— Думаю, справлюсь, — коротко ответила Кей.
Ей нравилось вдыхать запах волос малыша, нравилось ощущать тяжесть его маленького, но крепкого тела. И она думала о Томе. Конечно, она справится, любить кого-то — нетяжелое бремя, скорее наоборот. А она чувствовала, что уже любит этого мальчика.
— Наилена боится его брать, — вдруг сказал Марк, — первым переродился дед этого малыша, потом четверо его дядей, которые служили на границе, потом бабка. А на прошлой неделе и его родители пришли к старейшинам и заявили, что их раздражает ребенок, и что они желают уйти. И ушли из города. Мать не пролила не слезинки. Отвела ребенка к соседке и как отрезала. Все семейство попало под действие злых сил. Уже теперь они наверняка проинформировали баймов о городских запасах продовольствия и о внутреннем расположении войск.
Кей спросила, крепче прижимая к себе мальчика:
— Почему тогда их отпустили?
— А что с ними делать? Убивать их не станут — совсем недавно эти люди были гражданами Такнааса, чьими-то соседями, друзьями… Суэмцы не убивают своих перерожденных.
Немного погодя Кей снова спросила:
— Наилена почему боится?
— Так ведь он теперь потомок баймов. Она боится перерождения. И совершенно правильно. Риск есть. Многие бояться. Так что, пожалуй, даже хорошо, что ты взяла заботу о ребенке на себя. Тебе угроза перерождения не грозит.
— Значит и Джейк тоже знает о перерождении этой семьи?
— Конечно.
— И все в городе знают?
— Джейк не говорил тебе, потому что не хотел тебя пугать.
Кей кивнула. Потом спросила:
— Как узнали, что его дед и дяди переродились? Они тоже сами пришли к старейшинам?
— Нет. Его дед, Керенаин, занимался извозом. Сыновья ему помогали. Один из его парней бывал и в моих обозах, помогал мне, за плату, разумеется. Ну, а после того, как над городом летал Гзмарданум, что-то не заладилось у них в деле, начались ссоры, непонимание между ними. Как-то в одно из их дежурств на границе, они ведь тоже дежурили, и выпало им дежурить вместе — Керенаину и его четверым сынам. Кроме старшего, отца маленького Наханэла. Все они вместе и ушли к баймам. Обокрали при этом торговую палатку, что у Южных Ворот, недалеко от дороги. И в тот же день жена Керенаина, бабушка ребенка, ушла. Так что, вот так.
Кей вздохнула и крепче обняла малыша, словно пытаясь оградить его от страшной опасности.
Джейк ничуть не удивился ее поступку. И не возмутился. Принял все, как должное.
— Что ж, очень даже возможно, что старейшины доверят тебе заботу о ребенке. Жилище у тебя есть, деньги тоже есть. Но усыновить ты его не сможешь. Несмотря ни на что он является наследником фамилии и имущества своего отца. Таковы законы Суэмы, — пояснил он.
Вместе с вещами малыша Наилена передала кожаный небольшой футлярчик, в котором хранилось «Свидетельство об Имени» — такой себе суэмский документ, подтверждающий личность ребенка. Желтоватый твердый пергамент, свернутый как свиток, был украшен печатью Такнааса с изображением единорога, и в нем было записано имя мальчика, дата рождения и имена его рода — отца, деда, прадеда и так далее. Мальчика звали Наханэл-Туурим.
Кей, неторопливо раздевая малыша, сказала:
— Неудобно произносить такое длинное имя. Можно будет дать ему другое?
— Имя поменять ты не сможешь, оно ведь родовое, — пояснил Джейк, — но можешь добавить второе, то, которое тебе нравится. Его допишут в свиток.
— Тогда мы будем звать тебя Грэг, малыш, — сказала Кей, с теплом заглядывая в блестящие, темно- карие глаза мальчика.
Дома, при свете электричества, Кей рассмотрела ребенка. Он был довольно крепким и высоким для своего возраста. Длинные каштановые волосы завивались колечками, ресницы над блестящими влажными глазами расходились частыми лучиками, на кругленьком подбородке была маленькая ямочка. Мальчик выглядел несчастным, потерянным и тихо хныкал.
— Мне кажется, он устал, — задумчиво сказал Джейк.
— Его надо покормить, выкупать и уложить спать, — сказала Кей, снимая ботиночки с его ножек.
Вещей у Грэга в корзинке оказалось совсем не много, только самое необходимое. Наилена объяснила, что родители мальчика принесли только эти вещи, а она сама не могла пойти в заброшенный, опустевший дом за остальной одежкой ребенка. Теперь Кей понимала, почему.
Тапочек у Грега не было, Кей выудила носочки из-под стопки штанишек в корзинке, одела их на ножки и взяла малыша на руки.
— Я думаю, что ему нужна одежда, — заметил Джейк и посмотрел на Марка, до сих пор молча наблюдавшего за происходящим.
— Завтра мы купим все, что надо, — сказала Кей.
— А где ты положишь его на ночь? — спросил Джейк.
— С собой, в свою кровать.
— Кей, он наверняка намочит тебе постель, он же совсем маленький, — заметил Джейк.
— Что-нибудь придумаю.
— Ладно, — вздохнул Джейк, — пойду я в магазин за клеенками и пеленками.
— Закрыты ведь уже магазины, — возразила Кей.
— Есть у меня один знакомый, владелец магазина, надеюсь, он мне не откажет, — сказал Джейк и глянул на Марка.
— Куда от вас денешься, — ответил тот и усмехнулся, — тогда пошли быстрее. Видно, не удастся мне попить у вас чаю.
— Я и не знала, что у тебя есть магазин, — удивилась Кей.
— Это все моя скромность. Никогда не спешу хвалиться своими достоинствами, особенно перед дамами.
— Разошелся, — буркнул Джейк снял с вешалки плащ и добавил, — Раз у тебя так много достоинств, может, ты окажешь спонсорскую помощь сироте и не возьмешь с нас ни копейки?
— А это уже вымогательство, — Марк тоже накинул на себя плащ и весело улыбнулся Кей, — ну, что с вами поделать? Придется терпеть убытки.
Кей улыбнулась и закрыла за обоими мужчинами дверь.
Она принесла свою коллекцию зверей, чтобы хоть как-то успокоить малыша, пока варилась молочная кашка. Но уставший Грэг напрочь отказался от еды, упрямо сжимая рот и отворачивая голову. Лишь печенье с изюмом ему понравилось.
— Ну, что ж, дорогой, — сказала ему Кей, — поешь хоть печенье.
Грэг съел несколько печенек и выпил кружку какао с молоком, после чего сделал на полу кухни большую лужу.
— Ну, вот, Джейк оказался прав, ты все-таки дуешь в штаны, — усмехнулась Кей, вытирая мокрый пол, — но ничего. Я думаю, что мы с этим как-нибудь справимся.
Малыш Грэг лишь посматривал на нее своими большими, темно-карими, как каштаны, глазищами и крошил на пол печеньку.
После этого Кей унесла его купать в ванную комнату. Мытье оказалось последней каплей в чаше терпения Грэга, и он закатил настоящий рев, протестуя против попыток Кей вымыть его голову. И, когда Кей с ребенком, завернутым в махровое полотенце, поднялась в свою спальню, он орал вовсю, безутешно и громко, и Кей жалела и уговаривала его, как могла.
В это время вернулся Джейк с коробками вещей, и занес их в комнату Кей. Девушка нашла в них почти все, что было необходимо годовалому ребенку.
Надевая на Грэга новую, голубую с кружевами, пижамку, Кей все приговаривала и приговаривала, успокаивая малыша:
