намечен отход части сил противника перед 10-й гвардейской и 3-й ударной армиями на тыловой оборонительный рубеж. По-видимому, противник догадывался о наших намерениях и хотел заставить нас ударить по пустому месту, а затем, возможно, сохраненными таким образом силами нанести контрудар. На отдельных участках нашим разведотрядам удалось вклиниться в передний край обороны противника и овладеть одной-двумя траншеями. В связи с этим было решено разведотряды не отводить, а развить их успех и в этот же день начать наступление, о чем и было передано указание командующим 10-й гвардейской и 3-й ударной армиям. В 16 часов 10 июля после сильного артиллерийского налета в бой были введены передовые батальоны дивизий первого эшелона, которые к 17 часам овладели рядом опорных пунктов.
В 19 часов по моему приказу 10-я гвардейская и 3-я ударная армии начали артиллерийскую и авиационную подготовку с переносом огня в глубину в тех направлениях, где наши части вклинились в оборону противника. Она продолжалась 30 минут, затем в атаку перешли главные силы первого эшелона. Ломая сопротивление врага, наши части успешно продвигались в глубину обороны противника. Более раннее относительно первоначального срока начало наступления имело целью помешать противнику выполнить свое намерение отвести часть сил на тыловой рубеж, а также обеспечить полную внезапность. Дело в том, что операции начинались, как правило, с утра, поскольку был впереди целый день, дававший возможность наступающим реализовать при прорыве обороны врага свое превосходство в артиллерии, в авиации на избранных направлениях.
Мы же отказались от шаблона – начали операцию вечером. Надо сказать, что в этом решении был риск двоякого рода: во-первых, мы сами ввязывались в сражение с противником, когда он был на передовых рубежах более многочисленным, чем стал бы спустя сутки, во-вторых, кроме, так сказать, «внешнего» риска, был риск и «внутренний». Нарушение срока начала операции без полного согласования со Ставкой, а согласовывать было некогда, само по себе грозило серьезными неприятностями. Проявление инициативы, если последующие действия не были в полной мере успешными, было чревато особенными последствиями: вся ответственность возлагалась на инициатора и его судьба зависела от настроения Верховного Главнокомандующего. Но мы, коммунисты-военачальники, осознавали ответственность перед народом и партией, поэтому соображения личного порядка отодвигались на задний план перед интересами общего дела. Начиная наступление до установленного срока, я учитывал тот факт, что подготовка к атаке не была закончена и что в какой-то мере нарушался заранее разработанный план, но эти неувязки должны были сторицей окупиться в последующем, ибо мы получали возможность не просто оттеснить противника, а нанести ему весьма ощутимые потери.
Как только были получены сведения об успешном наступлении дивизий первого эшелона, по приказу командующих армиями подвижные группы вышли из выжидательных районов для выполнения поставленных перед ними задач. К 22 часам 10 июля (летом в это время в Прибалтике еще довольно светло, кроме того, и ночь обещала быть светлой) в прорыв были введены как армейские, так и корпусные подвижные группы, которые начали свое стремительное продвижение в глубь обороны противника, превращая тактический прорыв в оперативный, захватывая важнейшие узлы дорог и переправ, перерезая коммуникации противника и уничтожая его по частям. Подвижная группа 10-й гвардейской армии вводилась в прорыв с рубежа Андрюшкино, Леоново в направлении Духново и далее Опочка, Карсава.
Армейская подвижная группа вводилась в прорыв на участке 93-го стрелкового корпуса 3 -й ударной армии с рубежа Машково, Павлюшева с задачей развить успех корпуса в общем направлении на Себеж. С выходом 171-й стрелковой дивизии 79-го стрелкового корпуса на рубеж Михеева, высота 227,1 в направлении д. Ясно для преследования противника был введен передовой отряд этого корпуса.
Если 10-я гвардейская и 3-я ударная армии начали наступление главными силами в 19 час. 30 мин. 10 июля, то левое крыло фронта – 22-я и 4-я ударная армии – продолжали занимать прежние рубежи и вели интенсивный артиллерийско-минометный огонь по противнику, который прочно удерживал здесь свои прежние позиции.
15-я воздушная армия с переходом 10-й гвардейской и 3-й ударной армий в наступление поддерживала их действия бомбардировочной и штурмовой авиацией, штурмовала и бомбила скопления войск, огневые позиции артиллерии, железнодорожные узлы и аэродромы врага.
Резерв фронта – 5-й танковый корпус и подвижная группа, основу которой составляла 37-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор А.Г. Гусаров), – был в готовности для развития успеха армий.
10-я гвардейская и 3-я ударная армии ночью и на следующий день продвигались вперед, расширяя прорыв по фронту и в глубину. 10-я гвардейская армия в результате первого удара прорвала оборону противника южнее оз. Але и севернее оз. Каменное, в руках наших войск оказалось до десятка населенных пунктов и несколько высот, в том числе Андрюшино, высота 237,9, Пустошка, Поречье, Загорье. К полуночи 19-й гвардейский стрелковый корпус вел бои в районе Кебино и в лесу южнее Ракова. В это же время 15-й гвардейский стрелковый корпус подходил к Зубково и Андро-Холмам. 7-й корпус вышел на линию Дорошково, Загорье, Кирки, овладел Берековом. Бои продолжались всю ночь.
На следующий день противник, выбитый с рубежа Кожино, Бабаниха, Секирница, пытался закрепиться на промежуточном рубеже Дмитрово, Каино, Лебединец, Спиридово, Высокая Гора, оз. Березовское. Здесь, ведя артиллерийский и минометный огонь, он пытался остановить продвижение армии, его авиация в количестве до 30 самолетов бомбила боевые порядки 15-го стрелкового корпуса.
Армейская подвижная группа нанесла удар вдоль большака Кудеверь, Духново, но за час до полудня встретила организованное сопротивление в районе Аверково, Спиридово. Введенная в прорыв генералом Казаковым из-за правого фланга 30-й гвардейской дивизии 15-го гвардейского стрелкового корпуса 56-я гвардейская стрелковая дивизия была на некоторое время задержана противником на рубеже Каино, Лебединец. В 16 часов наступающие, уничтожив прикрытие, продолжали развивать наступление.Воины армии дрались героически. Помню, как утром 11 июля начальник политуправления генерал-майор Афанасий Петрович Пигурнов [135] принес мне политдонесение из «Эмблемы» (так именовалась 10-я гвардейская армия), принятое по радио.
В нем значилось: первой в атаку бросилась рота гвардии лейтенанта Будника. На участке, где наступали бойцы взвода гвардии лейтенанта Ремизова, проделанные накануне проходы в проволочных заграждениях не вместили атакующих. Бойцы забросали проволочные заграждения своими шинелями и прорвались вперед. Порыв был настолько стремителен, что в течение часа подразделения Рощина и Андреева выбили противника из первых траншей, захватили находившийся за линией траншей укрепленный врагом населенный пункт и завязали бой на второй полосе траншей. Стремясь сдержать продвижение наших войск, немцы ввели в бой много пулеметов, но наши артиллеристы, находившиеся непосредственно в боевых порядках, подавили их.
В подразделениях гвардии майора Андреева на руках тянули свои пушки. Расчет Егорова уничтожил и подавил более 10 вражеских пулеметов. Осколком снаряда Николай Егоров был тяжело ранен в ногу, на его место встал наводчик орудия гвардии сержант Первушкин. Егорова отправили в медсанбат. Прощаясь, он сказал: «Гоните немцев, не давая им передышки, дней через 10–15 я вас догоню».
Умело громил фашистов пулеметчик гвардии ефрейтор казах Досмухамедов, в единоборстве с фашистским станковым пулеметом он был ранен, но не ушел с поля боя, пока не подавил вражеский пулемет и не обеспечил продвижение своей роты вперед [136] .
Подвижная группа 10-й армии разгромила противника в районе Аверково и Спиридово, в район Духново она вышла с юго-запада, где окружила и уничтожила до двух батальонов немцев, к исходу 11 июля вела бои на фронте Кудинково, Кур-баков, Липовцы.
Подвижная группа 3-й ударной армии, еще в 22 час. 30 мин. 10 июля обогнав передовые подразделения 379-й и 319-й стрелковых дивизий, стремительно двигалась в направлении Красное.
В итоге успешных действий передовой роты 171-й стрелковой дивизии в образовавшуюся брешь и была введена подвижная группа войск. Части армии, вырывая у врага один населенный пункт за другим, быстро продвигались вперед. Вражеская оборона была прорвана на 15 км по фронту и в глубину до 7 км. Подвижная группа выходила к Щукино, проникнув на 15 км в глубь обороны. К исходу 10 июля армией было освобождено 19 населенных пунктов, а к утру 11 июля число освобожденных селений достигло 100. Удар застал противника врасплох, он не успел взорвать мосты и испортить дороги. Позднее, оправившись, гитлеровцы стали пытаться закрепиться на промежуточных рубежах. Вначале продвижение наших войск проходило, что называется, форсированным маршем. В тех же случаях, когда противник пытался задержать наступающие части, воины сходили с машин и сбивали вражеские подразделения с занимавшихся ими рубежей огнем и маневром. В скоротечных боях наши бойцы показывали образцы боевого мастерства, мужества и отваги. На подступы к Красному первой вышла посаженная на броню танков рота старшего лейтенанта Никонова из 598-го стрелкового полка 207-й стрелковой дивизии. У Красного противник организовал контратаку. Никонов приказал своим воинам сойти с танков, при этом взводы офицеров
