Они быстро берут пробы грунта и торопятся к следующему пункту. Слейд походит на мяч, у которого выросли ноги и голова. Его скафандр ярко белеет над лунной поверхностью. Он посвистывает на ходу.
Теперь они приближаются к кратеру Уайлдвуд. Бадо ощущает подъем, громоздкий поддон с инструментами и пробами становится тяжелее. Чтобы камни не вывалились, Бадо приходится прижимать ношу к груди. Двигаться в скафандре нелегко.
— Бадо! — окликает его Слейд, быстро спускаясь по склону. — Ты видишь?
Бадо понимает, что достиг верхней точки на кромке кратера, похожей то ли на песчаную дюну, то ли на выветренную скалу. Внизу, в самом центре кратера, меньше чем в ста ярдах от него красуется станция «Сервейер» — приземистая трехногая конструкция, похожая на осколок их спускаемого аппарата.
Слейд ликует.
— Вот он, как на ладони! Мы у цели, Бадо.
Бадо хлопает командира по плечу.
— Поздравляю! — Он знает, что главная задача Слейда — добраться до «Сервейера» и снять с него несколько деталей.
Бадо смотрит на восток — в ту сторону, откуда они пришли. Там, в широкой неглубокой впадине под названием «кратер Тейлор», остался их спускаемый аппарат. Его хочется сравнить с игрушкой на чьей-то гигантской ладони. Он сияет золотом и алюминием, ощетинился антеннами, стыковочными блоками и радарами. От меньшего кратера к большему тянутся, совсем как по земному пляжу, выровненному прибоем, две цепочки следов.
Голову в таком скафандре не запрокинешь, поэтому Бадо откидывается назад всем корпусом и глядит на небо. Оно совершенно черное, без единой звездочки: слишком ярок солнечный свет, слишком неистово отражение света от светло-бурой лунной поверхности. Зато Земля тут как тут — внушительный месяц, вчетверо превосходящий размером полную Луну, какой она видна с Земли.
Нет, одна звезда — яркая, немигающая — все же горит во тьме: это орбитальный модуль «Аполлон», на котором их дожидается Эл Понд.
Потом эта неподвижная звезда начинает мерцать, словно на нее наползло газовое облачко. Несколько секунд мерцания — и звезда исчезает.
Только что она горела прямо над головой Бадо, а теперь ее не стало. Бадо моргает, надеясь, что ему помешало солнечное сияние.
Тщетно: звезда действительно пропала.
Что это значит? Может быть, ее затмила своей тенью Луна? Но нет, взаимное расположение Солнца, Луны и «Аполлона» это исключает.
А как объяснить мерцание, похожее на дрожание раскаленного воздуха в безвоздушном пространстве?
Бадо опускает голову.
— Ты видел, Слейд?
Рассчитывать на ответ не приходится: Слейд тоже исчез. На склоне, где он только что стоял, нет ни одного следа.
У Бадо ноет сердце. Он роняет поддон; инструменты и камни прыгают в пыли. Он устремляется вперед, высоко возносясь над поверхностью при каждом прыжке.
Слейд славится своими розыгрышами. Кое-какие, традиционные, Бадо известны, другие, как видно, коллега припас специально для этого полета. Непонятно, правда, где он укрылся: вокруг негде спрятать даже кролика, не то что человека в громоздком скафандре.
Бадо торопится туда, где, по его мнению, только что стоял Слейд. Однако по-прежнему не находит следов командира. Видны только его собственные следы — цепочка протяженностью в несколько ярдов, уходящая в северном направлении.
Там, в нескольких ярдах отсюда, его следы и начинаются. Можно подумать, что он вырос из песков Луны, шагнул на лунную поверхность из пустоты.
Он оглядывается и не видит спускаемого аппарата.
— Перестань, Слейд! Это не смешно.
Он бросается назад огромными неуклюжими прыжками, заставляя взмывать фонтанами непотревоженный реголит.
У него перехватывает дыхание. Паника только усугубит положение. Он убеждает себя, что спускаемый аппарат скрыт кромкой кратера. Отсутствие атмосферы делает все линии резкими, а расстояния обманчивыми.
— Вызываю Хьюстон. На связи Бадо. Непредвиденная ситуация. — Ответа нет, но он привык ждать, пока сигнал доберется до Земли. — Я потерял Слейда. Наверное, он куда-то свалился. Я его не вижу. Ни его, ни спускаемого аппарата. Это еще не все. Пока я смотрел в другую сторону, кто-то стер наши следы…
Постепенно он понимает, что ответа не будет, и замолкает на полуслове. Потревоженная пыль медленно оседает. На поверхности Луны властвует неподвижность.
Бадо в отчаянии смотрит на земной полумесяц.
— Хьюстон! Бадо на связи. Хьюстон, Джон! Ответьте хоть кто-нибудь…
Но ответа нет, один треск в наушниках. Бадо снова бредет на восток, тяжело дыша и обливаясь потом.
От чистого кислорода, который приходится вдыхать, у него пересохло во рту; дыхание тяжелое, в системе охлаждения скафандра — трубках, обвивающих его торс и конечности — хлюпает вода.
Происходящему нет рационального объяснения. Однако какое-то объяснение обязано существовать. Например, такое: непонятным образом пропала связь со спускаемым аппаратом. Он соединяется с ним на ультракоротких волнах, а оттуда на коротких — с Землей. По-видимому, какой-то элемент лунного рельефа препятствует прохождению сигнала между рацией и ретранслятором. Как только перед его глазами снова покажется спускаемый аппарат, он восстановит связь с Землей и, возможно, со Слейдом.
Непонятно только, как он умудрился потерять из виду спускаемый аппарат. Не говоря уж о пропавших следах командира…
Об этом он старается не думать. Все его усилия сосредоточены на том, чтобы добраться до спускаемого аппарата.
Несколько минут — и он уже в кратере Тейлор. Но ничего земного там теперь нет. Реголит выглядит
