216
Наталья Леонтьевна Вержейская (?—1985) — переводчица, член Союза писателей СССР.
217
Вероятно, речь идет о Центральном доме литераторов (ЦДЛ), открытом при Союзе писателей СССР в 1934 году в качестве творческого клуба и культурно-просветительного учреждения. Здание ЦПЛ одним фасадом выходит на Поварскую улицу (д. 50), а другим — на Большую Никитскую (д. 53) и известно в Москве как «Дом Ростовых», описанный в романе Л. Н. Толстого «Война и мир». В 1920-е годы здесь помещался Дворец искусств, а потом Высший литературно-художественный институт имени В. Я. Брюсова. С 1938 по 1947 год организация называлась Клубом писателей, а с 1948 года — ЦДЛ.
218
Иван Никанорович Розанов (1874–1959) — литературовед, автор работ по истории русской поэзии, вопросам стихосложения.
219
Последовательность описываемых событий была несколько иной. В августе 1941 года М. И. Цветаева с Муром пароходом прибыли в Елабугу, вскоре она на три дня уехала в Чистополь с надеждой, что ей разрешат поселиться там. В Чистополе Георгий мог бы учиться в интернате, а она сама рассчитывала устроиться судомойкой в столовую Литфонда. Сохранилось заявление М. И. Цветаевой в Совет Литфонда с просьбой об этом. (См.: Саакянц А. А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1997, с. 753)
Под «организацией» подразумевается Союз писателей СССР (СП СССР), организованный в 1932 году — общественная, творческая организация, объединившая профессиональных литераторов. Секретарем СП СССР в 1939–1944 годах был Александр Александрович Фадеев (1901–1956); Николай Семенович Тихонов (1896–1979) — писатель и поэт, занял пост секретаря СП СССР в 1944 году. Н. Асеев, прибыв в Чистополь, вошел в совет эвакуированных писателей.
А. Саакянц предполагала, что М. И. Цветаева «прежде всего зашла к Асееву, ведь она доверяла ему» (см.: Саакянц А. А. Указ. соч., с. 752). О диалоге, приведенном О. А. Мочаловой, в фундаментальном исследовании Саакянц сведений нет. Сомневалась в достоверности подобного разговора и А. И. Цветаева: «Если б так сказал ей, скажем, Асеев — разве бы она написала ему перед смертью письмо, ему и его жене и сестре жены, поручая Мура? Трудно поверить в такое» (Письмо А. И. Цветаевой к О. А. Мочаловой от 18 июня 1962 года. — РГАЛИ, ф. 273, on. 1, ед. хр. 50, л. 2 об.).
А. С. Эфрон в письме к Б. Л. Пастернаку в самых резких выражениях отзывалась об Асееве, который не пришел на помощь М. И. Цветаевой: «Для меня Асеев — не поэт, не человек, не враг, не предатель — он убийца, а это убийство — похуже Дантесова» (Эфрон А. С. О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери. М., 1989, с. 455). В комментарии Л. М. Турчинского к этому письму сказано: «Когда Ариадна Сергеевна вернулась из ссылки в Москву, на нее обрушилась лавина всяких слухов о гибели Цветаевой, и ей трудно было разобраться в том — что есть истина. Многие обвиняли Асеева в том, что он, как и Тренёв, отказался помочь Цветаевой с пропиской в Чистополе и устройством на место судомойки в столовой, что по отношению к Асееву, как выяснилось впоследствии, оказалось несправедливым (Подробнее об этом см.: Чуковская Л. К. Предсмертие. — Горизонт. 1988. № 3, с. 41). А то, что он не выполнил предсмертной просьбы Марины Ивановны и не позаботился о ее сыне Муре, — это осталось на совести Асеева» (Там же, с. 476).
220
Григорий Александрович Санников (1899–1969) — поэт; занимался в литературной студии московского Пролеткульта, был одним из руководителей литературной группы «Кузница», участвовал в создании Всероссийской ассоциации пролетарских писателей, входил в редколлегии журналов «Октябрь», «Красная новь», «Новый мир»; был участником Февральской и Октябрьской революций, Гражданской и Великой Отечественной войн. Некоторые его стихи военных лет, положенные на музыку, стали популярными песнями.
Елена Аветовна (Аветисовна) Санникова (урожд. Назарбекян; 1891–1941) — переводчица; жена Г. А. Санникова.
221
Борис Алперс писал о Е. А. Санниковой, «будто она несла в себе от рожденья изначальный душевный надлом» (Алперс Б. Искание новой сцены. М., 1985, с. 281). В 1941 году ее угнетала тоска о муже, страх за его судьбу и боязнь того, что дети не переживут голодной и холодной зимы в эвакуации.
О. Дзюбинская вспоминала о встречах с Санниковой в Чистополе, о дружбе Елены Аветовны с Мариной Цветаевой в тот период (см.: Дзюбинская О. Город сердца моего. — В сб.: Чистопольские страницы. Казань, 1997, с. 171); и в частности, об эпизоде, когда Санникова сообщила ей о смерти М. И. Цветаевой: «Из-за угла навстречу мне вышла Санникова, вид ее был ужасен: лапти вместо галош, суковатая палка, черное пальто, застегнутое на все пуговицы: лицо — белое, как бумага. „Оля, вчера в Елабуге повесилась Марина Цветаева“. — И пошла дальше» (Дзюбинская О. Прогулки. — Театр. 1988. № 10). О трагической гибели матери и истории ее взаимоотношений с М. Цветаевой собрал материал и опубликовал статью сын Г. А. и Е. А. Санниковых Дмитрий Григорьевич. Он писал, в частности: «Меньше двух месяцев она прожила после гибели Цветаевой и умерла почти так же, только крюка не было. Поэтому она привязала бечевку от посылки отца к вьюшке печи, а ноги подогнула. Инстинкт жизни был подавлен депрессией» (Санников Д. Г. «Еще меня любите за то, что я умру…» (Марина Цветаева и Елена Назарбекян). — Наше наследие. 1994. № 34, с. 91).
222
После смерти М. И. Цветаевой Г. С. Эфрон уехал в Ташкент. (До этого был короткий период его жизни в Чистополе и в Москве.) В 1943 году он вернулся в Москву, поступил на вечернее отделение Литературного института и одновременно подрабатывал художником-оформителем на заводе. В 19 лет он был призван в армию и через полгода 7 июля 1944 года погиб под деревней Друйка в Витебской области. (См.: Цветаева А. И. Воспоминания. 3-е изд., доп. М., 1984, с. 758–761)
М. Белкина весьма критически отозвалась о воспоминаниях О. А. Мочаловой (конкретно, о фактах,
