Я закашлялся от глубокой затяжки. И пока я кашлял, я вспомнил мою жену, и кота Париса, и дочек моих, и продюсеров, которым не успел я отправить завершенный сценарий, и сердце мое защемило.
- Подумай, - Борис Александрович опустил окно и выкинул измочаленный кубинский окурок под оглушительный шум, ворвавшийся на какое-то мгновение внутрь левиафана. - Можешь со мной остаться. Уедем вместе, когда я дела закончу.
Он вытянул из часового кармашка за витую цепь массивный брегет, украшенный изящной миниатюрой с черно-белым орлом на желтом поле, выглядывающим из-за фрагмента пограничной будки.
- «Кениг-рей» подключили, пока мы спорим. Девять к одному, что синтез живее пойдет.
- А мы спорим?
- Расслабься. Максимум через две-три недели вернешься. Посмотрим футбол, помянем прошлое.
- А будущее?
- Что «будущее»?
- Его мы тоже помянем? Если ты намерен вывести из Казейника RM 20/20, поминки по нашему будущему лучше не откладывать.
Голкипер «Штутгарта» не успел выбить мяч в поле, хоть и очень торопился. Борис Александрович нажал на кнопку паузы, и, глядя под ноги, замер, точно кнопка и его остановила вместе с трансляцией. Наконец он ответил, и совсем без подъема, свойственного идейным психопатам.
- Каждый хочет оставить потомству что-то после себя. Оправдать смысл своего существования. Даже те, кто не верят в Господа. А те, кто верят, и подавно. Тем, как известно из библейской притчи о сыне, зарывшем в землю талант, сам Бог велел.
- Что ж ты хочешь оставить после себя?
- Как можно меньше людей.
Анкенвой потряс меня. Я-то был уверен, что он попросту бешеный куш сорвать стремится, загнавши запасы красной ртути на подпольном аукционе.
- Что? Поразил я тебя? По глазам вижу.
- Пока только меня, но послушай. Ты создал оружие массового поражения. И ты всерьез намерен его использовать? Зачем? Ты ненавидишь людей?
- Напротив.
- Это абсурд. Это вздор и бессмыслица.
- Естественно. Ты, милый, далек от высокой математики. Но если простая арифметика еще доступна твоему скудному интеллекту…
Не закончив, он подобрал с бархатного коврика, застилавшего брюхо кита пульку от преферанса, исписанную цифрами и сокращениями. Положил мне на колени. Итоговые значения расписанной пульки соответствовали общеизвестным фактам. Численность населения Земли в начале 20-го века 1,5 миллиарда. В начале 21-го века 6,5 миллиардов. Промежуточные цифры: 1-я мировая война 10 миллионов убитыми на полях сражений и 20 миллионов гражданских лиц. Общее число жертв «красного террора» в СССР около 50 миллионов. 2-я мировая война еще минус 55 миллионов. «Странные Князь пульки расписывает внутри кита, - обсудил я с кожаной вишневой обивкой моего собеседника, свернувши калькуляцию, - здоров ли он?».
- Результат противостояния сверхдержавного еще где-то полтора лимона долой, если по всем континентам, - между тем, продолжил вслух устные подсчеты Борис Александрович. - Результат примирения сверхдержав продуктивнее, но в целом пустяшный. Лимона два с половиной. Допустим, король бельгийский Леопольд заслужил благодарность потомков. За какие-то 20 лет его трудовые «отряды общественных сил» десять лимонов конголезского дерева в Преисподнюю вывезли. Дрова для грешников. Юмор.
Его юмор я пропустил. Поквитался за мой пропущенный сарказм.
- Красные кхмеры отпахали достойно. Положительная динамика на транспорте, стихийные бедствия, эпидемии хуже, криминал более-менее, наркоманы и алкоголики отлично работают. И, вроде все правильно: чаще дохнут молодые самцы. Производители. Короче, никогда мы с таким усердием не истребляли себя, как за последний стольник, а результат унизительный. Мизер.
- О чем ты говоришь? Что за бред?
Анкенвой расчехлил дополнительную сигару, казнил ее серебряной карманной гильотинкой, подкурил и окутался дымом.
- Трудно с тобой. Но если ты сам о поминках заговорил, буду краток. Сейчас население Земли превышает в 3 раза допустимый порог. Даже с учетом всех энергетических резервов человечество протянет еще 100 лет. По оценкам ЮНЕСКО мы должны урезаться в 10 раз, чтобы вписаться в естественный цикл биосферы. По моей оценке это слишком оптимистичный взгляд на реальность.
Я слушал. И я уже знал, что его аргумент в виде RM 20/20 весьма убедителен. Заряд красной ртути, равный по мощности 5 мегатоннам ружейного плутония легко уложится в керамического пингвина Дарьи Шагаловой. Рассовавши такую дичь, предположим, на рейсах авиалиний с математической точностью Анкенвой в одночасье, подорвет их на высоте 10 километров и, возможно, лишит способности к оплодотворению все женское человечество. Или проявит еще большую изобретательность. Кто знает, что клубится в его мозгах?
- Допустим, ты прав. Но то же ЮНЕСКО, или ООН, или, наконец, большая восьмерка, в курсе демографической проблемы, и справятся эффективней.
- Как именно?
Ко мне потянулось перистое кубинское облако.
- Отменят смертную казнь? Не обманывай себя, милый. Опыт человеческой цивилизации говорит об одном. Все решения, серьезно повлиявшие на ход событий, принимались в одиночку. Все великое просто. Все простые числа делятся только на себя.
- Ты уже знаешь, как использовать RM 20/20?
- С максимальной эффективностью.
Намекая, что тема исчерпана, Борис Александрович демонстративно извлек из-под сиденья толстый номер газеты «The Times». Развернул. Углубился.
Хмыкнул. Повернул ко мне заметкой.
- Прочти.
- Я только по-немецки читаю.
- Дочь изобретательницы лекарства от старения погибла при испытаниях препарата. Лекарство помогло. Теперь дочь этой суки не состарится. Люблю англичан. Ты остаешься?
- Подумаю.
- Подумай. Митя присмотрит за тобой. Партию в нарды?
- Можно.
Мы сыграли партию в нарды. Потом еще партию.
К полудню ливень выдохся, уступивши место какому-то пыльному дождику. Случилось так, что в утробе левиафана я пропустил самое значительное выпадение хлябей, когда-либо затоплявших Казейник за какую-то пятерку часов, просаженных мной в обществе Бориса Александровича. С учетом высоты над уровнем суши, где прятался кит на колесиках, я даже и не сразу осознал масштаб разлива, а осознал, когда сошел только ближе к воротам свалки. Между мной и размытым периметром образовалась грязная лагуна, затянутая водоплавающими отходами. «Синтез живее пошел, - нащупал я причину измененного ландшафта, сунувшись вброд. - «Кениг-рей», скоты, подключили». Закуренная мной ростовская сигарета оттянула скверную перспективу брести к поселку по грудь, а то и по шею, а то и вовсе плыть в холодной гадости. Внезапное спасение нагрянуло в образе водяного патрульного скутера с лобовой эмблемой земских масонов. Управлял им рыцарь плаща и шлема. И темной полумаски. И резиновых штанов. Ловко махнувши над затопленными воротами, он легко размел на пути мусорные препятствия и заложил вираж на мелководье, окатив меня грязной волной. Тогда управляющий вознес полумаску на шлем защитных цветов и стал заново Митей-анархистом.
