договоренностей дошло с Энгом Ли, однако Ли в результате предпочел снять «Халка». Окончательный выбор пал на малоопытного Джонатана Мостоу («Подводная лодка U-571»).
И это оказался не самый удачный выбор.
Фильм «Терминатор: Восстание машин»[3] — яркая иллюстрация того, что сколько сил и денег (170 миллионов долларов) в картину ни вкладывай, все упирается в режиссера. Нет, с боевыми сценами Мостоу справился — плюс к тому они впечатляют масштабами разрушений и ассортиментом применяемой техники. Но как только дело касается содержания, возникают логические нестыковки, даже противоречия с предыдущими фильмами (например, не понятен возраст Джона Коннора). Обещанная супер-пупер манекенщица-терминатор тоже не впечатляет. Обладая сверхвозможностями, она толком не умеет ими воспользоваться. Так, наделенная способностью на расстоянии управлять автомобилями, она почему-то бросается в погоню на огромном автокране. Это вместо того, чтобы взять под контроль машину беглецов. Большинство ходов предсказуемо: каким образом Т-800 расправится с противницей, становится ясно уже минуте на десятой. Да и сюжетообразующая завязка — мол, события второго фильма не уничтожили проект «Скайнет», а лишь отсрочили его на десяток лет — откровенно притянута. Широко разрекламированные «моменты юмора» в результате выливаются в полторы тяжеловесные шутки, философская составляющая — тема бунта машин — практически пропадает, задавленная обилием зрелищных эпизодов. В этом смысле картина значительно проигрывает сиквелам «Матрицы», отрабатывающим ту же тему о порабощении/уничтожении людей собственными творениями — машинами.
Впрочем, апокалиптическая концовка, а также несколько сюжетных поворотов из «истории будущего» несколько сглаживают впечатление от слабой режиссерской работы. А плотно насыщенные боевые эпизоды позволяют не жалеть о потраченном на поход в кинотеатр времени.
Оборванных сюжетных нитей немало — и совершенно ясно, что неизбежно грядет четвертая часть. Может быть, к тому времени Арнольд уже станет губернатором Калифорнии: не случайно именно туда из Канады были перенесены съемки. Но президентом США ему все-таки не стать — угораздило родиться в Австрии. Возможно, в следующем сиквеле мы увидим политика, воюющего с полчищами роботов.
Хотя знаменитое «Я вернусь!» он в третьем фильме не произнес. Заменил на два новых утверждения: «Я вернулся!» и «Она вернется!».
Дмитрий БАЙКАЛОВ
Интервью
Юрий Арабов
«Звёздные войны похоронили всю советскую фантастику»
Юрий Арабов — единственный отечественный кинодраматург, получивший «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах. Он автор сценариев множества фильмов, в том числе и фантастических. Более десяти лет сценарист преподает во ВГИКе, заведует кафедрой кинодраматургии… Кому, как не ему, знать, почему в российском кино так плохо с фантастикой?
— Вы написали сценарии, по меньшей мере, к трем фильмам, которые можно отнести к фантастике…
— Во-первых, нужно сначала разобраться с тем, что такое фантастика. Сам я поклонник фантастического реализма. Это вид искусства, в котором фантастика объясняет реальную жизнь, внутри которой мы обитаем — социальную, культурную. Фантастика Гоголя объясняла эту жизнь — вплоть до «Вия». Фантастика Булгакова, скажем, «Мастер и Маргарита» — объясняет и советскую реальность, и мировую историю-мистерию с Пилатом и Христом (естественно, с точки зрения автора). Я сторонник подобной фантастики. Но я очень не люблю фантастику, которая ставит другие цели — запутывать жизнь, развлекать и отвлекать, наподобие дозы наркотиков. Мне кажется, что жанр фэнтези напоминает суррогат химических наркотиков. Потому что фэнтези, поставленная на поток, жизнь запутывает…
Я не знаю, насколько в этих трех фильмах мы объяснили жизнь, насколько были оправданны фантастические элементы. Во всяком случае, в картине «Посвященный» — сценарий назывался «Ангел истребления» — я пытался что-то сказать о своем поколении, которое не способно к деятельности и, как мне тогда казалось, не способно к насилию. По крайней мере к насилию, за которым стоит благородная идея спасения человечества. Сами по себе мои сюжеты нефантастические, но в «Посвященном» было сделано такое вот допущение, взятое из пушкинского стихотворения «Пророк»: «И шестикрылый серафим на перепутье мне явился…» Здесь появляется ангел и дает герою право судить и истреблять зло, но герой отказывается от дара. Конечно, тогда я был наивен и еще не предполагал, что люди моего поколения как раз и составят костяк «новых русских». Они переступают через мораль, через этику, через запреты во имя собственного обогащения и под прикрытием идеи личной свободы. Идея личной свободы — это такая дымовая завеса спецоперации. А личное обогащение — сама суть спецоперации… Я не догадывался, что мое поколение будет способно на подобное. Но даже у «новых русских» моего возраста я замечаю сейчас усталость и озлобленность. А значит, для них не очень органично подобное состояние — как и все, что они проделали со страной и с собой. Даже те из нас, кто переступил запреты, все равно остались рефлексирующими людьми. Им поставишь «Rolling Stones», «Beatles» или «Deep Purple», и они заплачут и начнут рефлексировать. Вот о таких людях и рассказывает фильм «Посвященный»… Но уже их дети лишены даже рефлексии.
— А «Господин оформитель»? Эту картину вы сняли с тем же Олегом Тепцовым, но раньше «Посвященного».
— В этом фильме фантастический сюжет также используется нами, чтобы яснее показать и как-то разъяснить определенную моральную проблему. Там все просто. Эта картина была придумана на кухне у Олега. Модельер сделал манекен девочки, которая вскоре умерла, а манекен потом ожил и убил модельера. Вот, собственно, и все — этическая проблема, решенная фантастическими методами.
— С картиной «Дни затмения» была другая ситуация. В основе лежал сценарий, написанный братьями Стругацкими, режиссером выступил ваш постоянный соавтор Александр Сокуров…
— Да, эта картина стоит особняком. Александр Сокуров вообще очень осторожно относится к фантастическому элементу, и в этой картине происходила, я бы сказал, борьба с фантастикой. В повести «За миллиард лет до конца света», которая легла в основу сценария, гениальный сюжет! О том, как что-то в природе, в космосе препятствует интеллектуальной деятельности человека и ставит ему планку. В первом варианте сценария так и было: ученый делает открытие, но кто-то или что-то бьет его по рукам. Режиссер приступил к съемкам и вдруг понял, что не хочет снимать этот сюжет, а желает рассказать о том, как социальная и культурная жизнь бьет человека по рукам. Не космический закон, а вот эта социальная и культурная жизнь ставит запреты, потому что ты не такой, как другие, потому что ты более тонкий человек, чем другие, и они, эти другие, тебя уничтожают… Близкий сюжет, но иной. Для такого поворота мне пришлось прекрасную повесть Стругацких «перелопатить». Сокуров захотел провести съемки в Красноводске, где прошла его молодость. Его привлекла эта идея: иноязычная среда, мусульманская культура и внутри — русский человек. Фантастические элементы, имеющиеся в этом фильме, суть «атавизмы» Стругацких, которые режиссеру и сценаристу не удалось до конца перебороть. Так что, если смотреть с точки зрения фантастики, то это несчастная картина…
— Но, кстати, был ведь еще один соавтор сценария — Петр Кадочников.
— Сценарий, написанный Стругацкими и Петром Кадочниковым, долгое время лежал на «Ленфильме». Я уже не помню, то ли Петр сам хотел его снимать, то ли он был только соавтором, а
