйтесь прибегать к любым средствам: душите, рубите, жгите, травите фашистскую гадину. Пусть почувствует враг, как горит под ним наша земля. Действуйте смело, решительно, победа будет за нами. Нет такой силы, которая смогла бы покорить советский народ».[42]
В подписанной Пономаренко директиве № 2 приказывалось немедленно организовать партизанские отряды; однако не объяснялось, как это следует делать. С организацией подполья, вспомнив годы не столь уж далекой Гражданской войны, партийные работники могли справиться. Создание партизанских формирований было делом более сложным: необходимо было отобрать надежных людей, хотя бы минимально их подготовить, вооружить, поставить конкретные боевые задания. К счастью, у секретарей райкомов и горкомов было на кого переложить эти задачи.
Подобно тому, как партийные органы начали организацию подполья еще до получения соответствующих распоряжений из Кремля, территориальные управления НКВД и НГКБ Белоруссии начали организовывать партизанские отряды и диверсионные группы за несколько дней до появления соответствующего приказа московского руководства. По всей видимости, эти действия были отработаны еще до войны.
26 июня 1941 г. органами госбезопасности Белоруссии на территории Минской, Могилевской и Витебской областей было из сотрудников органов НКГБ — НКВД создано 14 партизанских отрядов общей
