Нынче трубы проржавели,
Лебедою поросли.
Кружат черные метели,
Светит зарево вдали.
Стало тихо, как в могиле,
Не горит ни фонаря,
И трясиною застыли
Нефти мертвые моря.
Разгулялись злые бесы
Над руинами трубы,
Неподвижны Мерседесы
Как гламурные гробы.
Поднялися из подвалов,
Словно тучи саранчи,
Стаи мрачных маргиналов -
Прежней жизни палачи.
Как гиены по пустыне
Всюду рыщут босяки,
И глазницами пустыми
Пялятся особняки…
Вбегает Пессимист, бледный, с прыгающими губами. Он кричит запинающимся голосом
Вы сидите тут, вам весело,
Алкоголь гудит в башке,
А там менеджер повесился
На своем, блядь, ремешке.
Рвота рот ему забила
И сработала кишка,
И вот пряжка отскочила
От его, блядь, ремешка.
Протягивает дрожащую ладонь, в ней блестит пряжка с надписью HUGO BOSS.
Все вскакивают из-за импровизированного стола, опрокидывая икеевские табуретки.
Подбегают к Пессимисту, толкаются вокруг него, зачем-то разглядывая пряжку.
Сатин (берет пряжку с ладони Пессимиста, держа указательным и большим пальцами правой руки подносит ее к глазам. Задумчиво произносит)
Надо же, пряжка. Эк его как.
То-то кусал он все локти.
(с неожиданной злобой, продолжает)
Захотел удавиться — на тебе в руки флаг!
Но зачем, дурак, песню испортил?
размахнувшись, швыряет пряжку с надписью HUGO BOSS в окно, кое как заклеенное пленкой и разломанными картонными коробками. Попав в одну их многочисленных щелей, пряжка вылетает наружу.
Занавес.
Конец третьего действия.
Уголовная хроника эпохи кризиса
Подражание московским поэтам А.Родионову
Все началось с крика
Прогрессивных журналистов
Кто мог напасть на человека со скрипкой?
Ну конечно фашисты!
Известно, какой нации у нас скрипачи,
Это вам не какие-нибудь швеи-мотористы,
Они той же нации, что врачи-
Гинекологи и дантисты.
Идет музыкант из консерватории
В «Рюмочную» на Никитской,
А вместо этого попадает в историю -
Он подвергается атаке фашистской.
Здесь, в ЦАО, такое ежеминутно случается,
Фашистов здесь больше, чем в 41 м под Брестом.
Хотя, говорят, что еще рано отчаиваться,
Президент заявил, что ксенофобия не должна иметь место.
Сидит музыкант грустно на тротуаре,
Думает: «Ни хуя себе, пообедал».
И жалеет скрипку свою Страдивари,
Которую с криком «Зиг Хайль!» унесли скинхеды.
И еще от того музыканту невесело
И как-то даже особенно страшно,
Что на его скрипке теперь будут играть «Хорста Весселя»
И другие фашистские марши.
