К ветеринарному врачу Володе и сестре Ольге подошли оленеводы из соседнего стойбища и пригласили их к себе на несколько дней, чтобы осмотреть в их стаде оленей — олений врач всегда нужен в стойбище. И есть у них двое больных: очень нужно, чтобы Ольга их осмотрела.
— Хорошо, — согласился Володя, — пора уже сделать прививки оленям. Но тогда нам лучше сразу поехать с вами.
— Мы тоже поедем сегодня на Седловую, — сказал Оксин отец: — надо привезти продукты и хотели отвезти ребят в школу.
— Ведь два дня осталось до начала учения! — сказал Северин: ему хотелось ещё побыть дома.
— Лучше мы увезем вас, пока стада не ушли далеко, — ответил отец. — А разве тебе, Северин, не хочется в школу?
— Хочется, хочется! — закричал Северин. — В школу мне хочется, но и дома побыть тоже хочется.
— Ну что ж, значит и поедем, — говорит отец.
— А меня возьмёте? — спрашивает Окся, вытирая полотенцем чашки после чая.
— Захватим, захватим. Собирайся, Окся!
Окся любит ездить на оленьих упряжках. Прокатиться — для неё самое большое удовольствие. Накинув на себя малицу, Окся ждала, пока отец готовил нарты к отъезду, выбивал снег из оленьих шкур и стелил их на нарты.
— А как же вы одни будете возвращаться, — спросила мама, — если Володя и Ольга останутся в стойбище?
— Мы не одни будем возвращаться, — говорит Оксин отец, — мы поедем с нашими оленеводами. Все наши поедут на Седловую за продуктами.
В тундре не ездят одной запряжкой: мало ли что может случиться, и волки могут напасть. Всегда в тундре надо, чтобы были близко товарищи.
И вот все собрались и рассаживаются по нартам. С портфелями и школьными сумками прибежали ребятишки из соседних чумов; усевшись в своих совиках на нарты, они весело переговариваются, похожие на маленьких медвежат.
Красиво выделяются на посветлевшем небе готовые к поездке оленьи упряжки.
Глаза у Окси сверкают от удовольствия.
— И я пое-ду-у! И я! — кричит она, вертится и распевает про то, как она поедет в тундру.
Она в одной малице и лёгких тобоках.
— Ну и Окся! — говорит Ольга. — Хочешь ехать в тундру, почему не надеваешь совик? И тобоки надо новые надеть. Ой, Окся! Разве ты не видала, как отец и Северин собираются в тундру?
— Пусть сама думает, — говорит мама. — Она уже большая.
Окся скорее-скорее побежала в чум, быстро надела и совик и новые тобоки и выбежала из чума.
— Ну вот, теперь хорошо, Окся! — похвалила Ольга.
У Северина на коленях тоже портфель с учебниками. Он бережно держит его. Своей учительнице он везёт особенную вещь — белого оленя. Северин сделал его сам. Отец умеет резать из кости красивые фигурки — людей, оленей, собак. Они совсем как живые. Северин научился этому у отца. Маленький белый олень — это первая работа Северина.
— Ничего! Будешь хорошо работать, — сказал ему отец. — Старание есть, твёрдая рука есть, а умение придёт.
Как узнаю?т коми дорогу в тундре? Ведь там нет улиц с названиями, нет дорог с верстовыми столбами, нет прохожих, у которых можно было бы спросить, как проехать и куда. Они находят дорогу по приметам. Они замечают русло реки, изучают расположение звёзд на небе, они замечают кустарники, склон горы или овраг. И, какая бы ни была сильная пурга, оленеводы-коми никогда с дороги не собьются.
В самые тёмные ночи над тундрой загорается северное сияние. Красива тундра при блеске сияния! Оно разноцветно, оно колеблется и передвигается, оно мерцает и переливается, окрашивая снег, лежащий на земле, в яркие краски.
В дорогу стали собираться и другие оленеводы. На свои сани Миша поставил приёмник: это подарок оленеводам соседнего стойбища. Коми любят обычай дарить. Норка, Мальчик, Снежок увивались тут же. У передних саней обсуждали вопрос, как ехать. Миша показывал направление.
Красивое зрелище представляют сборы. Оживлённо и шумно у чумов.
— Э-э-эх! — закричит первый возница и подгонит оленей хореем.
— Э-э-эх! — закричит второй возница и подгонит своих оленей.
— Э-э-эх! — закричит третий возница и пустится догонять первых.
И вот летят упряжки как ветер, и не остановить их!
Быстрее всех летит всё-таки первая упряжка, на которой едет Окся. Впереди мчится Норка. Окся держится обеими руками за сани, чтобы не свалиться.
— Э-э-эх! — кричит возница.
И олени мчатся, а впереди снег и пустыня, снег и пустыня!
Что-то вдруг в воздухе нарушает величественную тишину. Это самолёт. Он летит, оставляя пять светлых полос в морозном воздухе. Какая же это пустыня? Раньше тундру называли «халмерью», что значило «пустыня смерти». Оказывается, в тундре всюду живут люди, ездят оленеводы на запряжках, есть города и посёлки. В один из них — в Седловую — и едет сейчас Окся.
Вот приехали в Седловую. Тут построены настоящие дома. Окся не отрывая глаз разглядывает их: вот какие они красивые!
Сначала отец и другие оленеводы со своими ребятишками зашли в дом к учительнице. Вот тут-то Окся и увидела, как хорошо жить в таком доме. Учительница вышла им навстречу.
— Пойдёмте, пойдёмте! — говорила она.
И Окся, и Северин, и все остальные ребята вошли в комнату. Это совсем не то, что войти в чум, где, даже если топится печка, темно!
Они вошли в светлую комнату, в которой горели невиданные Оксей лампочки. Светло было как днём.
Учительница объяснила:
— Это лампочки дневного света.
Заметив, что Окся с удивлением смотрит на гладкие светло-жёлтые стены, она прибавила:
— Стены у меня обиты картоном. Это такая толстая, прочная бумага. Ты бумагу видела?
