гарнизону Моравской Остравы и угрожали с запада сосредоточенным там войскам противника.
Немецко-фашистское командование принимало все меры к тому, чтобы удержать в своих руках Опаву и не допустить продвижения наших войск дальше на юг, так как потеря этого важного пункта, а за ним и долины р. Одер лишала противника возможности беспрепятственно отвести свои войска из треугольника Моравска Острава – Фридэк – Цешин.
Однако гитлеровцы уже давно потеряли возможность контролировать события и направлять их развитие в свою пользу. В Опаве им удержаться не удалось.
Чешский город Опава, расположенный в долине на берегах реки того же названия, являлся важным узлом полосы, прикрывавшей Моравску Остраву, и располагался на левом фланге этой мощной оборонительной системы, которая была создана по типу линии Мажино. Немцы модернизировали и усилили эти укрепления, готовили город к круговой обороне, опоясав его огромными железобетонными дотами, отстоящими друг от друга на расстоянии 30-500 м. Это была мощная долговременная оборонительная полоса. Только на подступах к городу с северо-восточной стороны было девять мощных дотов трех типов. Первый тип – это мощный дот, имеющий 11 амбразур (9 нижних и две верхние, контрольные). Гарнизон такого дота в отдельных случаях доходил до 100 человек. Второй тип – тоже тяжелый дот, но без верхних амбразур, в нем 8 нижних амбразур. Гарнизон 30–50 человек. И третий – дот средний, трехамбразурный, с гарнизоном от 6 до 8 человек.
До войны они имели также бронекупола, металлические амбразуры и двери. Гитлеровцы, не рассчитывавшие, что война перебросится на эту территорию, сняли металлические конструкции и давно уже переплавили их, а когда заставила нужда, заменили деревянными, но прочность железобетона, из которого они были построены, обеспечивала их гарнизонам почти полную неуязвимость от огня наших орудий и танков.
Толщина стенок колебалась от 74 см до 2 и более метров. В один из таких дотов наши артиллеристы из 122-мм гаубицы, стоявшей на прямой наводке, выпустили до 20 снарядов. Причем они не причинили никакого вреда сооружениям, хотя было девять прямых попаданий. Затем стреляли из 152-мм и 203-мм орудий, отбивая только небольшие куски железобетона.
Но даже при такой неуязвимости доты сами по себе не являлись бы серьезным препятствием, если бы они не были усилены мощной полевой фортификацией. Перед линией дотов были установлены сплошные проволочные препятствия в 8-10 рядов. Тут были и сети на низких кольях в виде малозаметных препятствий, и усиленный немецкий забор, представляющий собой проволочный ряд с оттяжками в стороны, и другие хитроумные проволочные переплетения в сочетании с минами.
Все доты были связаны ходами сообщения как между собой, так и с тылом. Кроме того, в ряде мест траншеи были отрыты и перед проволокой. В специальных ячейках находились снайперы и автоматчики, а на открытых площадках были установлены пулеметы для фланкирующей и фронтальной стрельбы.
Таким образом, чтобы преодолеть эту сложную долговременную оборону врага, надо было найти слабые стороны дотов, способы их блокировки и штурма. Эти способы были найдены самими нашими командирами и бойцами.
Дело в том, что все доты были связаны единой огневой системой. Они защищали друг друга. Огонь из дотов сочетался с огнем из окопов и траншей, расположенных перед дотами и вокруг них. Подобраться было к ним очень трудно и огнем артиллерии разрушить почти невозможно. Вместе с тем в этом же заключалась и одна из слабых сторон такой системы обороны. Оказалось, что стоило захватить и уничтожить хотя бы один дот, как стройная огневая система нарушалась, что облегчало подход к другим дотам и уничтожение их.
Конечно, выхватить из общей системы врага первые доты было нелегко, так как в первую очередь нужно было преодолеть полевую оборону, в системе которой находились доты.
Другой слабой стороной вражеской обороны было то, что у многих дотов не было амбразур в том направлении, откуда велось наше наступление. Такое расположение амбразур, отнюдь не выгодное для гитлеровцев, объяснялось тем, что строили доты не гитлеровцы и расположение их на местности не везде соответствовало требованиям, вытекавшим из навязанного нами здесь вермахту сражения. Правда, с нашей стороны доты нелегко было распознать даже в светлое время суток: виднелись только небольшие холмы, поросшие травой. Днем же подбираться к вражеским дотам было особенно трудно. Приходилось действовать ночью. Примеров того, с какой дерзостью и ловкостью блокировали и штурмовали доты наши наступавшие подразделения, было очень много. Вот один из них.
Батальон майора Воронова наступал на участке, где противник сопротивлялся особенно упорно. Впереди были мощные доты. В сумерках два отделения саперов этого батальона, которыми командовали сержанты Буйновский и Ливанов, ползком пробрались к переднему краю противника. Вооруженные ножницами, саперы стали резать проволоку. Несмотря на обстрел, не прекращавшийся ни на минуту, на участке предстоящего удара было сделано несколько проходов.
Пехота к тому времени тоже подползла близко. Как только был дан сигнал о готовности проходов, пехотинцы немедленно устремились в них. Сразу же ударила наша артиллерия прямой наводкой. Расположившись на флангах, артиллеристы не только заставили врага сидеть в траншеях, но и ослепили вражеские доты.
Гитлеровцы оказали яростное сопротивление, но натиск наших бойцов был таким стремительным, что враг дрогнул и стал отходить по траншеям в тыл. Тем временем штурмовая группа (взвод лейтенанта Бойко) по траншее устремилась к доту, который вел огонь из тыльной амбразуры, но не мог поразить наших бойцов. У самого дота Бойко выскочил из траншеи и прильнул к железобетонной стенке. Рядом он заметил приоткрытый люк, через который велось наблюдение. В него он и бросил связку противотанковых гранат. Гарнизон трехамбразурного дота был уничтожен.
Примерно так же были блокированы и другие доты. После захвата первых долговременных огневых точек было нарушено огневое взаимодействие остальных, в обороне врага появилось больше непростреливаемых мест. По таким местам наши бойцы подбирались к тяжелым дотам, взрывали их толом, огнеметчики «выжигали» гарнизоны через амбразуры. Мощная железобетонная оборона противника была сокрушена согласованными ударами наших наступающих частей.
Оставив в тылу отдельные доты блокированными, пехотинцы и танкисты ворвались в северо-восточное предместье Опавы, очистили его и подошли к р. Опава. Гитлеровцы подготовили мост к взрыву, но наши саперы перерезали шнуры. Это позволило штурмовым группам с вечера 21 апреля завязать бои на правом берегу за город. Бой шел всю ночь, а наутро разгорелся с новой силой.
Я в это время вновь находился на НП командующего 60-й армией, который располагался в одном из захваченных нашими воинами дотов. Город перед нами был как на ладони. Я связался с командирами дивизий (100 и 246-й) генерал-майором Ф.М. Красавиным и полковником Д.Л. Казариновым, которые были уже в центре города. Вскоре донесли, что на западной окраине большое скопление танков и пехоты противника. Я тут же приказал генералу Жданову нанести удар авиацией по этой группе.
Улица за улицей, дом за домом освобождались нашими бойцами. Штурмовые группы действовали решительно и быстро. Бои были ожесточенными. Основная тяжесть их легла на нашу пехоту. Гитлеровцам было приказано сражаться до последнего, на оборону города были брошены наспех сколоченные роты из запасных и тыловых подразделений, а также из разгромленных полков и дивизий. Но удар наших войск был настолько силен, что удержаться врагу не удалось. К 17 час. 22 апреля город Опава был занят нами полностью.
На следующий день по радио был передан приказ Верховного Главнокомандующего о том, что войска 4-го Украинского фронта, продолжая наступление, к исходу 22 апреля на территории Чехословакии штурмом овладели г. Опава – важным узлом дорог и сильным опорным пунктом обороны немцев. В 23 час. 30 мин. столица нашей Родины Москва салютовала войскам 4-го Украинского фронта 12 артиллерийскими залпами из 124 орудий.
Это было в тот день, когда двумя с половиной часами раньше в Москве прогремел салют в честь советских войск, ворвавшихся в столицу Германии Берлин.
После овладения г. Опава войска 60-й армии продолжали продвигаться на юг и юго-запад. 23 и 24 апреля ими были заняты несколько населенных пунктов, расположенных западнее р. Морава.
Утром 23 апреля я был на наблюдательном пункте генерал-полковника Кирилла Семеновича Москаленко, расположенном в 1,5 км от переднего края. Отсюда Моравска Острава вырисовывалась лесом фабричных труб, шахтных капров, силуэтами заводских корпусов.
Брать город в лоб, выкуривать засевшего там врага артиллерийским огнем и бомбовыми ударами авиации значило подвергнуть разрушению индустриальное сердце дружественной страны. Советские воины стремились вернуть чехословацкому народу его шахты, домны, мартены, заводы и фабрики, не причинив им ущерба, чтобы страна поскорее встала на ноги. Эту задачу можно было решить лишь обходом города, для чего предстояло преодолеть еще одну мощную и глубокую полосу обороны – систему многоамбразурных, двухэтажных дотов, разветвленных траншей, минных полей, противотанковых рвов. К этому мы и подготовили свои войска. Армиям было необходимо поставить новые задачи, а для некоторых из них
