эрудицией, выраженной в его письменной работе. Пошли по линии «источников». Папа – переводчик, мама – филолог с серьезным образованием… Мальчик к нам в институт не попал. Фамилии не привожу, с такой же фамилией у меня лет десять назад уже был ученик из одной писательской семьи, звали ученика Гриша. Во время собеседования с драматургами я обрел еще одну студентку в свой семинар, которая кисло проходила на драматургию, а у меня получила три «плюса». Но в последний момент все же ко мне идти струсила. И правильно сделала.
Уже несколько дней идет скандал по поводу грандиозных краж в Эрмитаже и пропаж из кладовых двухсот экспонатов. В основном это легко транспортируемые ювелирные украшения и иконы в окладах. Сегодня одна из этих икон нашлась и была показана по телевидению. Нашли ее в мусорном баке напротив управления милиции. Позвонил неизвестный и сказал, где икону в окладе следует поискать. Скандалы с кражами в Эрмитаже, не впервой. Я помню, как гасили и заминали предыдущий. Совсем еще недавно тот же Михаил Пиотровский, нынешний директор, поднял дикий крик, когда в многосерийном фильме «Бандитский Петербург» показали, как из Эрмитажа похищают ценности. Такого не может быть! Но искусство всегда разведчик.
Еще вчера «Труд», который и при новом редакторе пока остался глубинно оппозиционной газетой, дал просторный комментарий. Здесь интервью Пиотровского и других официальных лиц. Директор Эрмитажа говорит о возможной причастности к краже сотрудников. Страстно прокомментировал все это знаменитый искусствовед и реставратор Савелиий Ямщиков. Я не могу утерпеть и перепечатываю этот комментарий целиком.
Могли бы подобную кражу совершить воры со стороны? Чтобы уголовники таскали «ювелирку» в таких масштабах из Эрмитажа – исключено. Это классическая кража «изнутри». Не хочу никого обвинять, но то, что в краже замешаны музейные работники, – сто процентов.
Еще несколько дней назад по телефону дал интервью для немецкой газеты. Сегодня прислали мне предварительный текст, есть там и острые места. А чего мне терять? Я не Путин, я хранить тайны не умею.
Кашель у меня не проходит, пора идти к врачу.
У самого сил ехать за рулем не осталось, температура какая-то диковатая, скачками, между 35 и 37 градусов, несмотря на антибиотики, кашель меня сотрясает, везет Толик.
Ехали по Окружной, несмотря на субботу полную машин, долго кружили с заездом на Волгоградском проспекте. Наконец, нашли огромную территорию Госпиталя для ветеранов войны номер 2. Это уже не первый морг, который я вижу в Москве. Приглядываюсь я к ним с подозрительным вниманием. Решил, что ни в церковь, ни на кладбище, ни на поминки в «Российскую газету» не поеду.
Говорили все минут двадцать. Саша был легкий и внимательный человек. Начала гражданскую панихиду Р.Ф.Казакова, потом говорила Ядвига Юферова из «Российской газеты», удивительно теплая и милая женщина, плакал его ученик Айрат. На похороны приехала и его мама, такая же высокая, как и Айрат женщин, сын на нее похож. Он смог выдавить из себя чрез рыдания только несколько слов, но они были искренними. И пишет Айрат так же, наивно, без злобы. Очень жалко, что он не стал поступать к нам на прозу, хотя и прошел конкурс. Может быть, лучше всех говорил Леня Колпаков – в «Литературной газете» Саша вел колонку «Станционный смотритель». Фотография, сопровождавшая колонку, была смешной: Щуплов в треуголке. Она сделана была во время Гатчинского фестиваля в Выре, на постоялом дворе, описанном Пушкиным. Саша был на одиннадцати фестивалях, на всех, кроме последнего, когда он уже заболел. Сколько раз он брал у меня интервью! В.С. тоже ему была признательна, мы говорили об этом дома. Когда он работал в «Н.Г», он первым ввел ее в команду экспертов. Саша лежал в сером костюме и белой рубашке без галстука, непохожий на себя.
Было много, несмотря на дождь и плохую погоду, его учеников, родственников, знакомых, сослуживцев. Хозяйственной стороною распоряжался Андрей Макаров, ученик Саши. Он несколько раз бывал у нас в институте, когда что-нибудь происходило, его отчеты я потом читал в газетах. Я удивился, не увидев товарища Саши его тезки Александра Шаталова. Леня Колпаков, отвечая на мою мысль, сказал: «Саша Шаталов звонил, просил: «Если будете ставить на полосу некролог, включите и меня».
Два похоронных автобуса, ушли в дождь, в церковь, потом на кладбище. Прощай, Саша. Поплелся к машине.
Вечером дождался В.С. и впервые за это лето вывез ее в Обнинск.