что прогнозы знаменитого ученого в данном случае оказались чрезмерно пессимистическими, но мы также хорошо знаем, что для решения этой задачи ученым и изобретателям потребовалось еще почти столетие, и что эта задача была решена только в результате огромных коллективных усилий в области развития и дальнейшего усовершенствования фотографий.
Очень хорошо сказал Гей-Люссак 30 июля 1839 г. о том, что дальнейшие успехи фотографии заложены именно в ее коллективном общественном использовании и усовершенствовании:
'Может быть, спросят, — и этот вопрос уже действительно был поставлен, — почему, если метод г-на Дагера так трудно было открыть, он его не попользует сам? Почему, при наличии столь мудрых законов, обеспечивающих как интересы изобретателя, так и общественное благо, правительство решило купить это изобретение, чтобы передать его обществу? Мы ответим на оба эти вопроса.
Главное достоинство метода г-на Дагера заключается в том, что он быстро дает изображения предметов для того, чтобы его сохранить или же размножить; поэтому понятно, что этот метод в pуках отдельного человека не мог бы быть в достаточной мере использован.
Наоборот, если он будет передан обществу, то в руках художника, архитектора, путешественника, естествоиспытателя он найдет массу применений.
Оставаясь собственностью отдельного человека, метод долгое время находился бы и может быть «отцвел» бы на одном уровне; если же он будет передан обществу, он усовершенствуется и распространится вследствие сотрудничества всего общества.
Из этих соображений будет полезно, чтобы этот метод стал собственностью общества.
Изобретение г-на Дагера должно было привлечь внимание правительства, и изобретатель должен был получить торжественное вознаграждение. Для тех, кому не безразлична национальная слава, для тех, кто знает, что народ может блистать по сравнению с другими народами только на основании большего прогресса, который он делает в области цивилизации, — для тех, скажем мы, метод г-на Дагера является великим открытием.
Это открытие служит истоком нового искусства в условиях старой цивилизации. Оно сделает эпоху и навсегда останется символом славы'.
Законопроект был принят палатой, но из 240 пэров Франции нашлись все-таки трое, которых не убедил Гей-Люссак: они голосовали против фотографии.
Началась широкая публикация изобретения Дагера. Араго сделал доклад Академии, в котором подробно изложил самую сущность Дагеротипии, процесс Дагеротипирования. Газеты горячо восхваляли Дагера, сделавшегося в течение нескольких дней одним из самых популярных людей Франции. Его наперебой приглашали к себе те самые меценаты, у которых он год назад тщетно добивался внимания и поддержки. Вокруг нескольких парижских витрин, в которых были выставлены Дагеротипы, собирались толпы народа.
У оптиков и в аптеках нарасхват раскупались камеры-обскуры и химикалии, необходимые для изготовления Дагеротипов. На парижских улицах и площадях появились первые фотолюбители, старавшиеся сделать снимки зданий и памятников. Их окружала толпа. Газеты высмеивали их в фельетонах и карикатурах.
Открытием Дагера заинтересовалась заграница.
14 августа 1839 г. английское правительство выдало патент на изобретение Дагеротипии Дагеру, а Королевское общество примерно в то же время избрало его своим почетным членом.
Весьма заинтересовался открытием Дагера австрийский канцлер князь Метерних. Еще до опубликования открытия он дал секретные инструкции австрийскому послу в Париже — как можно раньше и подробнее выведать сущность открытия, а затем командировал к Дагеру профессора физики Венского университета фон-Этингсгаузена, который достал для Метерниха два Дагеротипа, подробно описанные в венских газетах того времени:
'Оба снимка вставлены под стекло и вделаны в раму, — сообщал 'Австрийский наблюдатель'.
'Один из снимков — вид парижского собора в примыкающей к нему части города. В центре — готический собор (Нотр-Дам). У собора — мост через Сену. С обеих сторон видны набережные и перспективные ряды домов.
Масштаб — около одной тысячной натуральной величины. Поэтому нужно взять лупу, чтобы разглядеть подробности картины, на которой в исключительном исполнении воспроизведены мельчайшие детали окон собора, архитектурные орнаменты, едва видимые для глаза. Каждая черепица на крышах, железная решетка моста, камни уличной мостовой, — словом, мельчайшие подробности даны в таком исполнении, которое невозможно себе представить. То же самое надо сказать о свете и тени. Тут рисовалыцик должен отложить свой карандаш, гравер свой инструмент и признаться, что никогда не сможет сделать ничего подобного!
Второй снимок показывает ателье г-на Дагера. В смысле ясности и совершенства этот снимок несколько слабее первого, очевидно потому, что освещение в закрытом пространстве комнаты не столь сильно, как под открытым небом. Здесь мы видим на переднем плане гипсовую статую Геркулеса, которая лучше освещена и поэтому выступает резче всего остального. Рядом с нею лежит сфинкс; несколько лепных предметов, так например руки, ноги и т. п., заполняют остальную площадь комнаты. Слева, на заднем плане, стоят грации, несущие, как кариатиды, вазу. У всех этих фигур, особенно у Геркулеса, отчетливо видны мускулы, все тени и полутени. Окраска снимков такая же, как у гравюр — серая; однако снимки получаются эффектнее гравюр, — всякий должен признать, что никогда не видел ничего подобного'…
*** Дагер несколько лет оставался в Париже, а затем купил небольшое имение Пти-Бри на Марне и переселился туда. Там же, в Пти-Бри на Марне Дагер умер 10 июля 1851 г. после непродолжительной болезни вен, оставив наследницей усыновленную им племянницу.
Фотография в первоначальной стадии своего развития, в том состоянии, в котором она находилась сто лет назад, еще не располагала своими замечательными свойствами — размножать полученные изображения в любом количестве копий и увеличивать полученные изображения путем применения соответствующих оптических приборов.
Ньепсу и Дагеру удалось блестяще решить задачу закрепления световых изображений, но изображение, полученное методом Дагера — Дагеротип, — как мы это уже знаем из характеристики, данной Араго, оставался в единственном экземпляре, его можно было повторить, но с него нельзя было получить ни одной копии. Размножение и увеличение фотографических снимков стало возможным только тогда, когда было осуществлено изобретение фотографического негатива, и фотографический процесс стал
